друг.
Мне тоже.
Я размышляю, как лучше подступиться к Крю, но все по порядку. Захожу в настройки телефона и меняю пароль от iCloud. Ни за что не хочу, чтобы отец продолжал за мной шпионить.
Мне до сих пор трудно поверить, что он это сделал. Так грубо вторгся в мою личную жизнь. Да еще и без моего ведома. Сколько раз он так меня проверял? Просматривал мои фотографии, сообщения, почту? Для него вообще не существовало границ, и мне очень больно от того, что он вот так за мной следил.
Наконец, я набрасываю текст сообщения в заметках, копирую его, вставляю в текстовое окошко и отправляю, чувствуя, как все это время сердце подскакивает к горлу.
Я: Прости, что не ответила раньше. Как только приехала домой, родители забрали у меня телефон. Поэтому я не написала и не позвонила. Надеюсь, ты понимаешь. Прости за ту ссору перед моим отъездом. Я ужасно себя чувствую из-за всего, что произошло, но только не из-за тебя. Я не жалею о том, что было в прошлые выходные. Вот бы мы могли все повторить. Очень по тебе скучаю. Спасибо за помаду. Мне не терпится накраситься ей для тебя.
Я покусываю нижнюю губу, глядя на нашу переписку, как вдруг появляется серое окошко, которое указывает, что Крю пишет ответ. Нервы на пределе, отчего меня подташнивает, и я молюсь богу, чтобы меня не вырвало ужином, который я только что съела.
А вдруг он скажет, что расстается со мной? Что я ему больше не интересна? Но я даже не могу его винить. Я не разговаривала с ним и не писала ему со вторника. Но ведь он прислал мне сегодня подарок…
Крю: Я хочу увидеться.
Я тихонько выдыхаю и не могу сдержать улыбку.
Я: Я тоже хочу с тобой увидеться.
Крю: Завтра?
Я: Да. Завтра.
Глава 45
Рен
Я приезжаю к Ланкастерам к часу дня и благодарю Питера, когда он придерживает для меня дверь машины, которую отправил Крю. Передо мной высокое внушительное здание, и я запрокидываю голову, чувствуя, как подскакивает сердце в груди от мысли, что всего через несколько минут увижу Крю.
– Назовите свое имя человеку за стойкой, и он направит вас к лифту в пентхаус, – обращается ко мне Питер, тепло улыбаясь, когда захлопывает дверь.
– Еще раз спасибо, – благодарю я с легкой улыбкой, борясь с волнением, от которого сводит живот.
Я вхожу в вестибюль здания, похожий на тот, что в моем доме, а когда представляюсь мужчине, сидящему за массивным столом из лакированного дерева, он кивает, словно ждал меня, и выпаливает, как пройти к лифту, как будто повторяет это уже в тысячный раз.
Плотнее закутавшись в пальто, я иду к лифту и едва нажимаю на кнопку, двери сразу разъезжаются. Лифт поднимается так быстро, что у меня подкашиваются колени, когда я выхожу из кабины. Уже собираюсь постучать в черную дверь передо мной, как вдруг она распахивается, и за ней показывается Крю.
Он окидывает меня пылким взглядом, и теперь мои ноги подкашиваются уже по другой причине.
– Пташка, я скучал. – Он распахивает дверь шире, позволяя мне войти, а потом сразу захлопывает за мной.
И тотчас на меня набрасывается.
Прижимает к стене, припадает к губам и просовывает язык мне в рот. Я разделяю его нетерпение, ласкаю его язык своим и всхлипываю, когда он отрывается от моих губ и целует шею. Опускает руки на мою талию и, пригвоздив меня к стене, поглаживает большими пальцами.
– Что это ты надела, черт возьми? – спрашивает он с удивлением.
– Платье, – отвечаю я дрожащим голосом и тянусь к нему, желая, чтобы он поцеловал меня снова. – Тебе нравится?
– Пока не знаю. – Крю целует меня, и мы, незнамо как долго, жадно поглощаем друг друга, стоя посреди коридора, пока я наконец не отталкиваю его, отчаянно пытаясь отдышаться. Собраться с мыслями.
Один страстный поцелуй – и я на пределе в самом приятном смысле.
– Дома никого? – спрашиваю я, когда он вытирает уголок рта. Я нанесла помаду, но слизала половину по дороге, пока кусала губы, поэтому теперь на его губах остался только едва заметный красный отпечаток.
– Я же говорил, что все уехали. Я один остался дома. Мама в Мексике на отдыхе с подругами. – Крю закатывает глаза. – Говорит, что ей нужна эта поездка, потому что она не справляется со стрессом от праздников, но все это чушь. Моей матери вообще ничего не нужно делать к Рождеству. Она нанимает для этого людей.
– Мы с мамой впервые за много лет сами украсили нашу квартиру, – говорю я. – Раньше она тоже всегда кого-то нанимала.
– Почему не стала в этом году?
– Не знаю. – Я снимаю пальто, и Крю сразу подходит, чтобы помочь мне неспешно из него выбраться. – Но было весело. В последний раз мы делали это, когда я была еще маленькой.
– Хмм, какое платье, – одобрительно произносит Крю, а повернувшись к нему, я вижу страсть в его взгляде, прикованном к квадратному вырезу, в котором прекрасно видно верхнюю часть моей груди. – Черт, Пташка, ты так хороша, что хочется тебя съесть.
– Спасибо. – Я смеюсь. Кажется, я давно не была так счастлива.
– Это комплимент. – Он не сводит глаз с моей груди. – Вижу тебя в этом платье, и хочется трахнуть твои сиськи.
Его комментарий повергает меня в шок. Не знаю, как ему ответить, поэтому меняю тему.
– Покажи мне свой дом.
– Вообще это дом моих родителей, – напоминает он, глядя на мои ботинки на рифленой подошве. – Тебе придется их снять. Испачкаешь мамины белые ковры, и она устроит истерику.
– Мне этого совсем не хочется. – Я по очереди снимаю ботинки, упершись рукой в стену.
Крю дает мне пару пушистых тапочек, и я обуваю их. Берет меня за руку и ведет за собой по огромной квартире, на фоне которой жилье моих родителей выглядит посмешищем. Она большущая, роскошная, с потрясающим видом на Манхэттен.
Но коллекция предметов искусства у нас лучше. Я вижу несколько картин от знакомых мне гениальных художников. Они очень ценные.
– Вижу, ты рассматриваешь картины. – Мы останавливаемся перед оригинальным полотном Кита Харинга, которое тотчас вызывает у меня восхищение. – Изначально у нее не было названия, но она известна как «Танцующие собаки».
– Кажется, я никогда ее раньше не видела. – Я подхожу ближе, не в силах слишком долго задерживать взгляд на одном месте. На ней происходит слишком много всего разом. На первом плане
