Молох хватается за лицо. Не то рычит, не то плачет.
Жозефина бьет коленом! Буквально отрывает рукой еще одно щупальце. Хватается за предплечье монстра, выкручивает его — и жестко припечатывает безумца к земле. Красиво, отточено. Мастер своего дела. Ну как её можно не любить?
— Госпожа! — идет противостояние.
— Д-да! — Ильзи падает на колени в сантиметрах от борющейся парочки. — Господин Апро?
— Р-р-р! — щелкает пастью Молох. Пытается встать, но в спину упирается сапог.
— Я знаю, ты там, Апро! — переходит на крик Ильзи.
— Ра-а-а! — последний отросток, раскачавшись, стегает полувеликаншу по плечу.
— Зараза! — отпускает алебарду Жози. И вновь хватается другой рукой. Сжав зубы, отрывает последнее оружие Молоха.
— Апро. — Одинокие слезинки горничной. Больно, но она терпит. Большие ладони нежно прикасаются к щекам зубастой пасти. — Ты боишься стать монстром, — смотрит она на то место, где должны быть глаза. — И даже тренировки тебя не спасают. Я… Я понимаю… Знаю.
— От… — искаженный голос доносится из Молоха. — Откуда… ты… можешь ЗНАТЬ⁈ — снова сопротивление. Жозефина давит ногой.
Ильзи продолжает держать руки на его щеках.
— Каждый день. Каждый день госпожа Катарина говорит об этом. — При упоминании этого имени зверь чуть ослабевает. — Она видит твое усердие, она не боится.
— Что… если я потеряю КОНТРОЛЬ⁈ — идет пар из пасти. — ЧТО, если я все испорчу⁈
— Тогда какой смысл⁈ — вступает воительница. — Какой смысл тренироваться? Какой смысл сопротивляться? — Она не хочет повышать голос, но говорить спокойно и удерживать демона — задача не из легких. — Все вы разве не вместе именно потому, что хотите изменить свою судьбу? — Опытная женщина говорит как есть. — Отвечай, Апро!
— ХОЧУ! — сжимаются зубы. — Хочу ИЗМЕНИТЬ!
— Тогда почему ты продолжаешь ныть, продолжаешь зарываться в это⁈
Ильзи от таких речей широко раскрывает глаза.
— Я… — искажения постепенно спадают.
— Возьми себя в руки, боец! — Жози специально выкручивает схваченную руку сильнее, делает больно. Да-а-а, боль всегда отрезвляет. — Докажи мне, докажи всему Дому Тени, докажи своей возлюбленной, что проклятие не властно над тобой, но подчиняется тебе!
— А мы… — улыбается Ильзи, — мы поможем, мы не отвернемся от тебя.
— Р-Р-Р-р-р-р, — стихает рык.
Рана на лице Молоха дает трещины. Еще, еще и еще. Обратившись коркой, оголенная плоть опадает скорлупой. А за ней — Апро. Тяжело дышит, глотает воздух. Закрывает глаза.
Борьба сходит на нет. Жози отпускает. И устало садится на пятую точку.
— Вот так, — склоняет голову, положив руки на колени. — Никогда не забывай, что слезами ничего не сделаешь. Только действия. Не останавливаться, бороться до конца.
Апро сел, держась за руку. Стыд читался в его глазах.
— Простите. — Глубокий вдох. — Этого больше не повторится.
Воительница кивнула.
Отрицать, что в этой сцене Жозефина походила на мать, дающую нагоняй… Ну, отрицать глупо. Но, вместе с тем, она еще больше укрепила внутренний стержень. Одно дело быть непроницаемым снаружи, и другое — действительно закалять характер.
Аплодирую стоя, госпожа солдат. Уроки никогда не заканчиваются, и, даже обучая других, ты становишься лучше.
Честно говоря, вытирать кровь из носа я уже устал. Пускай идет. Наплевать.
Я размял шею.
В следующем шоу я буду участвовать лично. Малышка Пеле, тебе выпала нелегкая доля родиться и жить в самый мрачный час Солнечной Земли. Танец на огне неизбежен. И как маленькие ведьмы, которых я знал, ты должна быть готова танцевать рядом с нами. Твой легион, твое оружие.
На чьей стороне он будет воевать? Давай узнаем… Прямо сейчас.
Глава 24
И вот мы снова…
Пытать детей… Это ужасно. Даже спустя сотни лет, разные жизни, разное время и миры. Это неоспоримая истина, это табу, к которому приходит каждая разумная цивилизация. Даже не так. На подсознательном уровне человек разумный, человек, правильно воспитанный и ясно мыслящий, всегда остановится.
