Прочитать бесплатно книгу 📚 Девушка из чернил и звезд - Киран Харгрейв 👍Полную версию
- Дата:22.04.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Ужасы и Мистика
- Название: Девушка из чернил и звезд
- Автор: Киран Харгрейв
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Киран Миллвуд Харгрейв
Девушка из чернил и звезд
Kiran Millwood Hargrave
THE GIRL OF INK & STARS
Original English language edition first published in 2016 under the title THE GIRL OF INK AND STARS by The Chicken House, 2 Palmer Street, Frome, Somerset, BA11 1DS
Translation Copyright © Chicken House Publishing Ltd
Text copyright © KIRAN MILWOOD HARGRAVE 2016
The Author/Illustrator has asserted her moral rights.
All rights reserved.
Серия «Young Adult Проза»
© Самуйлов С., перевод на русский язык, 2017
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017
* * *Для звезды, Сабины Карер, на 28.6139° с. ш., 77.2090° в. д.
И для тех, кто помог мне перенести чернила на бумагу 51.7519° с. ш., 1.2578° з. д.
Глава 1
Говорят, в тот день, когда прибыл губернатор, прилетели и вороны. Все птахи поменьше умчались в море, поэтому певчих птиц на Джойе нет. Только огромные, всклокоченные вороны. Я смотрела, как они сидят, нахохлившись, на крышах, предвестники недоброго, и щурилась, пытаясь превратить их в зябликов и желтоголовых корольков, которых Па рисует по памяти.
Если очень-очень постараться, можно почти услышать, как они поют.
– Па, почему птицы улетели? – спрашивала я.
– Потому что смогли, Изабелла.
– А волки? Олени?
Па мрачнел, на лицо как будто наплывала тучка.
– Похоже, море было лучше того, от чего они бежали.
Потом Па рассказывал другую историю, про девочку-воина Аринту или далекое, сказочное прошлое Джойи, когда та была плавучим островом, и отказывался говорить про волков и улетевших птиц. Но я спрашивала и спрашивала, пока не настал день и ответы нашлись сами собой.
То утро ничем не отличалось от других.
Я проснулась на своей узкой кровати. Рассветные лучи только-только коснулись глиняных стен комнаты. Пахло подгоревшей кашей. Па, должно быть, поднялся уже давно – тяжелый глиняный горшок нагревался долго. Я слышала, как скребется за стеной, раскапывая крошки, Мисс Ла, наша курица. Ей исполнилось тринадцать лет, как и мне, но если для человека это мало, то для курицы очень, очень много. Перья у нее серые, а нрав грозный, и ее боялся даже наш кот Пеп.
В животе заурчало. Я потянулась и села. Пеп, лежавший у меня в ногах, громко мяукнул.
– Проснулась, Изабелла? – спросил из кухни Па.
– Доброе утро.
– Каша сварилась. И даже немного переварилась…
– Иду! – Я спустила ноги и разгладила жесткую, взъерошенную шерстку на боку кота. – Извини, Пеп.
Он заурчал и закрыл зеленые глаза.
Я умылась в раковине у окна, показала язык своему отражению в полированном металлическом зеркале над кроватью Габо и поправила его простыни, посеревшие от пыли, но все еще застеленные. Рядом с подушкой поднималась, горбясь, переговорная трубка – длинная, тонкая, полая. Па проложил ее для нас по стенам и потолку. Мы прижимались к трубке губами и переговаривались шепотом, хотя и лежали каждый на своей кровати в разных концах комнаты.
Прошло уже три года. Три года назад я сидела там, и рука моего брата-близнеца пылала в моей руке. Он угас за одну ночь, быстро, как спичка под ветром.
Но я и сейчас могла его вызвать. Легко. Мне это как вздохнуть.
Начинать день с печали не годится. Я тряхнула головой и натянула школьное платье. Оно было такое же большое, как и шесть недель назад. То-то Люпа – это моя лучшая подруга – будет смеяться и говорить, что я – самая маленькая в классе!
Расчесывать волосы я не стала, а только быстренько заплела – может, Па и не заметит, что я не распутывала их все лето. Пеп катался по кровати, но в форме мне гладить его не разрешалось. Моя учительница, сеньора Фелиз, замечая на платье рыжие шерстинки, вытягивала руку и снимала их двумя пальцами с очень недовольным видом.
Я отвела в сторону занавеску, служившую дверью моей спальни, и осторожно переступила через Мисс Ла, которая недовольно закудахтала, потому что я разметала ее кучку зернышек. Курица сощурила мутные глаза и, клюя в лодыжки, погнала меня в главную комнату, где мы ели, разговаривали и планировали приключения.
Миска с подгоревшей кашей затерялась в море карт на нашем большом, сбитом из сосновых досок столе. Другие карты висели, приколотые, на стенах и, когда я прошла мимо, зашуршали, словно шепчущий ветер.
Как всегда по утрам, я провела пальцем по бумаге – любуясь тем, как серебристый пигмент африканских рек встречается с реками Эгипта, а сам Эгипет приникает к изгибу Европейского залива, словно две протянувшиеся через море и ухватившие одна другую руки. На противоположной стене висел схематичный рисунок побережья Амрики с ее неспешными океанскими течениями, помеченными странными, чудными именами: Замерзший круг, Исчезающий треугольник, Лазурное море. Бумага была выкрашена в красивый синий цвет, и течения выделялись на ней нитями. Отмечая их, Па пользовался тонкой, как волос, иголкой – Лазурное море обозначалось золотой нитью, Треугольник – черной, а Замерзший круг – белой.
