Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здесь вообще когда-нибудь кончается зима? — спросила я.
— Да, — ответил он, — в июне.
Мы тронулись.
— Где мы сегодня обедаем?
— Увидите.
— Звучит таинственно.
— Это не так близко, но, думаю, вам понравится.
Мы выехали на Семнадцатую авеню, свернули направо на Девятую, потом направились к реке, пересекли Луиз Бридж и выехали на загородное шоссе, ведущее на север. За все это время мы не проронили ни слова — тишину заполняла транслируемая по «Си-би-си Радио 2» программа, посвященная хоровой музыке. Ведущий предлагал прослушать отрывки новой записи «Эсфири» Генделя, в частности одну из самых изумительных тем оратории, «Излилось из сердца моего слово благое».
— Я лишь недавно узнал, что Гендель задумал написать эту ораторию под впечатлением от пьесы Расина, — заметил Верн.
Попытка завязать разговор, ну что ж…
— Никогда этого не знала, — поддержала я.
Снова мертвая тишина.
— Куда же мы все-таки едем? — Я решилась нарушить молчание.
— Позвольте мне сделать вам сюрприз.
И снова молчание. Прошло минуты три.
— Хорошо провели субботу? — спросил он.
— Потихоньку. А вы?
— Писал статью для «Граммофона».
— О чем?
— О новой записи генделевской «Эсфири».
— Вы имеете в виду ту запись, которую мы только что слушали?
— Совершенно верно.
— А…
Новая пауза. Мы съехали на боковую дорогу с указателем «Банфф».
— Мы что, разве собираемся за город? — спросила я.
— Увидите.
Снова молчание. Мы продолжали ехать по узкой дорожке, потом миновали искусственный лыжный склон и указатель «Канадский лыжный парк».
— Здесь проходили соревнования по прыжкам с трамплина во время Олимпиады-восемьдесят четыре в Калгари.
— Понятно.
— Теперь здесь катаются на лыжах восемь месяцев в году… если вы любите лыжи, это место для вас.
— Не люблю.
— Я тоже.
Мы устремились вперед. За считаные секунды город вдруг исчез, скрылся куда-то. Мы оказались в настоящей прерии — бескрайняя равнина простиралась с обеих сторон до самого горизонта.
Меня вдруг забила дрожь — озноб был предшественником панического страха. Это была та же паника, что охватила меня в автобусе на выезде из Монтаны, когда я необдуманно подняла голову, увидела величественную картину природы и поняла, что просто не могу этого выдержать.
Я поспешно отвела глаза от океанского простора, раскинувшегося перед нами. Стиснула руки с такой силой, что, кажется, чуть не раздавила пальцы. Почувствовала, что начинаю задыхаться. Сидевший бок о бок со мной Верн почувствовал неладное:
— Джейн, у вас все в порядке?
— Черт, да куда мы едем, Верн?
— Это хорошее место. По-настоящему хорошее. Но если по каким-то причинам вам это неудобно…
Я посмотрела вперед и увидела, куда мы направляемся: впереди на горизонте вырисовывались Скалистые горы. Их суровая красота — зубчатые заснеженные пики, сверкающие под зимним солнцем, — была для меня непереносима. Я сдавленно всхлипнула, уткнулась лицом в ладони и расплакалась. Верн сразу съехал с дороги на обочину. Как только мы остановились, я распахнула дверцу и бросилась бежать. Впрочем, убежала недалеко — ледяной ветер быстро положил конец безумной попытке скрыться. Метрах в двадцати от машины я упала на колени прямо в снег, прижала к глазам руки в перчатках и приказала миру исчезнуть.
Вскоре я почувствовала, что мне на плечи опустились руки. Верн подержал их так некоторое время, успокаивая меня. Не говоря ни слова, он затем взял меня за локти и поставил на ноги, а потом повел к машине.
— Я отвезу вас домой, — произнес он почти шепотом.
— Не надо, я не хочу домой. Я хочу…
Я смолкла. Мотор урчал, из обогревателя на меня дул теплый ветерок. Я повесила голову.
— …поговорить, — наконец я сумела закончить фразу. — Я хочу все рассказать… о том, что случилось. В тот день.
Я взглянула на Верна. Он молчал. Только кивнул мне.
И я начала говорить.
Глава седьмая
— Я была в ярости, ненавидела весь мир. Я давно потеряла сон и не спала много ночей подряд из-за того, что Тео, мой так называемый партнер (терпеть не могу это слово, звучит омерзительно, но как еще прикажете его называть?) практически ограбил меня. И был в бегах вместе с этой жуткой пародией на женщину. Их кредиторы набросились на меня, они жаждали крови, требовали вернуть им деньги. Меня не оставляли в покое, я постоянно подвергалась угрозам. Я вела переговоры с юристами, а тем временем Тео никак не могли разыскать. А ведь мой юрист постоянно уговаривал меня не придавать преувеличенного значения злобным телефонным звонкам и попытаться избавиться от навязчивого страха, что кредиторы Тео отберут мою квартиру. Да и подруга моя, Кристи, тревожилась за меня и все говорила, что у меня самая настоящая депрессия, что необходимо сходить к врачу и найти способ восстановить сон.
