«Коптяки, в 18 в[ерстах] от Екатеринбурга к Северо-западу. Линия ж[елезной] д[ороги] проходит на девятой версте между Коптяками и Верхне-Исетским заводом. От места пересечения ж д. погребены саж[енях] в 100 ближе к Исетскому заводу».

БЫЛА ЛИ ЭТА МОГИЛА?

Гость усмехнулся:

– Вы рассказали историю захоронения так, как описал в «Записке» Юровский. Но... ведь был еще один, и не менее важный, свидетель – мой друг Петр Захарович...

И он ведь тоже описал, как происходило захоронение... Так что существует два описания... Правда, в пятидесятых годах на Западе появилось еще одно описание очевидца...

– Вы говорите о брошюре Иоганна Мейера?

– Совершенно справедливо. Это фальшивка, где действуют мифические, никогда не существовавшие люди... Так что рукопись Петра Захаровича – один из двух существующих достоверных документов, принадлежавших перу подлинных участников. Причем не просто участников – распорядителей этого страшного захоронения, если можно назвать «захоронением» ужас, которым они занимались.

После этой тирады Гость опять открыл свой дипломат, и я получил старательно переписанное от руки окончание «Воспоминаний» Ермакова. Вот оно:

«Когда эта операция была окончена, около часа ночи с 16-го на 17 июля 1918 года, автомобиль с трупами направился в лес через Верх-Исетск по направлению дороги в Коптяки, где мною было выбрано место для зарытая трупов.

Но я заранее учел момент, что зарывать не следует, ибо я не один, а со мной еще есть товарищи. Я вообще мало кому мог доверять это дело, и тем паче, что я отвечал за все, что я заранее решил их сжечь. Для этого приготовил серную кислоту и керосин, все было усмотрено. Но не давая никому намека сразу, то я сказал: мы их спустим в шахту, и так решили. Тогда я велел всех раздеть, чтобы одежду сжечь, и так было сделано. Когда стали снимать с них платья, то у «самой» и дочерей были найдены медальоны, в которых вставлена голова Распутина. Дальше под платьями на теле были особо приспособленные лифчики двойные, подложена внутри материала вата и где были уложены драгоценные камни и прострочены. Это было у самой и четырех дочерей. Все это было штуками передано члену Уралсовета Юровскому. Что там было я вообще не поинтересовался на месте, ибо было некогда. Одежду тут же сжег. А трупы отнесли около 50 метров и спустили в шахту. Она не была глубокая, около 6 саженей, ибо все эти шахты я хорошо знаю. Для того, чтобы можно было вытащить для дальнейшей операции с ними. Все это я проделал, чтобы скрыть следы от своих лишних присутствующих товарищей. Когда все это было окончено, то уж был рассвет, около 4 часов утра. Это место находилось совсем в стороне дороги, около 3 верст.

Когда все уехали, то я остался в лесу, об этом никто не знал. С 17-го на 18 июля я снова прибыл в лес, привез веревку, меня спустили в шахту, я стал каждого по отдельности привязывать (то есть трупы привязывать), по двое ребят вытаскивали (эти трупы). Когда всех вытащили, тогда я велел класть на двуколку, отвезли от шахты в сторону, разложили на три группы дрова, облили керосином, а самих (то есть трупы) серной кислотой. Трупы горели до пепла и пепел был зарыт. Все это происходило в 12 часов ночи 17-го на 18 июля 1918 года. После всего 18-го я доложил. На этом заканчивая все. 29.10.47 г. Ермаков».

Я спросил его:

– Могу ли я опубликовать это?

Гость как-то равнодушно пожал плечами:

– Мне все равно. Я стар... скоро, скоро я увижусь с ними... так что перед

уходом с удовольствием все вам оставляю. (Эти хранившиеся тогда в спецхране

«Воспоминания» Ермакова были вскоре опубликованы мною все в том же «Огоньке».)

– Опасной вы темой занялись, – продолжал он, – съест она вашу жизнь, как мою съела... Однако к делу... Я разочарован вашим вопросом. Я на вашем месте заинтересовался бы совсем другим... Опуская обычное хвастовство Петра Захаровича, когда он привычно приписывает себе все, что делали другие, – обратите внимание на главное: по Ермакову, никакого второго погребения не было – трупы сожгли недалеко от Коптяков... Здесь у него совершенное разночтение с Юровским, причем в важнейшем факте – существует ли могила. И здесь Ермаков повторяет то, к чему пришел Соколов: могилы не существует – тела Семьи исчезли в пламени костра... Грешным делом, я подумал: а может, Петра Захаровича за пьянство просто не взяли на второе захоронение? Нет, Юровский, рассказывая про события 18 июля, ясно пишет в «Записке»: «Тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин». Значит, присутствовал Ермаков и видел все до конца. Тогда что же?.. Вот почему я его все пытал, а он в ответ одно и то же «Сожгли трупы».

Вот почему и возникла моя встреча с третьим.

