его на переговоры выставило советское командование.
– Я, генерал Кребс, начальник Генерального штаба сухопутных сил Германии, уполномочен передать заявление решающей важности Советскому командованию.
– Я, генерал-полковник Чуйков, уполномочен маршалом Жуковым выслушать вас.
– Я повторяю, что моё сообщение будет исключительно важным и особо секретным, – сделав серьёзное лицо, говорит генерал.
– Пожалуйста, – отвечает Чуйков.
Сделав непродолжительную паузу и наблюдая, что заинтриговал русских, генерал произносит:
– Я сообщаю об этом первому не немцу. Вчера, тридцатого апреля, Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством. Старого немецкого правительства больше не существует.
– Простите, мне уже это известно, – солгав, возражает Чуйков. На самом деле неожиданность этого заявления застает Василия Ивановича врасплох, но он не показывает Кребсу своего смятения. Для Кребса же смерть фюрера – своего рода маскировка основного вопроса.
Кребс пребывает в растерянности, но, быстро справившись с волнением, продолжает:
– Согласно завещанию фюрера все полномочия власти переданы гросс-адмиралу Дёницу, а также рейхсканцлеру Геббельсу и секретарю партийной канцелярии Борману. Я уполномочен Геббельсом и министром партии Борманом вести переговоры с вождём Советского Союза. Эти переговоры имеют цель выяснить отношение между немецким народом и Советским Союзом, найти фундамент для мирных переговоров, для благополучия обоих народов, понёсших наибольшие жертвы в этой войне. – Тут Кребс предъявляет Чуйкову документ. – Это подписали Геббельс и Борман. По вашему желанию этот документ может остаться у вас.
Чуйков, беря его из рук Кребса, спрашивает:
– Разговор идёт о Берлине или обо всей Германии?
– Я уполномочен двояко – всей германской армией и войсками, находящимися в Берлине, – уклончиво отвечает Кребс. – Доктор Геббельс тоже находится здесь, в Берлине.
– Мирные переговоры ведутся тогда, когда пушки не стреляют. Однако вы слышите стрельбу, производимую немецкими войсками.
– Я уполномочен – если переговоры затянутся – прекратить огонь в районе Берлина, – говорит Кребс. – Я заявляю, что немцы не знают ещё о смерти фюрера.
На столе звонит телефон. Чуйков берёт трубку и слышит голос Жукова. Вкратце Чуйков докладывает маршалу суть дела:
– Ко мне прибыл начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Кребс. Он сообщил, что Гитлер покончил жизнь самоубийством. Геббельс как канцлер и Борман как председатель нацистской партии уполномочили Кребса вести переговоры с нами о перемирии. Кребс просит прекратить военные действия на время переговоров, дать возможность собраться новому правительству во главе с президентом Дёницем, которое решит вопрос о дальнейшем течении войны.
Жуков:
– Я немедленно доложу в Москву о нашем разговоре. Вы должны ждать у телефона. Возможно, будут вопросы и потребуются разъяснения. Когда Гитлер покончил с жизнью?
– Я вам докладываю: никто ещё не знает, что Гитлера больше нет, – повторяет Кребс. – Геббельс в Берлине. Военные действия могут быть прекращены, если будет договорённость. Обе стороны разойдутся без стрельбы.
Возвращаясь к вопросу Жукова по телефону, Чуйков воспроизводит один из них Кребсу:
– Когда Гитлер покончил с собой? Повторите.
– Тридцатого апреля в 15.50 по берлинскому времени.
– Вы обращаетесь к нам с предложением полной капитуляции или нет?
– Я уполномочен спросить: есть ли другая возможность? Я уполномочен выяснить, можно ли установить мир без полной капитуляции? – сухо отвечает Кребс.
Старая тактика – кто кого переиграет.
– К союзникам вы обращаетесь с тем же вопросом? – Чуйков разгадал такой манёвр генерала Кребса.
– Я не имею возможности связаться с союзниками, но полагаю, что, может быть, другое немецкое правительство в другом месте уже ведёт подобные переговоры, – невозмутимо говорит Кребс.
– Эта делегация будет вести переговоры только с советским правительством или и с союзниками? – В этом вопросе Чуйкова Кребс усматривает скрытую угрозу прерывания переговоров и хладнокровно произносит:
– Полномочия могут быть расширены, но мы заперты в Берлине и не можем связаться с другими властями.
Услышав ответ Кребса, Чуйков колеблется, но, не подав и виду, что в сомнениях, докладывает Жукову содержание разговора.
– По этому вопросу я буду говорить от своего лица – не от правительства и не от вашего лица. Маршал спрашивает: ведёте ли вы переговоры, исходя из общей капитуляции или нет? И он просит подождать, так как сюда направляется его заместитель, генерал Соколовский.
– Для того чтобы иметь возможность дальнейшего ведения переговоров, прошу временно прекратить военные действия.
Просьба Кребса звучит неожиданно.
– Мы должны обсудить два вопроса: о союзниках и о полной капитуляции, – говорит Чуйков.
– Я имею другое предложение. Поскольку новое правительство сможет существовать как легальное правительство Германии, – уклоняется Кребс.
– Полная капитуляция или нет? – настаивает Чуйков.
– Пока я не знаком с общей обстановкой, я не могу об этом говорить, – гнёт Кребс свою линию. – Как только ознакомлюсь с общей обстановкой, я смогу говорить о полной капитуляции. Пока прошу о перемирии для переговоров.
– Берлинская группировка согласна сейчас капитулировать? – Чуйков ставит вопрос в ультимативной форме.
– Мы просим перемирия, чтобы согласовать со всеми немцами сложившееся положение, – туманно отвечает Кребс.
Вновь