Она была совершенно права, разумеется. Но я упорно отказывалась признать, что нуждаюсь в медицинской помощи. Я продолжала твердить себе: Я со всем этим справлюсь, я смогу, игнорируя очевидное, потому что было понятно, что я совсем расклеилась и вот-вот слечу с катушек.
На следующий день… накануне того, что случилось… мне ведь позвонил доктор из поликлиники для сотрудников университета Новой Англии. Об этом я до сих пор не говорила никому. По-видимому, причина была в том, что к врачу обратился руководитель кафедры, встревоженный состоянием моей психики. Многие мои коллеги и студенты сообщали ему, что я явно балансирую на грани срыва. Доктор не ходил вокруг да около — он осведомился, не мучают ли меня тревоги и страхи, не страдаю ли я от панических атак или бессонницы. На все его вопросы следовало бы дать ответ «да». Но я не хотела в этом признаться. И сообщила — тупо, будто на автомате, — что у меня имеются небольшие «домашние проблемы», но они не настолько серьезны, чтобы я не справилась с ними самостоятельно.
— Знаете, у ваших студентов и сотрудников кафедры сложилось противоположное мнение, — ответил врач. — Судя по всему, вы не очень-то хорошо справляетесь с ситуацией. Бессонница, вызванная стрессом, определенно является симптомом депрессии. Она может привести к расстройству, опасному и для вас, и для окружающих.
Представьте, он ведь так и сказал: опасному для вас и для окружающих. И еще попросил зайти к нему на прием в конце рабочего дня.
— Поверьте, профессор, вам решительно нечего стыдиться, — говорил он мне. — Вы, можно сказать, заблудились в сумрачном лесу. Я просто хочу помочь вам из него выбраться, пока совсем не стемнело.
И что же я на это ответила? Я непременно к вам зайду, если сочту нужным, сэр.
Как это было вызывающе, как самонадеянно с моей стороны… Зайди я к нему в тот вечер, он, возможно, подобрал бы препарат посильнее. Я приняла бы таблетки и, возможно, впервые за несколько недель проспала бы часов восемь и наконец выспалась бы как следует. И тогда на другой день я не была бы такой заторможенной и быстрее среагировала бы, когда…
Я внезапно оборвала рассказ и несколько минут молчала. Верн просто сидел рядом, не поворачиваясь ко мне, и глядел в окно на безграничную, занесенную снегом прерию и на горные гряды на востоке, на которые я не осмеливалась поднять глаза.
— Это будет преследовать меня до гробовой доски… тот факт, что мне предлагали медицинскую помощь, которая могла бы предотвратить несчастье, но я ее отвергла. Наутро я готовила завтрак для Эмили и вдруг отключилась секунд на пять, девочка это заметила, потому что повернулась ко мне и обеспокоенно заметила: «Мамочка устала, мамочке надо поспать».
Но вместо того, чтобы прислушаться к совету ребенка и провести остаток дня под одеялом, спрятав голову под подушку — это спасло бы ей жизнь, — я оделась сама и одела Эмили и повела ее в садик, а потом на метро отправилась в университет и чуть не проспала свою остановку. Мельком посмотрев на себя в зеркало, я отметила, насколько у меня измученный и потерянный вид. Поэтому я выпила три большие кружки кофе и отправилась на лекции, постоянно ощущая себя плохой актрисой, которая обманом заняла место университетского профессора, пытается говорить умные вещи и рассуждает об английской литературе, почти ничего не зная об этом предмете…
Да, тогда я призналась себе, что подавлена, не могу справиться с этим и стремительно иду ко дну. Факультетский врач в тот день вел прием — я знаю это, так как он повторно звонил мне и интересовался моим состоянием. Об этом я тоже никогда никому не говорила, до этого момента я даже сама не хотела вспоминать о том… что доктор звонил мне еще раз и настаивал, чтобы я непременно зашла к нему.
«Но мне нужно забрать дочь из детского сада», — пояснила я. И знаете, что он ответил? «Не в вашем теперешнем состоянии. Позвоните кому-нибудь из родителей других детей в группе. Объясните, что у вас возникла непредвиденная ситуация на работе, и попросите забрать из сада вашу дочку. А сразу же после этого зайдите ко мне».
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Женщина в красном - Элизабет Джордж - Современная проза
- Прелестные создания - Трейси Шевалье - Современная проза
- Мясорубка для маленьких девочек - Тонино Бенаквиста - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Тебя люблю я до поворота - Леонард Терновский - Современная проза
- Ступени - Ежи Косински - Современная проза
- Это моя война, моя Франция, моя боль. Перекрестки истории - Морис Дрюон - Современная проза