Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кархарадона они тогда действительно, слава всем Богам, не встретили, но во время недельного штиля им довелось наблюдать диковины иного рода, и они были порождением не Великого Неизведанного Океана, а не менее таинственной и неизведанной Жуткой Пустыни.
За Оконечным мысом, от которого берег Ар-и-Диф начал забирать к северо-востоку, они попали в длительный штиль — и было это пострашнее шторма. Долгие две недели ленивое течение тащило их в открытый Океан, и паруса даже не шелохнулись, а воздух был таким горячим и влажным, что дышать им было невыносимо. Матросы купались в теплой пересоленной воде, не приносящей никакого облегчения от парной жары стоячего воздуха, зато приносящей немало хлопот — вокруг так и крутились коварные акулы, и как ни старались быть осторожными люди, двое все-таки погибли от их острых зубов и еще несколько получили увечья. Но от вынужденного безделья не спасало даже вышивание цветастых ковриков и попытки удить редкую здесь рыбу и бить острогой мелких акул. Свежая рыба была единственным, что вносило хоть какое-то разнообразие в скудный рацион: из овощей осталась лишь перекисшая капуста, солонина кончалась, а в сухарях завелись черви; вода же испортилась уже давно и не оставалось вина, чтобы хоть как-то отбить ее вкус. И почти каждый день, пока они не минули его, черный берег Ар-и-Диф посылал им всевозможные миражи. Поначалу появление в небе или прямо над водой невиданных пейзажей, неведомых чудовищ и прочих чудес вызвало у утомленных долгим путем и голодом людей разные и противоречивые чувства — от религиозного экстаза до немногих, к счастью, попыток самоубийства.
Сабик прекрасно помнил, как ему самому стало страшно, когда на второй день штиля прямо над зеркальной гладью воды в стороне от берега воздух заструился, замутнел, и вдруг в нем стали проявляться странные фигуры… Где-то вдали, над линией горизонта высоко в небе появился огромный элефант, не тускло-серый, как в императорском зоопарке, а снежно-белый, огромный, на многосуставчатых, утончающихся книзу ногах; справа от него и, казалось, ближе к кораблю два громадных желто-полосатых зверя, оскалив зубастые пасти, вырывались из недр словно взорвавшегося кроваво-красного плода какого-то растения, а непосредственно перед носом судна над водой парил как будто вырванный откуда-то кусок земли, над которым в позе спящей богини возлежала прекрасная обнаженная женщина: сильное тело, гибко изогнувшись каждой линией, лежало прямо в воздухе над короткой зеленой травой; лица ее видно не было — запрокинутая голова покоилась на сгибе локтя, и в этот локоть был направлен тоже парящий в текучем воздухе странного вида аркебузет с пристегнутым к его стволу тонким трехгранным багинетом, концом почти касавшимся гладкой бархатистой кожи…
Сабик до сих пор отчетливо видел внутренним взором все эти детали и мог бы воспроизвести их на полотне, если бы обладал даром художника — так реально и зримо было видение миража. Капитан Гиеди, обладавший чем-то на сей дар похожим, нарисовал уже здесь, в Таласе, по его просьбе картину, и, на взгляд Сабика, она вполне соответствовала увиденному. Казалось, он даже слышит, как жужжит маленькое насекомое, летая вокруг еще одного плода, висящего в воздухе рядом с фигурой спящей женщины…
Потом они много видели еще странного и необычного, но это первое видение поразило всех до глубины души. Кто-то пытался толковать увиденное, кто-то считал это предзнаменованием, а кто-то плодом собственного воспаленного воображения. Но вскоре это стало привычным явлением, и некоторые даже заключали пари, что сегодня им покажет Ар-и-Диф.
…Когда наконец подул ветер,-шкипер Нод повел «Данаб» на север, не доверяя компасу, а ориентируясь только по небесным светилам; компасу в этом проклятом море доверять было невозможно — в иной день он вертелся как заведенный. Так или иначе, но Нод, ориентируясь по солнцу и звездам, из-за плохой погоды и сильных течений вместо севера шел фактически на северо-восток и вышел как раз к островам Ботис.
