Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Так их называют балаганщики. Этот аттракцион идет без афиш и рекламы, просто пускают втихую слух, что вон в том дальнем балагане сидит упырь, и никаких билетов, просто собирают деньги у входа, а то сразу прибегут из общества защиты животных. Упыря представляют как человека со сдвигом в обмене веществ, который вынужден питаться сырым мясом и кровью, иначе он просто не может. После того как зазывала отбарабанит устрашающую лекцию по физиологии и психологии упырей, упырю дают живую курицу; он рычит, закатывает глаза и грызет куриную шею, пока голова не отвалится, затем он лакает бьющую фонтаном кровь. Не самая приятная жизнь, и зубы поломать можно, но если у тебя нет другого способа заработать на морфий, а без морфия у тебя жуткая ломка, тут и спрашивать не приходится, пойдешь ты в упыри или нет. Но работать упыря, на это тоже нужны деньги, ведь тебе каждый раз нужна живая птица, а даже самый старый жилистый петух хоть чего-то да стоит. Под конец своей упырской карьеры Виллар работал на чем помягче, сумею я наловить ужей, так на ужах, не сумею - на червяках. Лохам это нравилось, в кои то веки они видели перед собой существо мерзее самих себя. Потом начались неприятности с полицией, и я решил, что лучше нам перебраться за границу. К тому моменту, как вы, Рамзи, наткнулись на нас в Тироле, мы уже долго мотались по Европе; Виллар совсем ослабел и годился только на одну роль - Le Solitaire des forets. Он уже не совсем понимал, что с ним и где он находится. Видите, мистер Стонтон, что это такое - убежать с цирком.
- А почему вы его не бросили, когда он опустился до упырства?
- Вы хотите честный ответ? Хорошо, я скажу. Из верности. Упырство, пакости с мальчиками - все это вызывало у меня омерзение, и все же я оставался верен Виллару. Думаю, это была верность его кошмарной, неодолимой человечьей потребности. А что тут удивительного? Люди сплошь и рядом возлагают на себя какие-то непостижимые, за гранью здравого смысла, обязательства и не могут вырваться из их плена. Вот, скажем, преданность Рамзи моей матери. Он взвалил на себя это бремя и нес до конца, несмотря на все неудобства и немалые, надо думать, расходы. Скорее всего это любовь. А я не смог ее полюбить - потому что фактически не был с ней знаком. Я был знаком с женщиной, совсем не похожей на всех других матерей, с женщиной, которой люди вроде вас, мистер Стонтон, кричали на улице: "Блядя!"
- Послушайте, - сказал Бой, - я ничего такого не помню. Вы точно уверены?
- Абсолютно точно. Разве могу я забыть, какая она была и как называли ее люди? А все потому, что это я своим рождением сделал ее такой. Мой отец счел себя обязанным посвятить меня в это обстоятельство, чтобы я всеми силами старался загладить свою перед ней вину. Роды лишили ее разума, такое случалось, да и сейчас, наверное, случается. Отец хотел, чтобы я почувствовал свою вину, он истово верил, что вина - непревзойденное воспитательное средство. А я был слишком мал и не мог ее выдержать. Сейчас я просто не способен чувствовать вину. Зато я могу в любой момент наново прочувствовать, что это такое - быть ребенком женщины, которую все поливают грязью, - все, не исключая и вас, Юный Богатый Властитель. Но все это в прошлом, я уверен, что за прошедшие годы вы успели освоить культурное произношение. Губернатор, говорящий "блядя", смотрелся бы несколько странно, или вам так не кажется?
Но Бою было не привыкать к враждебным нападкам, смущаться и краснеть было не в его правилах. Он перешел в контратаку:
- Простите, но я забыл, как, вы говорили, вас звать?
Айзенгрим молча улыбался. Видя, что он не намерен отвечать, я повернулся к Бою и сказал:
- Его зовут Пол Демпстер.
На этот раз удивляться пришлось мне.
- Пол Демпстер? - переспросил Бой. - Не помню такого.
