Глава 1. Ловушка без выхода
― Я хочу вас убить.
Вилку так и не получается донести до рта.
В кафе шумно, пахнет горячим хлебом и еловой свежестью ― только закончился дождь. Солнечные лучи смело заглядывают в помещение, очерчивая собеседника золотистым ореолом.
Ему лет двадцать пять. Может, двадцать семь. Вроде обычный европейский тип лица, но внешние уголки век чуть приподняты к вискам, отчего кажется, что в его венах есть примесь азиатской крови. Странное ощущение, потому что сами глаза не тёмные: правый голубой, левый зелёный. И смотрят так, что голова почему-то начинает кружиться. Волосы светлые ― выгоревший ковыль под палящим солнцем. Прикрывают уши и касаются шеи. Кажется, в ухе серьга. Но не скажу точно, серебряный блик мог просто привидеться. На нём тёмно-серый костюм. Белая рубашка расстёгнута на две верхних пуговицы.
Длинные пальцы держат вилку и нож. Он увлечен своим обедом. И в то же время его слова совсем не вяжутся с таким стильным обликом и спокойным тоном.
― Простите?
― Господин Шуткач, вы меня прекрасно слышали, ― произносит он.
Кривая улыбка на чуть изогнувшихся губах. Брошенный взгляд, от которого зелено-голубой волной исходит нечто, что не дает шевельнуться.
И повтор совершенно нейтральным голосом, с лёгкой хрипотцой, которая похожа на шорох просыпающегося песка и скрип старой рамы:
― Я хочу вас убить.
― За что?
― За то, что ваши персонажи убивают моих.
Кажется, я ослышался. Или это просто настолько шумно в кафе, что всё смешивается в монотонный гул?
На меня снова смотрят. Почему-то становится холодно. Ветер, что ли, подул? И верно, окно распахнуто, а на улице хоть и конец апреля, но временами ещё прохладно.
Я не знаю, что сказать. Как нужно вести себя с психами? Нормальными такие разговоры не назовешь. Особенно учитывая, что с этим человеком я ранее никогда не виделся. Хотя внешность яркая, непременно бы такого героя написал.
Он сам подсел за мой стол, поинтересовавшись, свободно ли. Я не возражал. В это время здесь всегда много людей. Кафе уютное ― с интерьером под маленькую Францию с огромными окнами и массой безделушек на полках и барной стойке. Мягкие диванчики, широкие столы, улыбающиеся со стен девушки, которые собирают виноград…
Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз о погоде и нашей весне, что дурманит медом цветочных деревьев и буйством зелени. Про кофе, который тут недурен.
Я невольно отметил, что он заказал латте с густой белой пенкой, посыпанной лавандовыми лепестками. Во рту вмиг появилась сладость сиропа, который обычно добавляют в такой кофе. Один раз попробовал и зарёкся. Не моё.
Но ему явно нравилось: с такой нежностью не обводят ручку чашки, где налита дрянь.
Всё было культурно. Прилично. А потом резко ― убить. Он говорит о персонажах… Значит, читал мои книги. Что за ерунда?
Он откладывает приборы. Тарелка чиста. Кладет деньги, не дожидаясь счета. Поправляет рукав ― мигает золотая запонка пиджака.
― Подумайте над моими словами, господин Шуткач, ― произносит он как ни в чем не бывало.
Я открываю рот, чтобы ответить, но он встает и проходит мимо.
― Подумайте и примите правильное решение, ― бросает на ходу.
Я чувствую аромат кардамона и лавра. И понимаю: так пахнет безумие.
Некоторое время сижу, не в силах пошевелиться: словно сковали по рукам и ногам. Затем вздыхаю и смотрю в свою тарелку. Паста с креветками уже не так привлекательна, как до этого. В желудке словно тяжелый камень, занявший всё пространство.
Аппетит испортился после такой беседы ― и неудивительно, но ходить голодным неправильно. Делаю глоток остывшего кофе. Хм, неужели мы столько говорили?
Беру телефон, открываю Автор.Тудей, пролистываю комментарии к последней главе. Так, часть ругает автора, что «опять на самом интересном месте», часть «с нетерпением ждёт проды».
Уж таковы реалии нынешнего автора электронных книг ― глава в несколько дней с цепким крючком в конце, чтобы читатель пришёл на следующий день. Каждый из нас по-своему раб истории. Только один её читает, другой ― пишет.
И мне… это нравится.
Чтобы признаться себе, что хочу зарабатывать на жизнь писательством, мне понадобилось несколько лет. А ещё ― смелость.
Возможно, в больших городах, услышав ответ на вопрос: «Где вы работаете?» ― «Я писатель», люди не заострят внимания. В городах поменьше на тебя… смотрят. Нет, смотрят.
Бездельник? Фантазёр? Просто странный парень? Что это за такая профессия для здорового лба ― писатель?
Никто не задумывается, что если книги есть, значит, их кто-то создает. И писатели живут среди обычных людей, пьют обычный кофе, едят яичницу на завтрак, ездят на маршрутках, стоят в очередях и… всё такое прочее.
У нас две руки и две ноги, потертые джинсы и кроссовки, оставившие тысячи следов на улицах, и… ветер в голове. Он настолько силён, что позволяет оторваться от земли и взмыть в миры, о которых никто не слышит. Выйти через распахнутую этим же ветром дверь, посмотреть на то, что не видят глаза окружающих, и вернуться, чтобы записать.
Я так часто слышал, что «писатель ― это не работа», что практически поверил. Был переводчиком в бюро. Но не прекращал писать. Мечтать, что когда-нибудь смогу стать знаменитым. Подержать в руках свою бумажную книгу, провести пальцами по матовому корешку, обводя пальцами буквы «Антон Шут».
Псевдоним я придумал ещё в восемь лет. С такой фамилией грех было его не взять.
А потом в мир офисных часов и так-надо-жить жилистым колоском, острыми локотками, расталкивающими серую толпу, влился Господин Фриланс. Появлялись знакомые, которые тоже умели выходить через двери сознания в другие миры. Накалывали на кончики пальцев боль и страх, жажду и бездну, веселье и смерть. И писали. Писали, несмотря на неверие окружающих, боязнь не соответствовать чьим-то ожиданиям, ужас перед разгромными отзывами и ещё хуже ― игнором.
Но у всех была мечта и желание добиться поставленной цели.
И мы добились.
Я пролистываю ленту уведомлений. Замечаю, что кто-то кинул награду. Четырёхзначная цифра.
Моргаю в недоумении. Кто так расщедрился?
Подпись: «Последней книге Горгонид».
Допиваю кофе, отодвигаю тарелку. Что за ерунда? «Горгониды приходят ночью» ― мой цикл, рванувший на вершину топа сайта. Детективное городское фэнтези про потомков Горгон, которые на самом деле не умерли, а просто перебрались подальше от греческих островов в Тавриду и тут уже живут много
