class="a">[619]. Отличный стрелок и наездник, он сразил множество вражеских голов и был произведен в чжунланы – офицеры дворцовой стражи. Его двоюродный брат Ли Цай также был офицером дворцовой стражи. Оба они служили в личной охране императора и имели разряд служащих, получавших жалованье в восемьсот даней риса[620].
Гуан сопровождал императора в походах, где участвовал и в нападении, и в обороне, и в схватках с дикими зверями. Просвещенный государь, наблюдая его, молвил:
– Жаль, родился он не в свой час! Во времена Высочайшего государя был бы он по меньшей мере хоу с десятью тысячами дворов во владении!
В начале правления Сыновнепочтительного Светлого государя[621] Гуан был воеводой пограничной области Лунси, затем был переведен начальником личной охраны государя, а во время военного мятежа царств У и Чу командовал гвардией и в составе частей главнокомандующего Яфу сражался против мятежников и захватил их знамя. Он прославился также при Чанъи[622], но не получил наград из-за того, что принял печать командующего от Лянского вана[623]. Затем Гуан был переведен воеводой в Шангу[624]. Здесь не проходило дня, чтобы он не завязал боя с сюнну. Наместник Гунсунь Хунье слезно взывал к императору: «Ли Гуан талантлив и храбр, ему нет равных в Поднебесной. Но, уповая на свои способности, он постоянно вступает с варварами в стычки, и, боюсь, погибнет!» И Гуана перевели воеводой в Шанцзюнь[625]. Был он воеводой Бэйди, Яньмэня, Цайцюня, Юньчжуна[626] и везде был известен своей храбростью.
Когда сюнну глубоко вторглись в Шанцзюнь, император прислал к Гуану своего доверенного человека – руководить подготовкой войск для отражения варваров. Однажды этот человек с несколькими десятками воинов поскакал в сторону сюнну и, увидев впереди троих из них, вступил с ними в бой. Те, защищаясь, ранили его стрелой из лука и перебили всех его всадников. Когда доверенный императора примчался к Гуану, тот сказал:
– Наверняка это охотники на соколов.
И с сотней всадников кинулся в погоню. Сюнну были без коней, шли пешком. Они уже прошли несколько десятков ли, когда Гуан нагнал их и приказал своим всадникам развернуться на правое и левое крыло, а сам, метнув стрелу, убил двоих, один же остался жив. Это действительно были охотники на соколов. Уже связав и взвалив пленного на коня, всадники Гуана заметили впереди конницу сюнну в несколько тысяч всадников, а те, увидев Гуана, решили, что их заманивают, и в панике полезли на гору занимать позиции. Сотня Гуана тоже испугалась и чуть не повернула назад, но Гуан остановил их словами:
– Мы сейчас в нескольких десятках ли от своих главных сил. Если мы побежим, варвары вмиг нагонят нас и перестреляют. Если же останемся на месте, они решат, что мы их заманиваем, и не посмеют напасть.
И Гуан скомандовал:
– Вперед!
Все бросились вперед, а на расстоянии двух ли от позиций сюнну Гуан приказал:
– Спешиться и расседлать коней!
Конники засомневались:
– Враги близко и их много. В случае опасности что будем делать?
– Так мы подтвердим их предположение, – ответил Гуан. – А если у них и могла бы появиться надежда, что мы побежим, то теперь, когда мы расседлали коней, ясно, что мы не собираемся этого делать!
И конница хусцев не решилась атаковать. Вдруг из рядов противника показался военачальник на белом коне. Ли Гуан вскочил в седло и с десятком всадников рванулся вперед, убил хуского военачальника, спокойно вернулся в ряды своих, расседлал коня, отдал команду воинам распустить коней и спать. Солнце уже садилось, и хусцы, подивившись на действия противника, не решились атаковать. В полночь им показалось, что ханьцы[627] устраивают засаду с флангов, чтобы ночью врасплох захватить их, и они отвели войска.
А утром Ли Гуан возвратился к главным войскам. Там не знали, где он, и потому не пришли на помощь.
Много времени спустя Сыновнепочтительный Светлый государь почил и на престол взошел император Воинственный[628]. В окружении императора все считали Гуана выдающимся военачальником и в результате Гуан из воеводы области Шанцзюнь превратился в начальника стражи дворца Вэйян, а начальником стражи дворца Чанлэ был назначен Чэн Буши. До этого Ли Гуан и Чэн Буши одновременно были воеводами пограничных поселений и вместе выступали против хусцев. У Гуана в походе не было строгого деления на полки, части, отряды; лагерь он любил разбивать там, где есть пастбище; людей предоставлял самим себе, не бил в котелки стражу[629], сокращал объем штабной документации, однако далеко выставлял караульные посты, и никогда не случалось никакой оплошности. Чэн Буши же строго соблюдал деление на воинские единицы – полки, части, отряды, следил за строем, у него били в котелки стражу, чиновники и писцы исправно вели деловые бумаги, воинам некогда было отдохнуть, и у него тоже никогда не случалось никакой оплошности. Буши говорил:
– У Ли Гуана все упрощено. Его солдаты веселы и спокойны, все рады умереть за него. Но если враги нападут, он не сможет им помешать. Мои же воины не знают покоя, но и враги остерегаются меня.
В это время в ханьских пограничных областях знамениты были оба военачальника, и Ли Гуан, и Чэн Буши, но сюнну более опасались тактики Ли Гуана, воины же предпочитали служить Ли Гуану и тяготились службой у Чэн Буши. Во время правления Сыновнепочтительного Светлого государя за ряд правдивых докладов трону Чэн Буши был произведен в советники. Он был человек прямой и честный и неукоснительно исполнял все законы и предписания…
Спустя четыре года[630] Ли Гуан из начальника дворцовой стражи был произведен в командующего войсками и выступил против сюнну из Яньмэня. Войско сюнну было очень многочисленно, и они разбили Гуана, а его самого взяли в плен. Шаньюй[631] уже знал, что Гуан – человек известный, и приказал:
– Доставить его живым!
Хуские конники уложили раненого Гуана на веревочную сетку между двумя конями и повезли. Проехали около десяти ли. Гуан притворился, что мертв, а сам наблюдал за происходящим: прищурившись, увидел, что под одним из хусцев добрый конь. Неожиданно он, столкнув хусца и схватив его лук, перескочил на его коня и, пришпорив, помчался на юг. В нескольких десятках ли Гуан нагнал остатки своих войск и отвел их на заставу. Его преследовали несколько сотен сюнну и уже было настигали. Тогда Гуан поразил преследователей и тем спасся. После этих событий он возвратился в Хань[632]. Хани его предали суду, обвинив