Да, бывают разные ситуации. Бандиты, головорезы, беспринципные. Лорды, что смотрят на всех, как на ресурсы. Воители, что видят в отпрысках врагов будущую помеху. Но даже такие, как они, смотрят на детей по-иному. Всегда есть шанс, что рука матерого преступника дрогнет, что наемный убийца откажется от заказа. Что возникнет в голове вопрос: «Оно того стоит?».
А еще… еще дети как глина. Они только-только начинают свой путь. Они готовы к изменениям, они примут любое учение, насильно или нет. Колдуны во времена расцвета магии на Черной Земле прекрасно это понимали. Они пытали своих учеников, ломали их, и те, кто преуспевал… Хе-хе. Ну, в качестве плодов подобного труда есть я и Беатриси. Мы с ней самые яркие представители ушедшей эпохи. Каждый по-своему, но мы оба покорежены, испорчены и одновременно…
Это я к чему?
Мне не нравится подобный метод воспитания. Нужно бить беспощадно, вдалбливать с кровью и синяками науку о жизни и смерти. Но должно быть и что-то еще. Что-то, за что можно ухватиться. «Стать самым сильным!», «Быть непобедимым воином!». Я вас умоляю. Подобное удержит тебя на плаву некоторое время, но потом придет пустота. Пустота и осознание, сколько всего ты пропустил мимо себя. После тысяч боев есть только смерть.
Именно это мне показал Клиф и его группа бравых ведьм. Баланс, золотая, чтоб мне не быть собой, середина.
Войдя в пышущую жаром дверь, я оказался на другой стороне, но не собой. Черная накидка скрывала мою внешность, кусок керамической маски — верхнюю половину лица, зубы заострились, глаза пылали алым огнем. Личина злодея, типичный плохиш, каких воображают дети.
Пеле хороший ребенок, добрый, понимающий. Они с Солем очень похожи в этом плане, значит, и толчок вперед я сделаю для неё таким же.
Иду по огненному коридору, стены плавятся, языки пробиваются наружу, сделать вдох без боли почти невозможно. Но, выйдя в зал, я обнажаю ржавый клинок.
— М! — испугалась Пеле, сжав ручки у груди. Она одна. Одна посреди металла и огня.
На неё можно напасть, убить. Она даже не поймет, что произошло. Сейчас она боится только за себя, а бурлящее внутри неё проклятие не желает подчиняться.
— К-то вы? — не узнает.
— Я твой враг, — мерзко улыбаюсь.
— В-вы убьете меня? — шажок назад.
— Да, — несколько раз киваю. — Но не сразу. — Длинный язык облизывает мои губы. — Сначала будут страдать те, кто хочет тебя защитить.
— Ч-чт…
Из ниоткуда на меня выбегают иллюзорные Катарина и Соль.
— Назад, тварь! — горланит юноша.
— Р-ребята! — обрадовалась девочка, искреннее счастье отразилось в ее глазах от вида знакомых лиц.
Сжимаю кулак. Черные миазмы сковывают первого. Блок от клинка Кат, пируэт, ответный удар!
— Кха! — падает Катарина со свежей раной в груди.
— Нет! — миг облегчения у Пеле сменяется ужасом.
Затем появился Апро. Лишившись нескольких пальцев, великан боролся с желанием закричать. Фиона, Мира, Ильзи, Бутан. Один за другим наши друзья вступали со мной в неравную схватку, страдали, истекали кровью. Хотели помочь, но все тщетно.
— П-прекратите… — шмыгла носом малявка. — Не делайте им больно!
— Ха-ха-ха! — Мой сапог выбил несколько зубов у Катарины, заставив её прижаться к полу. — Кто меня остановит? М-м-м? Ты? — схватил я побежденную за волосы, прислонив металл к горлу.
— Х-х, — хрипела Кат. — Пеле…
— Я… — учащалось дыхание. — Я… — пальчики сжались до красноты.
— Медленно, — протянул я — и так же медленно провел лезвием.
— НЕТ! Нет-нет-нет! — видела Пеле угасающую жизнь.
Мертвое тело разноцветной плюхнулось в лужу собственной крови.
— Подонок! — закрутила алебардой Жозефина.
— Госпожа Жози, — побледнела Пеле.
— Я тут, малышка, все будет хорошо, — кивнула воительница.
— Н-не надо! — попыталась остановить девочка авари, взять её за руку. — Меня не надо защищать! Беги! Пожалуйста, просто убегай!