Уже здесь князь Сабик услыхал от Батена Кайтоса такую байку: если взять семилетнего таласского мальчишку, предки которого были навигаторами на протяжении семи поколений, завязать ему глаза, залепить уши воском и запереть в яшик, ящик поместить глубоко в трюм, а потом посреди океана выташить его оттуда, поставить на палубе, воск вынуть, а глаза оставить завязанными и спросить: «А ну, малыш, как отсюда дойти до твоего дома?», то — что вы думаете? — конечно, он приведет судно прямо к своему порогу. На что шкипер Нод проворчал, что он не какой-то там мальчишка, его учили ходить по приборам и ориентироваться по звездам, а дед его был не шкипером, а простым конюхом.
На островах Ботис они прожили несколько месяцев, а когда из Таласа прибыл катамаран с новым пополнением колонии и настало время решать — оставаться ли на островах или плыть в Талас, в команде беженцев возник раскол, который был вообще-то предрешен с самого начала.
Моряков, большинство которых были выходцами из Кхамба-лии, таласары с самого начала приняли менее сдержанно, чем остальных — видимо, свою роль сыграло воспоминание о своих легендарных предках, которые пришли на Отмели вместе с Ка-мелопардалисом именно из Кхамбалии, и поэтому, когда им было предложено остаться на островах и тем более сохранить без изменения экипдж отремонтированного и вполне пригодного к плаванию «Данаба», который предполагалось использовать для разведки архипелага наравне с остающимся с экспедицией «Ушком», практически все прибывшие с князем моряки не смогли найти в себе сил отказаться от этого заманчивого предложения колониальной администрации. Сабику, которому о решении команды сообщил лично шкипер Нод, ничего не оставалось, как молча кивнуть. Тем более что его, собственно, никто и не спрашивал — его просто ставили в известность. Сам князь, его офицеры и немногие оставшиеся с ними солдаты отправились в Талас со «Спрутом-Громовержцем», полностью положившись на благосклонность и гостеприимство княгини Сагитты. И, как надеялся Сабик, вернувшейся домой княжны Сухейль.
Княжны, однако, Сабику увидеть не довелось. На аудиенции, которую княгиня устроила для прибывших офицеров, в ответ на ненавязчивый его намек Сагитта весьма сухим тоном, не допускающим дальнейших расспросов, сообщила, что, к сожалению, не знает, где именно в данный момент находится ее дочь. В остальном же Сабику и его приближенным был оказан поистине княжеский прием. Иное дело, что таласские понятия о государевой милости сильно расходились с имперскими. Княгиня предоставила в распоряжение Сабика свое поместье в Ласерте — им-перцам поместье показалось издевательски маленьким; приставила управляющего и слуг — очень скромное количество, по мнению имперцев; подарила Сабику шелковый чек на сто фунтов, а офицерам его свиты на двадцать — и тогда имперцам пришлось убедиться, что в Таласе морской шелк вовсе не такая драгоценность, как в Империи. Сабик воспринимал все это как должное, а вот его приближенные полагали, что подобный прием умаляет достоинство его высочества, и частенько ворчали по этому поводу. Князь Сабик обычно шутливо парировал очередное гневное высказывание кого-нибудь из своих подчиненных:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд - Фэнтези
- Книга мечей - Фред Саберхаген - Фэнтези
- Собачий Глаз - Всеволод Мартыненко - Фэнтези
- Время волка - Александр Абердин - Фэнтези
- Дорога в Проклятые земли - Деметрий - Фэнтези
- Noir (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Фэнтези
- Амброзия - К. Н. Кроуфорд - Любовно-фантастические романы / Фэнтези
- Сказка о двух волках и дриаде (СИ) - Николай Клюев - Фэнтези
- Вера изгоев - Иар Эльтеррус - Фэнтези
- Источник Вечности - Ричард Кнаак - Фэнтези