Прочитать бесплатно книгу 📚 Учитель заблудших - Гилад Атцмон 👍Полную версию
- Дата:24.05.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Учитель заблудших
- Автор: Гилад Атцмон
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГИЛАД АТЦМОН
Учитель заблудших
Моей любимой жене, моим дорогим детям и моей матери — неисчерпаемому кладезю ума.
Предисловие редактора
Предлагаемая читателю книга представляет собой еще одну главу в документальной истории ивритской и израильской культуры. Это часть проекта Немецкого института истории Сиона. Цель проекта — заполнить те пробелы, тот духовный вакуум, который образовался, когда возникла сионистская идеология. Государство Израиль просуществовало 60 лет, но не секрет, что его вклад в духовную жизнь человечества был весьма скромным. Полки книжных магазинов завалены плодами мудрости интеллектуалов из еврейской диаспоры, но интеллектуалы еврейского государства особых духовных сокровищ миру так и не подарили. Немецкий институт истории Сиона, который я имею честь возглавлять, считает своим долгом разгадать загадку этого странного явления. Что отупляет и даже парализует мозг евреев, когда они собираются вместе? Профессор Гюнтер Ванкер, чья история жизни предстает перед вами на страницах данной книги, не раз поднимал эту тему на различных семинарах. С присущим ему остроумием он любил повторять, что евреи очень похожи на жидкое удобрение для растений. Если равномерно распылять его на большой территории, трава начинает расти лучше, а если поливать им маленький участок, оно превращается в смертельный яд. Профессор Ванкер хотел этим сказать, что евреи, живущие в диаспоре, вырабатывают витальный фермент, а когда собираются вместе — летальный.
Прошло около 100 лет с момента образования государства Израиль и почти 40 с момента его заката. Мы, сотрудники института, считаем, что изучение 60-летней истории этого нежизнеспособного образования имеет огромное значение. Почему в еврейском государстве возникла коллективная интеллектуальная регрессия, которая привела к его гибели? Почему, собираясь вместе, евреи фанатично возвращаются в губительное религиозное рабство? По какой причине именно история Массады[1] стала главным мифом возродившегося еврейского народа? В чем секрет этой коллективной шизофрении? Почему евреи всегда слепо идут навстречу своей гибели? Почему израильтяне и евреи разучились получать удовольствие от своего языка? Почему они не смогли понять, что иврит — настоящее сокровище? Ведь язык, в котором слова «меч» (хэрэв), «пересохшая, бесплодная земля» (харава) и «разрушение» (хурбан) — имеют один и тот же корень, мог бы предупредить их о надвигающейся катастрофе.
Таких вопросов — бесчисленное множество, и на каждый из них предложены многочисленные ответы. Но мы, сотрудники института, решили не тратить время на разрешение «вечных» вопросов и предпочли заняться изучением структуры и логики катастрофы. Вот уже 30 лет мы пытаемся разыскать интеллектуалов, уроженцев Израиля, представлявших собой когда-то «вечно недовольное меньшинство» и сумевших тем не менее поставить верный диагноз культурной болезни своей страны, интеллектуалов, которые в личных дневниках описывают процесс разложения и гибели в соответствии со своим мировоззрением и пониманием происходящего. Институт старается найти и тех ученых, что предупреждали о катастрофе и даже оплакивали свою страну задолго до того, как она испустила дух. Мы искренне верим, что народу, мечтающему о своем возрождении, народу, которому собственная столица дороже его правой руки,[2] такому народу необходим проект, подобный нашему, хотя бы для того, чтобы облегчить ему в будущем процесс возрождения, поелику таковое начнется.
Профессор Гюнтер Ванкер — человек скромный. Он родился в 60-е годы в Рамат-Гане и уже к концу века завоевал мировую известность. Институт Сиона слишком поздно обратился к нему с просьбой написать историю своей жизни. Гюнтер не успел закончить начатое, и его дневник можно уподобить незаконченной симфонии. Мы, сотрудники института, расцениваем этот дневник как впечатляющий человеческий документ, который послужит бесценным духовным руководством для растерянных и заблудших душ.
Фридрих Шаръаби[3]
Немецкий институт истории Сиона, 2052 г., осень
13 сентября 2031 года
1
Именем Гюнтер нарек меня дед, отец моего отца, бесконечно любивший немецкую культуру. Немецкая культура была для него, с одной стороны, краеугольным камнем эстетики, философии и поэзии, а с другой — колыбелью высококачественных товаров, производившихся такими фирмами, как «Мерседес», «Телефункен», «Бош» и др. Однако в действительности дедом руководила не столько любовь к немецкой культуре, сколько желание завуалировать свое литовское происхождение, а если возможно, то и затушевать его совершенно.