«ХАРОН»

В 1943 году, когда я его впервые увидел, – третий жил в Перми, тогда это был город Молотов... Я так его и называл: «товарищ Харон». Но он не смеялся. Даже когда объяснил ему, что Харон – это перевозчик в царство смерти у греков. Он никогда не смеялся и никогда не говорил на интересующую нас тему. Я увидел его в 1953-м, незадолго до смерти. Он был сухонький старичок, мал росточком, нос тонкий, хищный, волосики реденькие, в жалкой ушаночке и истертом зимнем пальтишке ходил наш Харон... В ужасной хибаре, в крохотной комнатушке жили бывший водитель грузовика с царскими трупами, а за занавеской – его младший сын с женой. Хибара эта находилась на улице 25 Октября... Там он и умер... На улице имени своей Революции в грязном бараке умер этот старый большевик..

Вы уже поняли, о ком я собираюсь рассказать? Сергей Иванович Люханов – третий свидетель той ужасной дороги... Биография у него прелюбопытная... В отличие от всех цареубийц он никогда не упоминал о своем участии в великой пролетарской миссии цареубийства, не боролся ни за какие выгоды. Более того, его сын мне рассказал, что он никогда не упоминал, что был в Екатеринбурге в 1918 году. И вообще, за все наши встречи он мне так ничего и не рассказал. Ох как трудно было говорить с этим молчальником. Помню, я в ресторан его позвал, он весь вечер просидел молча, потом взял счет, который я оплачивал, и сказал: «Жаль, я мог бы жить на это целый месяц...» И ушел. Все, что я узнал о нем, узнал от младшего сына... Алексеем сына звали, как наследника – вот он мне и рассказал о папаше. Оказывается, дожив до 80 лет, его отец не получал даже пенсии – сын объяснил, что, дескать, Сергей Иванович не знал. Странно. Большевик с 1907 года не знает, что в стране победившего социализма старикам положена пенсия... Много в его жизни было странного. К примеру, эти постоянные переезды из города в город. Сразу же после расстрела он покидает Екатеринбург вместе с отступающими большевиками. Но после возвращения в Екатеринбург Советской власти Сергей Иванович в город не возвращается. Он уезжает в город Осу, но вскоре покидает и этот город. И дальше частая смена мест, он будто мечется по Уралу – меняет места... только немного освоится с местом и, глядь, от выгодной должности отказывается – и в путь! Он будто чего-то боится. Но самое интересное – его взаимоотношения с женой Августой.

Августа – учительница, родная сестра бывшего коменданта Ипатьевского дома Авдеева, – она в 1918 году вступает в партию. Кстати... на кладбище лежит она не под крестом, а под звездой – одной из первых на екатеринбургском кладбище... И вот эта «идейная и атеистка» вскоре после расстрела уходит от Люханова. Она возвращается в Екатеринбург, где в 1921 году умирает от тифа в партийной должности управляющей детскими домами. Перед смертью она прощает мужа, – так мне рассказал его сын Алексей.

Итак, наш Харон сделал нечто такое, отчего она ушла с четырьмя детьми! И за что пришлось ей прощать его перед смертью? (Причем «страстная любовь к другой» исключается – только через два года он женится в следующий раз.) Нет, здесь было что-то иное, чего не выдержала «идейная» сестра бывшего коменданта Ипатьевского дома Авдеева... И, видно, боясь того, что сделал, Люханов и метался по стране. А потом так затаился, что боялся даже получать пенсию... Я видел его фотографию 1918 года – барин... И последнюю – жалкий нищий старик

СЕКРЕТ ДВОИХ

– Но хватит недомолвок, – усмехнулся Гость. – Я расскажу вам то, что, по-моему, подчеркиваю – по-моему, случилось...

Это могло произойти только в одном месте, когда грузовик подъехал к железнодорожной будке номер 184, где спала сторожиха. Подъехал и застрял. Где-то недалеко от этой будки (так написал Юровский) их должна была ждать застава из ермаковских людей. К тому времени Ермаков должен был спать пьяным сном – развезло его на тряской дороге... Юровский будит его... и они идут разыскивать ермаковский отряд. В это время шофер Люханов направляется в будку будить сторожиху – просить воду для перегревшегося мотора.

Остается застрявший грузовик и сопровождающие красноармейцы. Сколько их? Скажем уклончиво – трое или четверо. И полутьма рассвета.

1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 104

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Николай II - Эдвард Радзинский бесплатно.

Похожие на Николай II - Эдвард Радзинский книги

Николай II: жизнь и смерть - Эдвард Радзинский - Историческая проза
Все загадки истории - Эдвард Радзинский - Историческая проза
Последняя ночь последнего царя - Эдвард Радзинский - Историческая проза
Царство палача - Эдвард Радзинский - Историческая проза
Пляска Св. Витта в ночь Св. Варфоломея - Сергей Махов - Историческая проза
Молодые годы короля Генриха IV - Генрих Манн - Историческая проза
Повесть о смерти - Марк Алданов - Историческая проза
День гнева - Артуро Перес-Реверте - Историческая проза
Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва - Виктор Поротников - Историческая проза
Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты - Эдуард Борнхёэ - Историческая проза

Оставить комментарий