сжал мои ладони, я поняла, что он… по крайней мере догадывается, как мне сейчас плохо.
– Правитель Моравии. Великий Змей Арон. Диара. Принцесса Моравии… – голос Эсфира раздался из-за моей спины. Настолько ровный, что я даже не смогла вдохнуть – точно у меня замёрзли лёгкие.
Никогда он так со мной не говорил.
Даже с самого начала, во время лекций в Академии – когда прикидывался, что ему нет до меня дела. Я чётко ощущала разницу – Эсфир раньше лишь изображал безразличие, а теперь…
Я медленно повернулась.
Боясь, что льдисто-голубые глаза безупречного, бесстрастного Дракона посмотрят на меня также ровно, как звучит его голос.
Но не смотреть – не выход.
Вскинула взгляд – как в воду сиганула.
И налетела на камень. Моя душа изранилась – искололась об этот взгляд. В нём не было ненависти. Хотя лучше бы была. В нём не было ни-че-го.
И это было ужасно.
– Не ожидал, что явитесь таким составом, – криво усмехнулся Эсфир. Как и подобает, он смотрел сейчас только на отца. Словно меня нет, – помнится, мы обсуждали другое…
– Я так решил, – просто отозвался отец.
– Как угодно, – едва заметно кивнул Эсфир, – прошу пройти в замок. Прикажу подготовить для вас покои, Великий Змей.
Я шла за Эсфиром, чинно придерживая отца под руку.
И – внезапно – размышляла о том, как же счастлива моя двоюродная сестра Эстер.
Ведь у них с мужем было всё, что угодно – но точно не безразличие.
Гремел гром, ломалась мебель, дёргался глаз у отца Эстер – самого Серебряного Змея. Но всегда – всегда Гидеон смотрел на Эстер как на сокровище, если не как на божество. На то, что надо стеречь, впадая в самые низменные драконьи инстинкты. За что надо драться до крови, до вырванных когтей и перетёртых в пыль косточек. Он агрессировал, был невменяем. Но всегда было очевидно: у Гидеона есть чувства к Эстер.
И она, в свою очередь – дралась за свою любовь – против правил, традиций и родителей. Дралась, как в последний раз. Потому что считала метку даром Богов, хотя, как и все в Моравии, ни в каких богов не верила.
Как-то это сочеталось.
Эстер и Гидеон – два огонька, две страсти.
А мы что? Словно два мертвеца с бескровными лицами.
И это я захотела отказаться от союза с Драконом. И… и правильно сделала.
Потому что сейчас Эсфир – тот, от чьего голоса и взгляда веет холодом – настоящий. А тогда был одурманенный меткой зверь. Настоящему Эсфиру я глубоко безразлична.
Тяжёлый вздох – явно более шумный, чем стоило бы – вырывается сам собой.
Я изнывала от мрачных мыслей. Когда мы уже поднимались на белые каменные ступени замка, моя рука соскользнула с предплечья отца – он не препятствовал.
И я налетела на спину Эсфира.
И почувствовала… жар его тела. Льдисто-мятный запах. Быстрый дополнительный удар сильного сердца.
