Ясное дело, у Жабы этой полон рот слов, смысла которых она сама не понимает. С трудом удерживаясь от смеха, я решил отвечать ей в той же шутовской манере:

— О досточтимая, мы, с вашего дозволения, странствуем по Свету.

— Ква-квак!…Как?.. Странствуете с моего дозволения?.. Ква-квак!.. Итак, странствуете… сиречь путннчаете по градам и весям и ведаете, кто над кем превознесен… Ква-квак!.. Коль так, позвольте почтительно вопросить, отверзла ль чета Рыцарей свой слух правдивой молве, гласящей, что я, недостойная, пусть и взысканная Добродетелями, но все же земная тварь — есть не кто иная, как Тетушка Неба?.. Ква-квак!.. Так… Постигаю: чета отверзла свой слух, ей ведомо, чья я родственница. Но, недостойная, я вопрошаю вновь: не встречала ль чета где ни на есть во вселенной моего племянничка… сиречь «Небо разрази меня гром»?

Чуи заулыбался и ткнул меня в бок. Я подмигнул в ответ: мол, все понятно, только не подавай вида. Как бы нам не испортить все дело с этой свихнувшейся высокоученой Жабой. Потом я разгладил несуществующие усы и скромно, но не без достоинства отвечал:

— О досточтимая, вы прямо как в воду глядели, ибо мы с братом однажды встречали где ни на есть во вселенной вашего племянника — Властелина Неба.

— Ква-квак!.. Вот оно как!.. Сие весьма прискорбно, поелику недостойная не успела прежде открыть вам сокровенного смысла. Но ежели впредь чете попадется где ни на есть во вселенной племянничек недостойной, вопросите: отчего он столь долго не проливает благодатных дождей? Уж не пристрастился ли он к низменным утехам, каковы суть карты и кости, и не помутили ль они его светлую память? Ужели не бередят ему душу еженощные призывы и укоризны любезной его тетушки, которая вопиет громогласно, аки Большой барабан, но вопли ее, увы, остаются втуне. Боюсь, от оных громогласных стенаний у недостойной рассыплются зубы!..

Я чуть не расхохотался во все горло. Это же надо — поверить, будто мы и впрямь видели ее племянника «Небо — разрази меня гром»!.. Чуи же, потрясенный жабьим красноречием, не выдержал роли:

— Не всякий роднится с кем попало! Вот, скажем, земля с небом или мы с братом — тут истинное родство. А то ведь иные, стоит им проголодаться, сразу же тянут руки к небу и давай голосить. Да надрывайся хоть до тех пор, пока и зубы, и челюсти не развалятся, все равно, как говорится, плоды с высокого фикуса Шунг сами собой тебе в рот не упадут…

Жаба слегка опешила. Впрочем, намеков Чуи она не поняла. Но тут я оборвал его и почтительнейшим голосом произнес:

— Простите меня, о досточтимая, я запамятовал… Бывает же такое… Ведь мы, хоть и не получили от вас наставлений, сами спросили у Неба, почему это в поднебесном мире нет дождя? А он, как сейчас помню, замахал на нас руками и говорит: занят мол, занят Важными делами и ему не до какого-то там дождя. Некогда ему. Уж не скажу, какие там у него Дела, я, недостойный, оробел и ни о чем не посмел спрашивать.

Жаба удовлетворенно заквакала:

— Ква-квак!.. Ах, так!.. Недостойная уразумела! Недостойная все уразумела! Племянник мой занят, как постигаю, поглощен державными заботами. И недосуг ему ублаготворить тетушку небесною влагой. Племянничек занят! Ква-квак!.. Вот ведь как! Ну, ежели так…

И она расселась в грязи, бормоча что-то и толкуя сама с собой. А вокруг нее прыгали взад-вперед другие Жабы и вторили:

— Ква-квак!.. Вот оно как!..

— Ква-квак!.. Ну, если так…

— Ква-квак!.. Так-так!..

Видно, рассказ мой им всем пришелся по сердцу.

А мы с Чуи зажмурились, зажали носы и начали потихоньку выпускать из себя смех. Когда мы раскрыли глаза, Жабы уже не было. Вместо нее перед нами торчал молодой Няйбен — тощий, долговязый и голенастый. Надетый на нем спортивный костюм в обтяжку и с продольными полосками делал его еще длиннее. Мы собрались было снова расхохотаться, но вдруг обратили внимание на обличье незнакомца. У всех Няйбенов лица бесцветные и бездумные, но резкие темные черты, лица этой квакши выражали строгость, я бы даже сказал, суровость. Я не сомневался, молодой Няйбен прискакал сюда неспроста.

Так оно и было. Мы не учли общеизвестной Истины: Жаба Жабе рознь. Одна безответна и безобидна, как ком глины, — поноси ее последними словами, а ей и горя мало. Зато другая… О, с такой лучше не заводиться! Не зря ведь говорят: «Жаба с багровой печенью». Такие обычно жестоки и коварны.

Вот и до ученой Жабы тонкие наши шутки с намеками не дошли. Но когда мы расхохотались ей в глаза, печень ее побагровела от гнева и она отправилась по всей округе бить тревогу: мол, чужестранцы, объявившиеся на острове, — люди недобрые и подозрительные.

Однако, друзья мои, я немного отвлекся… Итак, перед нами возник молодой Няйбен. Он подпрыгнул, приземлился прямо перед нашим носом, моргнул и сказал:

— Великий государь Земноводной державы, Ком Единственный, требует вас!

