Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Врать будешь, палач с тебя шкуру спустит, – устало произнес кавалер. – Монах, каждое слово ее пиши, хитра тварь, сразу видно. А тебя предупреждаю: все, что скажешь, проверено будет дыбой и кнутом, и словами товарок твоих, что с тобой взяли. Лучше не запирайся, честно все говори, так палачу работы меньше будет.
– Как на духу все говорить буду, – спокойно продолжала Рутт.
– Ты ли та Рутт, что жила в приюте для скорбных жен, шлюха и воровка, отравительница купцов, которую раньше звали Рябая Рутт?
– Да, это я, все про меня говорите, – произнесла женщина. – И шлюхой была, и воровкой, и пьяных обирала. А бывало, что с зельем переборщу, так купчишка и Богу душу отдаст. Приходилось его к реке везти.
Это сразу обескуражило кавалера, думал, она запираться да юлить начнет, а тут на тебе.
– Сама себе головой была или кто тобой верховодил? – неуверенно спросил Волков.
– Сама себе, но долю носила матушке, чтобы от неудач берегла.
– Старухе Кримхильде?
– Ей. Отдавала Анхен серебро, а уж та сама решала, что и куда.
– Много людей обворовала? Много сгубила?
– Да разве всех за все годы упомнишь; много их было, господин, много.
– Говори всех, кого вспомнишь, – произнес кавалер, чувствуя, что сил у него на всю ночь не хватит, – говори про тех, кого убила.
Стало тихо, все слушали, что скажет женщина.
Барон ерзал от нетерпения рядом с Волковым на лавке, не это интересовало его, не это. Какие там еще убиенные купчишки? Про бумаги спрашивать нужно, про бумаги, но в допрос он не лез, понимал, должен вести его человек сведущий.
А ведьма, ласковая и добрая, заговорила голосом ангельским, негромко сначала, словно нашептывала, и стала перечислять имена какие-то, одно за другим, и что-то еще. И повисшая тишина стала волшебной, как в лесу летом. А Рутт говорила и говорила, все еще тихо, неспешно и хорошо, но после каждой фразы чуть прибавляя голоса, и как будто ручей зажурчал прямо здесь, меж железа пыточного. Каждым своим словом она успокаивала, убаюкивала. Шептала издалека. И так благостно стало ему, что Волков уже и слов не разбирал, сидел, глаза тер да на монаха надеялся, что тот все за ней запишет. Думал, не заснуть бы. И вдруг среди журчания и сладких перекатов, как камень среди ручья, прозвучали слова иные, твердые, рьяные:
– А ну-ка, вели, господин, мне дверь отпереть, не нужна я вам более, все уже рассказала, и вели стражникам на улицу меня выпустить, пойду я, пора мне.
Сам Волков понял, что не ему она это говорит. Не ему, да и ладно. Может, его и не касаемо, ему-то поспать бы. Стал он на монаха смотреть, что по левую от него руку сидел и все морщил нос да тер глаза свои усталые. А вот барон встал зачем-то, вылез из-за стола, и Сыч пошел и постучал, крича, чтобы стражник отпер дверь.
Уже лязгал засов и стражник что-то спрашивал у Сыча, а Рутт стояла рядом с дверью, готовая выйти, и только тут до Волкова дошло, как будто издали, только в этот момент вопросы в нем проснулись. Как это выйти? Куда она? Кто дозволил?
Кавалер вскочил, словно спросонья, и заорал стражнику, который был уже готов выпустить бабу:
– Не сметь!
Все, кто находился в пыточном зале, вздрогнули, даже сама Рутт, и стали на Волкова глядеть удивленно, как если бы он пробудил их от сна.
– Закрой дверь, – орал Волков стражнику.
Тот сразу бухнул тяжелой дверью.
И тут ведьму перекосило всю. Злобой лютой от нее и жаром, как от печки, повеяло:
– Да чтоб ты сдох, – завизжала она, тараща бешеные глаза на кавалера. – Вошь ты ненасытная, за кровью сюда приехал. Все рушить сюда приехал. Сдохнешь, сдохнешь скоро! Вошь, вошь поганая!
Но теперь Волков уже не спал:
– Сыч, одежду с нее долой, на дыбу. Максимилиан, помоги ему. И без жалости с ней.
Он сел и глянул на присевшего рядом барона. Тот был ошарашен, чуть покачивался и шептал, косясь на Волкова:
– Господи, что же это было, Господи? – И все замолчать не мог, не мог успокоиться. – Да что же это было?
– Ведьма это была, – отвечал кавалер устало и обыденно, – обычная ведьма.
А на полу извивалась и визжала, каталась в грязи и пыталась уползти под лавки госпожа Рутт.
Сыч и Максимилиан – даже мальчишка был в ярости – пришли в себя и безжалостно били ее и рвали на ней одежду, а она норовила высвободиться от их рук, лягнуть, укусить и непрестанно выла и визжала. И была это уже не та госпожа Рутт, что с купцами и банкирами знается, а валялась и билась на полу кабацкая девка, воровка и отравительница Рябая Рутт.
Монах и барон смотрели на все это с ужасом, а Волков сидел и думал, что устал он от крика и шума, но до утра ему все одно спать не лечь.
Наконец ведьма из сил выбилась, стреножили ее, скрутили, хотели на дыбу повесить, да Волков жестом велел ее к себе волочь поближе. Как подволокли и бросили перед столом, Волков сказал:
– Монах, Сыч, Максимилиан, ступайте, за дверью ждите.
Не сказав ни слова, все трое быстро ушли.
А кавалер начал:
– Вильма тебе бумаги и письма в кожаной сумке приносила. Где они?
А Рутт сидела на каменном полу голая и с выкрученными руками, тяжко дышала еще от недавней возни и глядела на него с удивлением:
– Ах вот что ты ищешь, значит, из-за них все?
– Где бумаги, – крикнул барон, – говори!
Но ведьма на него даже не посмотрела, так и таращилась на Волкова.
– Скажу – отпустишь? – спросила она с вызовом.
– Кожу сожгу каленым железом, с ног начну, – спокойно обещал кавалер. – Не сегодня, так завтра скажешь или послезавтра.
– Вильма, тварь, – зло сказала Рутт как бы самой себе, – надо же, как подвела всех, потаскуха тупая, чтоб твои глаза бесы жрали.
– Ее глаза уже черви жрут, – продолжал Волков, – ты о своих глазах думай. Отвечай, где бумаги.
– Нету их, – зло крикнула баба, – нету. Принесла эта шалава их, да только прока от них не было, вернули их мы ей обратно.
– «Мы»? Кто это «мы»? – спросил кавалер, уже понимая, что она говорит про своего секретаря Вилли.
– «Мы» – это я и секретарь мой, – отвечала Рутт.
Барон аж подскочил, не думал он, что еще один человек про бумаги знает, уставился
- Мощи святого Леопольда - Борис Вячеславович Конофальский - Детективная фантастика / Ужасы и Мистика / Фэнтези
- Во сне и наяву. Титан - Борис Вячеславович Конофальский - Социально-психологическая / Триллер / Ужасы и Мистика
- Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский - Боевая фантастика / Периодические издания / Фэнтези
- Дорога висельников - Наталья Резанова - Фэнтези
- Ледяная Цитадель - Павел Корнев - Фэнтези
- Ледяная пустыня - Майте Карранса - Фэнтези
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Мечи и темная магия - Стивен Эриксон - Фэнтези
- Ниал из Земли Ветра - Личия Троиси - Фэнтези
- Ниал из Земли Ветра - Личия Троиси - Фэнтези