доспехи воинов: наплечники, кольчуги, шлемы. В одном из шкафов висело обмундирование китайских генералов, а в ящике канцелярского стола Татаринов обнаружил деревянные печати, принадлежащие Сэн Вану и Жуй Линю. Печати были без изъянов. Он пошлёпал ими по бумаге — оттиски чёткие.
Стрижеусов и Скачков выволокли на середину комнаты обитый железом сундук и, повозившись с замком, откинули крышку. В сундуке лежали книги. Татаринов раскрыл одну, пролистнул другую, внимательно прочёл ог-лавление третьей и сказал, что "эти книги для историков бесценны".
Пока топограф и артиллерист копались в груде книг, казаки разглядывали старинные мечи со свастикой на рукоятях.
— Гля, михлюдия какая, — поскоблил ногтем ржавый кровосток Дмитрий и легко перекинул грозное оружие из руки в руку. — Давно в работе не был.
— С ём долго не помашешь, — уважительно сказал Стрижеусов и примерился к железу. — Обоюдоострый клинок заканчивался рукоятью на уровне его глаз.
— Эти кладенцы предназначались в своё время для испытания силы военачальников, — пояснил Татаринов, хорошо знавший культуру Китая, — а среди маньчжуров встречались исполины.
— Вроде Ильи Муромца, — предположил Шимкович.
— Или Добрыни Никитича, — сказал Баллюзен.
— Под стать им, — согласился драгоман и отряхнул руки от книжной пыли.
— Сила силой, а бой отвагу любит, — сказал Игнатьев и повертел в пальцах печать Сэн Вана, переданную ему Татариновым. Зачем она ему? Хотел оставить на столе, но в последний момент передумал — сунул в карман: на память. Будет, что показать Горчакову.
— Нам пора идти.
Дмитрий, играючи, потряс мечом и бросил его в угол. Тот со звоном и грохотом обрушил груду военных доспехов — алебард, щитов, железных шлемов.
— Шушваль. Барахло.
В тот же угол полетел и лук с колчаном стрел.
Через два часа матросы почётного караула под лейтенанта Елизарова стали обживаться в стенах военной канцелярии, выметая мусор и переставляя мебель. Спать улеглись на полу.
Пока Игнатьев осматривал канцелярию Сэн Вана, к нему приехал лорд Эльджин и в ожидании его возвращения расположился в кумирне.
С ним прибыли главнокомандующий сухопутными войсками англичан генерал Хоуп Грант, командир второй дивизии Роберт Непир, а так же их секретари и адъютанты.
Перед кумирней стоял конвой из десяти индусов.
— Что привело вас ко мне? — радостным тоном гостеприимного хозяина полюбопытствовал Николай, крепко пожимая руки визитёрам. — Я полагал, что встречу вас в Пекине.
— Откровенно говоря, — признался лорд Эльджин, — мы приехали посоветоваться с вами относительно взятия Пекина.
— И вам нужен план столицы?
— Нам предстоит её штурм, — извиняющимся тоном проговорил Хоуп Грант. — Естественно, есть ряд вопросов.
Игнатьев понимающе кивнул, открыл сейф и развернул на столе карту:
— Постарайтесь сразу захватить городские ворота и стены, но в саму столицу не входите, — посоветовал он. — Избегайте уличных боёв.
— В Пекине много крепостных сооружений? — поинтересовался генерал Непир, и глаза его забегали по плану города.
— Весь Пекин — одна сплошная крепость. Чтобы дойти до императорских покоев, нужно пересечь триста дворцов. Смотрите, — указал Николай. — Вот внутренний город, а вот императорский кремль.
— Я вижу, здесь не развернуться, — посетовал Хоуп Грант. — Сплошные тупики и переулки.
— Уйма храмов, — заметил Непир.
Лорд Эльджин задымил сигарой.
— Если отдать город на разграбление солдатам, они от него камня на камне не оставят.
— Карфаген должен быть разрушен? — спросил Игнатьев, но англичанин даже не улыбнулся.
— Я понял, что мартышки очень трепетно относятся к своей культуре, боятся грабежей.
Николай оторвался от карты Пекина.
— Вот на этом страхе и сыграйте. Не допустите грабежа.
— Вседозволенность воодушевляет, — цинично заметил Хоуп Грант. — Воины становятся бесстрашными. Они ворвутся в город...
— И найдут там свою гибель, — мрачно предрёк Роберт Непир. — Если верить данным…
— Сейчас в Пекине более шестисот тысяч жителей, — сказал Игнатьев, почувствовав разногласие между двумя генералами. — Каждый десятый — профессиональный воин. К тому же, не стоит забывать о личной гвардии императора, она вполне боеспособна.
— Вот это меня и пугает, — побарабанил пальцами по столу Непир. — Всё, что мы можем, это захватить ворота.
— И по возможности стены, — нацелил его Игнатьев.
— И что это даст? — окутал себя дымом лорд Эльджин.
— Это даст вам право диктовать свои условия китайцам. Вы потребуете незамедлительной выдачи пленных и заключения мира, — повернулся к нему Николай.
— Да, но...
— Никаких "но". Ваши слова только тогда будут иметь вес у китайского правительства, когда вы будете в состоянии сказать ему: «Вы теперь видите своими глазами, что мы можем взять и уничтожить вашу столицу, но щадим вас из чистого человеколюбия. — Игнатьев развернул плечи и победно глянул на английского посланника, словно тот был китайцем, а он полномочным представителем её величества королевы Елизаветы. — Вот вам ещё двадцать четыре часа на размышление: думайте, решайте».
— А если...
— Неудовлетворительный ответ заставит вас продолжить военные действия и взять Пекин, — войдя в роль, торжественно и громогласно заявил Николай. — И тогда маньчжуры пусть пеняют на себя.
Его суровость и непримиримость понравилась лорду Эльджину. Он закусил сигару и похлопал в ладоши.
— Браво! Вы меня ободрили, как нельзя лучше. — Густые клубы дыма окутали его лицо. — Идём на штурм!
— Но город не берём, — предупредил Игнатьев.
Зная, что лорд Эльджин редко кого слушает внимательно, предпочитая целиком и полностью доверяться своей интуиции, он с гипнотической размеренностью, как его учил Попов, не стесняясь повторяться и жестикулировать, принялся доказывать, что вступление в столицу с боем поведёт за собой неизбежное в таких случаях насилие над мирными жителями и ожесточённое сопротивление.
— Где насилие и грабежи, там распад армии и проигрыш войны. Это известно. Постарайтесь удержать солдат от грабежа.
Лорд Эльджин нахмурился.
— Мои генералы вряд ли удержат солдат от мародёрства.
— Надо расстреливать на месте! — воззрился на него Игнатьев. — Только это образумит.
— А всё французы, их пример, — попытался выгородить своих вояк Хоуп Грант и, не выдержав прямого взгляда, отвёл глаза в сторону. Ему ли не знать, что у английских солдат, участвовавших в подавлении восстания в Индии, вошло в привычку грабить захваченные города.
— Бесчинствуют не регулярные войска, а наёмники, — поспешил на выручку своему главнокомандующему генерал Непир, — индийская прислуга и китайцы-кули: у них тяга
