Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каков конец этой истории? Восемь горцев на протяжении недель охраняли и опекали принца Чарльза. Затем, когда волнение улеглось, они тайно переправили его к друзьям. Стоило посмотреть на принца, когда он наконец добрался до Лохиела. Чарльз отрастил бороду, ходил босиком в старом темном камзоле, килте и дорожном пледе. В одной руке он нес ружье, в другой — пистолет, из-за пояса торчал кинжал. Он сердечно попрощался с восемью горцами из долины Мористон — вот тоже достойная тема для живописца!
В сентябре того же года частное французское судно, вооруженное дюжиной фальконетов, тайно пробралось в залив Мойдарт. Вскоре к нему подошла небольшая лодка, которая доставила на борт судна принца Чарльза. Таким образом, его шотландские приключения завершились там же, где и начались.
Вы спросите, что сталось с восьмеркой из Глен-Мористон? Много лет спустя в Эдинбурге объявился человек по имени Хью Чизхольм — он был одним из тех восьмерых горцев. Чизхольм наделал много шума в Эдинбурге, всем хотелось послушать историю злоключений принца Чарльза, так сказать, из первых уст. Бывшему вору так и не удалось разбогатеть, но тем не менее люди относились к нему с большим уважением, многие предлагали деньги. Интересно, что Чизхольм со всеми здоровался левой рукой. Объяснял, что после прощального рукопожатия принца он поклялся больше никому не подавать той руки, которая хранила воспоминание о Молодом Претенденте.
Думаю, будет справедливым привести в этой книге имена восьми горцев из долины Мористон. Среди них было два Макдональда, три Чизхольма, один Макгрегор, один Гран, а также Макмиллан.
Я верю, что имена эти навечно войдут в историю героического якобитского движения.
8Некоторое время я шел по тенистой, погруженной в таинственный сумрак Глен-Мористон и вдруг очутился в полосе яркого солнечного света. Что за чудо эта долина! Если вам захочется испытать шок от внезапного переключения с сурового, девственно-дикого пейзажа Хайленда на мягкую и мирную пасторальную картинку — милости просим в Глен-Мористон. Трудно вообразить себе более резкий контраст, чем в этой долине. Олений заповедник внезапно кончается, и вы оказываетесь в смешанных березово-еловых лесах. Река Мористон образует здесь эффектные водопады, которые затмевают и Киллекранки.
Здешние леса кишмя кишат кроликами. Нигде, ни в одной области Шотландии мне не доводилось наблюдать подобного количества этих диких животных. Такое впечатление, что они организуют клубы самоубийц и делегируют их членов для пробежки по дороге. Огромные кроличьи семейства сидят на пригорках и хладнокровно наблюдают за вашим приближением, лишь в последний момент срываются с места и ныряют в невидимые убежища, махнув напоследок куцыми белыми хвостами.
Заканчивается Глен-Мористон на берегах озера Лох-Несс. После короткого раздумья я выбрал дорогу на Инвернесс, ту, что огибает озеро с севера. Поскольку было уже довольно поздно, я решил заночевать в одной из маленьких гостиниц, предназначенных в основном для английских туристов — любителей рыбной ловли.
Гостиница стоит прямо на берегу реки, в которой, однако, рыбачить запрещалось. А жаль, это было бы так удобно. Окажись у меня под рукой удочка, я мог бы закидывать ее прямо из окна спальни.
Колорит гостиницы безошибочно угадывается по ее интерьеру. В холле выставлена на обозрение огромная жирная форель. Надпись на застекленной витрине гласит, что рыба была выловлена полковником Таким-то в тысяча восемьсот таком-то году. Выглядит форель как легендарная праматерь всех тех рыбин, о которых любят судачить фанатичные рыбаки. В курительной комнате еще один диковинный экспонат — гигантский лосось, подобно аэростату, возлежащий на зеленой искусственной травке. Над ним на стене изображение королевы Виктории в окружении отставных генералов и бывших губернаторов, перед гневом которых трепетали целые провинции. Кажется, что седовласые джентльмены с детским обожанием смотрят на это чудо природы.
Вокруг все дышит провинциальным уютом. У подножия лестницы на второй этаж обычно дремлет старый спаниель шоколадного окраса. По стенам развешаны оленьи головы с ветвистыми рогами. Кажется, будто они следят за вами круглыми черными глазами, обвиняя в своей безвременной кончине. Каждый вечер в холле выставляется массивное серебряное блюдо, подозрительно смахивающее на катафалк. На нем — очередной экземпляр пятнистой форели. Таковы традиции гостиницы для рыбаков: самый знатный улов выставляется на всеобщее обозрение.
Хочу сразу же дать несколько полезных советов для новичков. Спускаясь к обеду, обязательно задержитесь у блюда и вполголоса произнесите что-нибудь вроде: «Клянусь небесами, ну и рыбина!»
Вполне возможно, что автор этого шедевра маячит где-то поблизости. Точно так же тщеславные художники ходят вокруг своих полотен в Королевской академии и жадно ловят благожелательные отзывы зрителей.
А вот чего делать ни в коем случае нельзя — это отпускать пренебрежительные замечания за вечерней кружечкой пива. Самый надежный способ заполучить злейшего врага — обронить фразу типа: «О боже! Да как-то в Ирландии я поймал рыбу, вдвое крупнее этой… причем крючка под рукой не оказалось, пришлось использовать согнутую булавку».
В те дни, когда вода в реке стоит слишком высоко (или, наоборот, недостаточно высоко), и единственное, что котируется неизменно высоко — это право на рыбную ловлю, сотни рыбаков по всей Шотландии выходят на охоту за форелью.
Гостиница, куда меня занесло, находится в настоящей хайлендской глубинке. До ближайшего магазина пятнадцать миль. Выглядываешь в окошко и видишь реку и холмы, подходишь к окну на противоположной стороне — там снова холмы и холмы.
Сама гостиница представляет собой весьма примечательное заведение. Своим возникновением она обязана романам об Уэверли: после знакомства с ними королева Виктория прониклась любовью к Хайленду и ввела моду на здешние места. В числе первых постояльцев гостиницы были дамы в турнюрах и джентльмены с длинными пушистыми бакенбардами. Благодаря Вальтеру Скотту и Балморалу вся эта публика внезапно открыла, что «дикий и варварский край горцев» обладает неповторимым очарованием.
Таким образом, данная гостиница, духовная наследница Блумсбери и Стритэма, является одним из последних оплотов викторианской эпохи. Где еще вы увидите, чтобы раскрашенные дренажные трубы использовались для хранения дорожных тростей? Или сможете полюбоваться трогательным рисунком речного камыша в левом углу гардеробного зеркала? Хотя в наше время тысячи мужчин по всей стране пользуются макассаровым маслом для волос, здесь все еще в ходу анти-макассар. Только в этой гостинице вы обнаружите на бамбуковом столике коробочку со стереоскопическими видами Швейцарии!
- Святая Земля. Путешествие по библейским местам - Генри Мортон - Путешествия и география
- Лондон. Прогулки по столице мира - Генри Мортон - Путешествия и география
- Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника - Александр П. Берзан - Путешествия и география / Периодические издания
- Державы для… - Юрий Федоров - Путешествия и география
- Людоеды из Цаво - Джон Паттерсон - Путешествия и география
- Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед - Жюль Верн - Путешествия и география
- Один на реке - Роман Шкловский - Путешествия и география
- Страшные Соломоновы острова - Джек Лондон - Путешествия и география
- Дзэн и искусство ухода за мотоциклом - Роберт Пёрсиг - Путешествия и география
- Брачные игры каннибалов - Дж. Троост - Путешествия и география