Прочитать бесплатно книгу 📚 Молот Радогоры - Александр Белов 👍Полную версию
- Дата:26.04.2024
- Категория: Документальные книги / Публицистика
- Название: Молот Радогоры
- Автор: Александр Белов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Константинович Белов (Селидор)
Молот Радогоры
Глава I. Новая Традиция
Грязный туман рассвета стоял над Россией. Кончался век. Могло показаться, что приближение нового времени сулит нам перемены, что неизбежность чего-то великого и непорочного стоит перед нами. За этим воздушным муаром дымных пятен, которым прикрылся рассвет над Россией. Только протяни руку.
Однако логика говорила другое. Никаких прогрессивных, динамичных, свободных идей. Полное истощение мысли. Россия крепко сидела в казенщине жизненных принципов, в идейной неповоротливости и политической безысходности. Чего же можно было ждать? Что можно было усмотреть в будущем такого, что дало бы повод для оптимизма? Россия представляла свое будущее не иначе как продолжением своего прошлого. Она искала себя в прошлом, перетрясая сомнительные ценности накопленного опыта. Искала, чтобы повторить все сначала. Именно это и делало весь ее исторический опыт несостоятельным. Проекты общественного переустройства рисовались по коммунистически, по национал-социалистически, по буржуазно-демократически. Иного «новаторства» общественная мысль не допускала.
«Но разве буржуазное реформаторство не признак перемен?» — возразил бы обыватель — либерал из числа тех, кто зачитывает до дыр бульварные газетенки и лоялен ко всему в надежде на лучшее.
Российское реформаторство! Идеологическое прикрытие для новых потрошителей национальной собственности. Называющее себя не иначе, как «Российской демократией», оно на деле воплотилось в духовное единство трех порочных начал: денег, власти и лжи.
На деле оно просто растерзало свой собственный символ — предпринимателя — налогами, ограничениями, беззаконными поборами и абсолютной физической незащищенностью. Но даже если бы этого и не было, все равно обстоятельство превращения супериндустриальной страны в лавочный мелкотоварный промысел отбрасывало Россию минимум на 80 лет назад. В дореволюционный буржуазно — демократический уклад. Чьи пороки и несовершенства, собственно говоря, и послужили толчком для создания социал — большевизма.
В этом буржуазном реформаторстве реального прогресса для России было столько же, сколько в повторном изобретении керосиновой лампы.
Такой стояла Россия на пороге нового времени. Ее могучий темперамент угнетали внутренние противоречия. Все это вполне подходило под общий диагноз: традиционализм.
Традиционализм — явление обычное. Он позволяет маленьким народам сохраниться в историческом пространстве. Он не расширяет жизненный опыт народа, а, напротив, ужимает ранее накопленный до состояния догматической неповоротливости. Традиционализм присваивает отдельные элементы бытия и культуры, делая их своими показательными символами.
Вот, к примеру, три наиболее показательных символа русской традиции: самовар, балалайка, матрешка. Однако, вся штука в том, что ни один из них не имеет отношения к подлинной русской культуре. Родиной матрешки является Япония, а родиной балалайки — Китай. Первый самовар же появился в России только в середине XVIII столетия. Настоящих же представителей древнерусского стиля — сопель, гудок или жалейку — традиционализм не принял. Стоит обратить внимание на этот факт. Он свидетельствует о том, что для традиционализма подлинность не важна, важна популярность. Какой-нибудь привнесенный элемент приживается к национальному быту, а все остальное создается уже с помощью мифа.
Традиционализм не может обойтись без мифологии. Она обеспечивает его сочетание с национальной идеей, национальным характером, культурой и историей народа, самим народом и его потребностями. Христианский традиционализм, например, поддерживается мифологией о чудесах, творимых святыми, иконами, молитвами и т. п. Коммунистический традиционализм поддерживается мифологией о том, что трудящиеся сами могут управлять своей судьбой и что наступит светлое будущее, а во всем мире победит мировая революция. Мифология буржуазной демократии говорит о том, что у богатых и у бедных равные права и они одинаково счастливы.
Кроме того, мифология как бы объясняет происхождение того или иного события. Или придает кому-то особую историческую значимость. Разумеется, в угоду традиционализму. Так, вождь — диктатор говорит непременно афоризмами, сопровождая свою речь постоянным вскидыванием рук и сверканием глаз. Каждое мгновение его жизни наполнено заботой о судьбе народа. Это внушается с такой убедительностью, что мысль застать вождя, например, в заботе об опустошении своего кишечника, кажется абсолютно невозможной и нелепой.
Не будет большим преувеличением сказать, что мифическое и определяет традиционализм. Так, традиционное деление общества на правых и левых создано мифом, что иной ориентации просто не существует. Ну, в крайнем случае — центристская, сравнимая с аполитичностью. Другой миф объявляет фашизмом любые радикальные изменения общественных проблем. Фашизм и все! Безо всяких комментариев. Как любой мифологизм, этот не дотягивает до правдоподобия, и как любой мифологизм, имеет собственные мотивы. Вполне очевидно, что он изобретен буржуазными либералами. Но также очевидно и то, что они в него свято верят.