Но дальше, за восточным побережьем, не было ничего. И только одно слово протянулось через пустое, чистое поле.
Инкогнито. Неведомое.
Я почти чувствовала его разочарование в давно высохших чернильных буквах. Неблагоприятные приливы заставили его преждевременно вернуться на Джойю из последнего путешествия, и до прибытия губернатора на наш остров Па так и не довелось больше пересечь эту дикую пустошь. Губернатор Адори закрыл все порты и объявил границей лес, тянувшийся от берега до берега между нашей деревней Громера и остальным островом. Каждый, кто нарушал границу, подлежал высылке на другую сторону. Громера оказалась отрезанной от Джойи, по лесу развесили гирлянды колючек и громадные колокола, предупреждавшие губернаторскую стражу о каждой попытке пройти через лес. Как звонят эти колокола, я еще ни разу не слышала.
Па, я знала, мечтал заполнить белые пятна на картах Амрики, а вот я, больше всего на свете хотела пройти за лесную границу и составить карту Забытых территорий. Но ему я об этом никогда не говорила.
Карта, на которой показан весь наш остров целиком, была только одна, и висела она у Па в кабинете. Я называла ее картой Ма, потому что она принадлежала ее семье и передавалась из поколения в поколение, может быть, со времен Аринты, а это было тысячу лет назад. Для меня карта – знак того, что Ма и Па предназначались друг другу: он картограф, а карта – ее единственное фамильное богатство.
«Каждый из нас несет на своей коже карту собственной жизни – в походке, даже в том, как мы растем, – часто повторял Па. – Посмотри на мое запястье. Видишь? Кровь не голубая, а черная. Твоя мать всегда говорила, что это чернила. Я – картограф до мозга костей».
– Ты не принесешь кувшин?
Я вздрогнула от неожиданности – голос Па вернул меня в комнату. Я подтянула стул к полкам, встала на него, осторожно сняла с верхней полки кувшин и поставила на стол, рядом с миской. Кувшин зеленый, как лес, а еще особенный, потому что он – последнее, что сделала Ма. Мы пользовались им только в первый школьный день, а еще по праздникам и дням рождения. Па держал его подальше, в надежном месте, и каждый раз тщательно мыл.
Иногда у меня получалось вспомнить Ма – темные, по большей части улыбчивые глаза, запах черной глины, с которой она работала, делала горшки для жителей деревни и всякие красивые вещицы для губернатора. А может, мне только кажется, что я ее помню. Как кажется, что слышу певчих птиц.
– Доброе утро, малышка. – Па, прихрамывая, вышел из кухни, и я подбежала, чтобы забрать у него ведерко молока и чашки.
– Тебе нельзя ходить без палки.
Па сломал ногу еще в молодости, когда прыгнул с пристани эгипетского порта на палубу тронувшегося корабля, и теперь опирался на палку, вырезанную из куска рыбацкой лодки своего прадеда. В этой комнате у меня много любимых вещиц, но палка – самая любимая. Легкая, как бумага, она держится на поверхности воды, но, что самое удивительное, светится в темноте. Па объяснял, что это из-за сока, но я-то знала – дело в магии.
Убрав на полку Гималайские горы, я торопливо освободила место на столе.
Па налил молока в мамин кувшин, опустился на лавку рядом со мной и усмехнулся.
– Какой карман?
Я закатила глаза.
– Левый.
– Правильный ответ. – Он задвигал бровями, похожими на двух больших черных гусениц, и вынул из кармана баночку.
– Сосновый мед! – Я отвернула крышку и втянула носом запах, от которого потекли слюнки. – Спасибо.
– В первый школьный день только самое лучшее.
Я пожала плечами.
– Это же только школа…
– Ну, если так, то придется мне съесть все самому… – Он взял открытую баночку и сделал вид, что выливает мед в рот.
– Ну уж нет! – Я забрала ее назад. – Ты прав, день сегодня очень важный. Даже не знаю, почему ты не приготовил две баночки.
Мед был вкусный, и я даже не заметила, что каша пригорела, а когда подняла голову, то увидела, что Па к своей даже не притронулся. Он сидел тихо, ссутулившись, о чем-то размышляя.
- Девушка из золотого атома (сборник) - Рэй Каммингз - Ужасы и Мистика
- Английский язык со Стивеном Кингом "Земляничная весна" - Stephen King - Ужасы и Мистика
- Дом над прудом - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Белые люди - Артур Мейчен - Ужасы и Мистика
- Сокровенный свет - Артур Мейчен - Ужасы и Мистика
- «Великое возвращение» - Артур Мейчен - Ужасы и Мистика
- Обитель зла. Заговор корпорации "Umbrella" - Стефани Перри - Ужасы и Мистика
- Кошачья голова - Татьяна Олеговна Мастрюкова - Прочая детская литература / Ужасы и Мистика
- Дети ночи - Вампирские Архивы - Ужасы и Мистика
- Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд - Клайв Баркер - Ужасы и Мистика