Мы отправились следом за гонцом, дошли до куста Марси-лии, свернули в низкий и душный проход под ее побегами и вскоре увидели Лягушку Ком или, как пышно именовала ее квакша, Кома Единственного. Он восседал на кирпиче, служившем ему троном и ложем. Поза его была исполнена величия и торжественности. В выпученных глазах его я не уловил отблесков разума; да и откуда у Лягушки блеск мысли! Руки его покоились на брюхе, ноги поджаты крест-накрест. Грудь и брюхо отливали белым глянцем — ни дать ни взять одеянье, которое в старину носили законоведы. Они вздувались, опадали, вздувались снова и снова, как будто Ком вот-вот изречет какие-то очень важные и нужные слова. Но он молчал. На затылке у него, на вороте и на спине зеленели пупырышки, точь-в-точь расплющенные поджаристые зерна молодого клейкого риса; по названью этого блюда и нарекли Лягушку — Ком.

Пожалуй, в этом царстве голода Ком Единственный был самым толстым. II я бы не удивился, узнав, что он именно поэтому захватил власть и объявил себя Великим государем. Только нам с Чуи было все равно — «великий» он там или не «великий», да и вообще безразлично, кто у них «государь». Я сразу понял: толстый Ком тоже из тех свихнувшихся книжников, которые сотрясают воздух пустыми словесами. Бахвальства и спеси у Лягушек (если это возможно) побольше еще, чем у Жаб. И стало быть, они чуть-чуть поближе к Небу. Ну а Ком Единственный вообще слушал только самого себя и не слышал никого другого. Я даже сперва пожалел его, думая, может, на него случайно наступила Корова и он повредился в уме. Но, оказалось, Корова здесь ни при чем.

Когда мы приблизились к кирпичу, Ком спросил (а может быть, наоборот, сообщил нам):

— Вы — торговцы жемчугом и направляетесь в Черепаший край, к подножью горы…

— Позвольте, — ответил я, — мы…

— Мы знаем… Мы все знаем… Вы доберетесь до Черепашьего края к следующему базарному дню, то есть через неделю… Когда-то Мы сами…

Чуи, прервав его, крикнул:

— Да нет же, нет! Мы вовсе не собираемся в Черепаший край.

— Мы знаем… все знаем. Когда-то Мы сами бывали в Черепашьем краю, у подножья гор… Да-а, когда-то Мы сами… бывали… Когда-то…

От него только и можно было услышать: «Мы знаем» и «Когда-то Мы сами» — хоть сам он ровным счетом ничего не знал и нигде никогда не был. Ох уж мне эти всеведущие невежды! Я лишь теперь до конца понял смысл старинного присловья: «Лягушка судить обо всем берется, сидя на дне колодца…»

Не знаю, найдется ли в целом свете кто-нибудь способный долго выносить общество такого спесивца и тупицы. Ну а Чуи, как известно, нравом горяч и вспыльчив. Потеряв терпение, он начал перебивать Кома, возражать ему и перечить. Все напрасно!

— Эй, вы! — крикнул он в исступленье. — Если уж спрашиваете, дайте хоть нам с братом ответить! Нечего за других расписываться! А то заладили: «Мы знаем, мы знаем»… Ничего вы не знаете! Вы и есть та самая Лягушка, что сидит на дне колодца. Это я, Кузнечик, вам говорю. Запомните: «Лягушка на дне колодца!» Видите крохотный кружочек неба, а толкуете обо всей вселенной. Ну и потеха! Ха-ха-ха!.. Лягушка на дне колодца! Смотрите на нее, смотрите! Только не лопните от смеха.

Ком ужасно разгневался, затрясся, закричал и стал гнать Чуи прочь. А Чуй хладнокровно замахнулся на него лапой. Ком, конечно, не посмел прибегнуть к насилию. Мы же с братом, не унижая себя дальнейшими объяснениями, повернулись к Лягушке спиной и с достоинством удалились. Понятно, подобные выходки до добра не доводят, но тогда мы были очень довольны собою.

Ком Единственный тотчас созвал всех своих подданных на Совет. И они начали думать, как лучше нас покарать. Мы с Чуи чуть животы не надорвали от смеха: Совет у них был Чрезвычайный и Тайный, но вопили и спорили они так, что нам — а мы находились довольно далеко — было слышно все слово в слово. Каждый твердил свое, стараясь перекричать остальных. Они клялись в лютой ненависти к нам и обещали бить нас смертным боем всюду, где ни увидят. Мы, мол, оба проходимцы, явились невесть откуда, и вид у нас разбойный и вороватый, а потому надо нас проучить, чтоб неповадно было впредь соваться в Земноводную Державу.

1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 123

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Западный край. Рассказы. Сказки - То Хоай бесплатно.

Похожие на Западный край. Рассказы. Сказки - То Хоай книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Вопрос Финклера - Говард Джейкобсон - Современная проза
Благоволительницы - Джонатан Литтелл - Современная проза
Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
Ярость - Салман Рушди - Современная проза
Сингапур - Геннадий Южаков - Современная проза
Игнат и Анна - Владимир Бешлягэ - Современная проза
Замыкая круг - Карл Тиллер - Современная проза
Медвежий бог - Хироми Каваками - Современная проза
ТАСС не уполномочен заявить… - Александра Стрельникова - Современная проза

Оставить комментарий