- Так ты что, хочешь сказать, что совсем не помнишь Демпстеров? В Дептфорде? Не помнишь преподобного Амасу Демпстера?
- Нет. Я не держу в голове бесполезные для меня вещи, а как умер отец, я ни разу не был в Дептфорде. Двадцать шесть лет, за такое время все что хочешь забудешь.
- И ты совсем не помнишь миссис Демпстер?
- Совсем. А с чего бы мне ее помнить?
С трудом и не сразу, но я был вынужден признать неожиданный факт: Бой говорил правду; сам того не сознавая, он так сильно отредактировал свои детские воспоминания, что эпизод со снежком полностью из них выпал. Но ведь и Пол отредактировал свои воспоминания, убрал из них все, кроме боли и жестокости. Возникал естественный вопрос: какие неведомые мне пробелы зияют в моей собственной памяти?
Мы пили и беседовали с деланной непринужденностью людей, изо всех сил скрывающих свои чувства. Бой снова попытался придать разговору удобное для себя направление:
- А что заставило вас выбрать такое сценическое имя? Конечно же, маги всегда называют себя как-нибудь позагадочнее, но в вашем имени есть что-то такое... немного пугающее. Вам не кажется, что это вам в минус?
- Нет, не кажется. И я не выбирал это имя, его дал мне мой патрон. - (Я ничуть не сомневался, что загадочный "патрон" - это Лизл.) - Имя Айзенгрим взято из великого северного сказания, там его носит волк. И оно мне совсем не в минус, ведь люди боятся любить и любят бояться, любят испытывать перед чем-нибудь благоговейный трепет. А мое шоу не совсем обычно, оно вызывает у зрителей трепет, что и обеспечивает ему постоянный успех. В нем есть нечто родственное деяниям святых, о которых пишет Рамзи, только в моих чудесах присутствует легкий привкус дьявольщины, и это, к слову сказать, тоже предложил мой патрон. Именно здесь вы и ошибаетесь. Вам всегда хотелось, чтобы вас любили, а люди никогда не реагируют в точности так, как нам хотелось бы; общественный деятель, который хочет, чтобы люди его любили, неизбежно вызывает у них подозрение. Я был мудрее вас. Я выбрал волчье имя. А вы предпочли навечно остаться Боем, маленьким мальчиком. Не потому ли, кстати, что мать называла вас Писи Бо-бо даже тогда, когда вы были достаточно взрослым, чтобы кричать моей матери "блядя"?
- Откуда вы знаете? Все, кто знал это, давно уже умерли!
- Нет, не все, двое остались - Рамзи и я. Он мне и рассказал много лет назад, взяв с меня страшную клятву, что я ни с кем не поделюсь этой тайной.
- Да ты что! - возмутился я. - Ничего я тебе не говорил!
Я возмущался совершенно искренне - и чувствовал все нарастающее сомнение.
- Конечно говорили, иначе откуда бы мне знать? Вы рассказали мне это для моего утешения, когда Юный Богатый Властитель и его шайка издевались над моей матерью. Мы все забываем многие свои поступки, а особенно те из них, которые плохо согласуются с избранным нами образом. Вы, Рамзи, видите себя верным хранителем всех доверенных вам секретов, так зачем же вам помнить, как однажды вы выдали секрет? Данстан Рамзи, когда вы перестали быть Данстэблом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Гея: Альманах научной фантастики - Владимир Губарев - Научная Фантастика
- Бухта страха. Забытая палеонтологическая фантастика. Том 4 - Портер Браун - Научная Фантастика
- Долгая дорога домой - Родриго Гарсия-и-Робертсон - Научная Фантастика
- Идеальное убийство - Дороти Сэйерс - Научная Фантастика
- Роботы и Империя (пер. М.Букашкина) - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Наблюдатель - Роберт Ланца - Научная Фантастика / Разная фантастика
- 1919 - Игорь Николаев - Научная Фантастика
- Пророк - Фрэнк Перетти - Научная Фантастика
- Кормчая книга - Геннадий Прашкевич - Научная Фантастика