Сидит в Москве за чашечкой кофе какой-нибудь добродетельный плут и негодует по поводу предложения в ответ на захват русских заложников в Буденовской больнице взять в заложники чеченскую диаспору в Москве. «Это фашизм!» — возмущается он. И чеченцы спокойно расстреливают раненых и больных. Они вообще не боятся воевать с либеральной Россией.
Уже не одно тысячелетие мифическое подвергает все человеческие помыслы примитивному распаду на добро и зло. Добродетель и порок. Библейский традиционализм. Можно подумать, что иных красок жизнь не имеет. К чему привела эта мораль? К почти десятку миллионов замученных, сожженных заживо еретиков.
Но они были не большими еретиками, чем мы с вами, поверьте! Если бы в ХХ веке тоталитарная идея Церкви полностью подчинила бы себе общественно — политический строй, то костры инквизиции снова стали бы символом времени. Также, как и газовые камеры полувекового прошлого. Ведь германский фашизм пользовался все той же библейской идеей «кто не с нами — тот против нас». Весь мир был разделен на своих и чужих. Так может быть, не в фашизме дело, а в традиции жить по библейским мифам?
Миф нужен человеку для того, чтобы прикрыть свою беспомощность в познании Истины. Чем примитивнее сознание человека, тем большую власть над ним имеет вера. Жалкий умишко дикаря подвержен лишь познанию предмета веры. А, познавая, утверждается в ней все больше и больше. Мудрость лишила его своей священной печати, которая называется сомнением. Сомнение — вечный страж подлинности мыслительных обретений человека. Сомневаться — уже значит совершенствоваться. Миф же не допускает сомнения. Вера — вот способ его существования в человеческом рассудке.
Величие Идеи, Дела, Человека, должно строиться не на вере, а на ясном и полном их осознавании. Нужно не поклоняться высшему над собой, а влиться в него, интегрироваться в нем, поддержать его всеми усилиями своей натуры. Это и будет способом сохраниться от деградации в раболепствующего скота.
Традиционализм абсолютно узнаваем.
Нет, он может, конечно, менять обличья и этим морочить голову. Вот, к примеру, что это: святая вера в свою правоту; желание по- своему всех облагодетельствовать и непримиримость с инакомыслием; обращение к интересам народа и безжалостное ущемление какой — то его части? Что это? Коммунизм, фашизм, христианская демократия, либеральная буржуазность…. Называйте любое, не ошибетесь. Это традиционализм, он постоянен. Меняются лишь мифы.
Однако, человек грешен не только случайной вовлеченностью в эту череду повторений. Иногда человек занят сознательным воскрешением старого как символа перемен, как смысла грядущих преобразований. Будущее в прошлом. Или вообще жизнь без будущего, вечное прошлое. Строго говоря, развитие с поворотом на 180* называется деградацией. В природе эта форма движения типична только для смерти. Движение против естественного течения жизни, против развития.
Концепции «священного» прошлого не имеют никакой высокой идеи. Все куда проще. Все объясняется примитивной тягой традиционализма к мифической идеализации этого прошлого. То есть отношением к нему не как к реальности, а как к идеалистической форме желаемого. Прошлое — это то лучшее, что есть у каждого из нас, ибо его цель не в фотографически точном воспроизведении прожитого, а в том, чтобы слепить из этого прожитого область пристанища души. Этим объясняется природа концептуализма прошлого.
Нынешние духовные теоретики Традиции с маниакальной настойчивостью вытягивают на свет божий початки постыдного практицизма, который однажды уже не прошел испытание историей. В виде различных общественно — политических систем или в виде морали. Эти теоретики выпускают из вида тот факт. что повторение прошлого ведет к повторению его последствий. Как ни манипулируй с коммунизмом, он неизбежно натолкнется на сопротивление личности стадному равенству коммунистической общины. Коммунизм не может принимать формы национал — социализма или христианской демократии, поскольку это уже другие традиции. Коммунизм может быть только коммунизмом. Он интернационален, атеистичен, материалистичен и пролетаризирован. Изменение традиции в коммунизме называется оппортунизмом, и оно столь хорошо изучено традиционалистами, что не дает ни малейшего шанса прорваться вперед под знаменами коммунизма либералам и реформаторам. Это по поводу иллюзий о демократизации коммунизма и его патриотичности. Стоит только коммунистам захватить государственную власть, как традиция откорректирует курс, убрав все лишнее справа и слева.
- Мы – не рабы? (Исторический бег на месте: «особый путь» России) - Юрий Афанасьев - Публицистика
- Советский Союз, который мы потеряли - Сергей Вальцев - Публицистика
- В этой сказке… Сборник статей - Александр Александрович Шевцов - Культурология / Публицистика / Языкознание
- Назад в будущее. История создания - Касин Гейнс - Кино / Публицистика
- Россия - Америка: холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России - Вероника Крашенинникова - Публицистика
- Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину - Михаил Викторович Зыгарь - Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Псевдолотман. Историко-бытовой комментарий к поэме А. С. Пушкина «Граф Нулин» - Василий Сретенский - Публицистика
- Калиф Иван - Анатолий Фоменко - Публицистика
- Исторический сборник «Память». Исследования и материалы - Коллектив авторов - Публицистика