Мой дед эмигрировал в Германию в начале 30-х годов, сразу после окончания учебы на медицинском факультете Варшавского университета. Он вырос в галуте,[4] в штетле,[5] но прекрасно понимал, какая огромная пропасть пролегает между местечковостью и секулярной культурой, цветущей в башнях из слоновой кости Берлина и Франкфурта. Германия тех лет была страной, где культура и искусство находились на высочайшем уровне. Но страна еще не залечила военных ран и не забыла унизительного поражения, что было подобно нарыву, и когда он прорывался, страну сотрясали народные волнения. Эти волнения и привели в конце концов ко второй великой войне. Уже тогда мой дед хорошо понимал, что сия высокоразвитая культура при всех ее достоинствах может в один прекрасный момент обнажить меч и обратить его против тех самых идеалов свободы, которые когда-то были заложены в ее фундамент. Именно так все и произошло.
Мой дед видел высшую цель своей жизни в растворении и полном слиянии с немецким народом, главным образом с ослепительными сокровищами его культуры, но при этом, живя в Пруссии, постоянно ощущал непроходящую жгучую обиду. Человек он был образованный и умный, однако в глазах арийцев так и остался всего лишь смешным и жалким «ост-юде». В течение всех лет, проведенных в Германии, он чувствовал себя чужим и одиноким.
Инстинктом самосохранения и способностью предвидеть катастрофу природа его не обделила. Наоборот, он обладал на редкость острой интуицией. Еще в середине 30-х годов, почувствовав приближающийся кошмар и безумие, дед уехал из Германии, а на исходе лета З6-го года перебрался в Палестину. По иронии судьбы, страстная мечта, которую ему так и не удалось реализовать в Германии, осуществилась на берегу Средиземного моря, на самых задворках Востока. Правда, в Палестине, в среде окружавших его поляков, он превратился в «йеке-поца»,[6] но это прозвище ему даже льстило. Что касается его «абсорбции» в новой стране, то вскоре после прибытия он был принят как свой в элитарное, отличавшееся крайней замкнутостью сообщество выходцев из Германии, куда допускались лишь немногие избранные. Это была община, состоявшая из эмигрантов-беженцев — представителей высших интеллектуальных кругов, выпускников лучших немецких университетов тех лет.
Поскольку дед не признавал абсолютной ценности своего еврейского происхождения и рассматривал его исключительно как прихоть судьбы, по воле которой ему суждено было родиться из чрева еврейской матери, он изо всех сил старался смешать свою кровь с кровью настоящей немки. Ему хотелось утонуть в объятиях какой-нибудь фройляйн, в жилах которой течет безупречная арийская кровь. Он часто повторял: «То, чего нельзя достичь умом и деньгами, можно получить в постели». Дед был решительным сторонником несоблюдения еврейских заповедей и прилагал большие физические и интеллектуальные усилия, чтобы ассимилироваться. Немецкие поселения, где вплоть до самого начала Большой Войны проживали последние остатки немецкой диаспоры, были разбросаны в те годы по всей Палестине и там вполне можно было отыскать чистокровную арийку. Дед мотался из одного поселения в другое и напропалую ухлестывал за арийскими девушками.
С высоты прожитых лет я тоже могу подтвердить, что в баварских и прусских девушках есть нечто такое, чего нельзя найти ни у каких других. Может быть, вообще нет ничего более прекрасного, чем любовный танец между ног здоровой, душистой арийки. Там, меж ее белоснежными бедрами, где твоя страсть погружается в райские кущи ее пушистого лона и где ты отвоевываешь себе место в царстве счастья, именно там, на простынях, ты постигаешь последнюю и окончательную истину. Соитие с белокожими девушками похоже на взятие штурмом командного блиндажа противника. Баварская женщина, даже в тот момент, когда ею овладевают, остается недоступной. Она как окруженная рвом неприступная крепость, со стен которой на тебя льется кипящее масло. Овладеть ею до конца невозможно, а в ее лоне ты чувствуешь себя как в раскаленной печи.
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Люди и Я - Мэтт Хейг - Современная проза
- Я буду тебе вместо папы. История одного обмана - Марианна Марш - Современная проза
- Другое море - Клаудио Магрис - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- Осенние цветы - Гао Синцзянь - Современная проза
- Живой мост - Сулейман Файяд - Современная проза
- ...Все это следует шить... - Галина Щербакова - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза