Прочитать бесплатно книгу 📚 Бубен верхнего мира - Виктор Пелевин 👍Полную версию
- Дата:19.10.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Бубен верхнего мира
- Автор: Виктор Пелевин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Роман Виктора Пелевина «Бубен верхнего мира» — это захватывающее путешествие в глубины человеческой души и загадочные просторы сознания. В центре сюжета — таинственный и эксцентричный мир, где переплетаются реальность и фантазия, древние традиции и современные технологии. Главный герой, оказавшийся на грани между двумя мирами, сталкивается с вопросами о смысле жизни, месте человека в мире и истинной природе реальности. На фоне метафорического пейзажа автор исследует философские концепции, традиции шаманизма и восточной философии, создавая яркую и запоминающуюся картину. Пелевин мастерски использует языковые игры и аллегории, заставляя читателя не только сопереживать героям, но и глубже осмысливать собственные внутренние конфликты и искания. «Бубен верхнего мира» — это не просто роман, а многослойная конструкция, где каждая страница открывает новые горизонты понимания. Приготовьтесь к интеллектуальному вызову и необычным открытиям, ведь Пелевин снова ставит перед нами сложные вопросы, на которые нет простых ответов, и приглашает в путешествие, где границы между реальным и воображаемым размываются.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бубен верхнего мира
Войдя в тамбур, милиционер мельком глянул на Таню и Машу, перевел взгляд в угол и удивленно уставился на сидящую там женщину.
Женщина и вправду выглядела дико. По ее монголоидному лицу, похожему на загибающийся по краям трехдневный блин из столовой, нельзя было ничего сказать о ее возрасте – тем более что глаза женщины были скрыты кожаными ленточками и бисерными нитями. Несмотря на теплую погоду, на голове у нее была меховая шапка, по которой проходили три широких кожаных полосы – одна охватывала лоб и затылок, и с нее на лицо, плечи и грудь свисали тесемки с привязанными к ним медными человечками, бубенцами и бляшками, а две других скрещивались на макушке, где была укреплена грубо сделанная металлическая птица, задравшая вверх длинную перекрученную шею.
Одета женщина была в широкую самотканую рубаху с тонкими полосами оленьего меха, расшитую кожаной тесьмой, блестящими пластинками и большим количеством маленьких колокольчиков, издававших при каждом толчке вагона довольно приятный мелодичный звон. Кроме этого, к ее рубахе было прикреплено множество мелких предметов непонятного назначения – железные зазубренные стрелки, два ордена «Знак Почета», кусочки жести с выбитыми на них лицами без ртов, а с правого плеча на георгиевской ленте свисали два длинных ржавых гвоздя. В руках женщина держала продолговатый кожаный бубен, тоже украшенный множеством колокольчиков, а край другого бубна торчал из вместительной теннисной сумки, на которой она сидела.
– Документы, – подвел итог милиционер. Женщина никак не отреагировала на его слова. – Она со мной едет, – вмешалась Таня. – А документов у нее нет. И по-русски она не понимает.
Таня говорила устало, как человек, которому по нескольку раз в день приходится повторять одно и то же.
– Что значит документов нет?
– А зачем пожилая женщина должна возить с собой документы? У нее все бумаги в Москве, в министерстве культуры. Она здесь с фольклорным ансамблем.
– Почему вид такой? – спросил милиционер.
– Национальный костюм, – ответила Таня. – Она почетный оленевод. Ордена имеет. Вон, видите – справа от колокольчика.
– Тут вам не тундра. Это называется нарушение общественного порядка.
– Какого порядка? – повысила голос Таня. – Вы что охраняете? Лужи эти в тамбурах? Или их вон?
Она кивнула в сторону двери, из-за которой летели пьяные крики.
– В вагоне сидеть страшно, а вы, вместо того чтобы порядок навести, у старухи документы проверяете.
Милиционер с сомнением посмотрел на ту, кого Таня назвала старухой – она тихо сидела в углу тамбура, покачиваясь вместе с вагоном, и не обращала никакого внимания на скандал по ее поводу. Несмотря на странный вид, ее небольшая фигурка излучала такой покой и умиротворение, что, с минуту поглядев на нее, лейтенант смягчился, улыбнулся чему-то далекому, и машинальные фрикции его левого кулака вдоль висящей на поясе дубинки затихли.
– Зовут-то как? – спросил он.
– Тыймы, – ответила Таня.
– Ладно, – сказал милиционер, толкая вбок тяжелую дверь вагона. – Смотрите только…
Дверь за ним закрылась, и летевшие из вагона вопли стали чуть тише. Электричка затормозила, и перед девушками на несколько сырых секунд возникла бугристая асфальтовая платформа, за которой стояли приземистые здания со множеством труб разной высоты и диаметра, некоторые из них слабо дымили.
– Станция Крематово, – сказал из динамика бесстрастный женский голос, когда двери захлопнулись, – следующая станция – Сорок третий километр.
– Наша? – спросила Таня. Маша кивнула и посмотрела на Тыймы, которая все так же безучастно сидела в углу.
– Давно она у тебя? – спросила она.
– Третий год, – ответила Таня.
– Тяжело с ней?
– Да нет, – сказала Таня, – она тихая. Вот так же и сидит все время на кухне. Телевизор смотрит.
– А гулять не ходит?
– Не, – сказала Таня, – не ходит. На балконе спит иногда.
– А самой ей тяжело? В смысле, в городе жить?
– Сперва тяжело было, – сказала Таня, – а потом пообвыклась. Сначала все в бубен била по ночам, с невидимым кем-то дралась. У нас в центре духов много. Теперь они ей вроде как служат. На плечо эти два гвоздя повесила, вон видишь? Всех победила. Только во время салюта до сих пор в ванной прячется.
Платформа «Сорок третий километр» вполне соответствовала своему названию. Обычно возле железнодорожных станций бывают хоть какие-то поселения людей, а здесь не было ничего, кроме кирпичной избушки кассы, и увязать это место можно было только с расстоянием до Москвы. Сразу за ограждением начинался лес и тянулся насколько хватало глаз – даже неясно было, откуда на платформе взялось несколько потертых пассажиров.
Маша, сгибаясь под тяжестью сумки, пошла вперед. Следом, с такой же сумкой на плече, пошла Таня, а последней поплелась Тыймы, позвякивая своими колокольчиками и поднимая подол рубахи, когда надо было перешагнуть через лужу. На ногах у нее были синие китайские кеды, а на голенях – широкие кожаные чулки, расшитые бисером. Несколько раз обернувшись, Маша заметила, что к левому чулку Тыймы пришит круглый циферблат от будильника, а к правому – болтающееся на унитазной цепочке копыто, которое почти волочилось по земле.
– Слышь, Тань, – тихо спросила она, – а что это у нее за копыто?
– Для нижнего мира, – сказала Таня. – Там все грязью покрыто. Это чтоб не увязнуть.
Маша хотела было спросить про циферблат, но передумала. От платформы в лес вела хорошая асфальтовая дорога, вдоль которой росли два ровных ряда старых берез. Но через триста или четыреста метров всякий порядок в расположении деревьев пропал, потом незаметно сошел на нет асфальт, и под ногами зачавкала мокрая грязь.
Маша подумала, что жил когда-то на свете начальник, который велел проложить через лес асфальтовую дорогу, но потом выяснилось, что она никуда не ведет, и про нее забыли. Грустно было Маше глядеть на это, и собственная жизнь, начатая двадцать пять лет назад неведомой волей, вдруг показалась ей такой же точно дорогой – сначала прямой и ровной, обсаженной ровными рядами простых истин, а потом забытой неизвестным начальством и превратившейся в непонятно куда ведущую кривую тропу.
Впереди мелькнула привязанная к ветке березы белая тесемка.
– Вот здесь, – сказала Маша, – направо в лес. Еще метров пятьсот.
– Что-то близко очень, – с сомнением сказала Таня. – Непонятно, как сохранился.
– А тут никто не ходит, – ответила Маша. – Там же нет ничего. И колючкой пол-леса отгорожено.
Действительно, скоро впереди появился невысокий бетонный столб, в обе стороны от которого уходила провисшая колючая проволока. Потом стали видны еще несколько столбов – они были старые и со всех сторон густо обросли кустами, так что заметить проволоку можно было только подойдя к ней вплотную. Девушки молча пошли вдоль проволочной ограды, пока Маша не остановилась возле очередной белой тесемки, свисающей с куста.
– Здесь, – сказала она. Несколько рядов проволоки были задраны и перекручены между собой. Маша и Таня поднырнули под нее без труда, а Тыймы полезла почему-то задом, зацепилась рубашкой и долго звенела своими колокольчиками, ворочаясь в узком просвете.
За проволокой был такой же лес, как и до нее, и не было заметно никаких следов человеческой деятельности. Маша уверенно двинулась вперед и через несколько минут остановилась у оврага, на дне которого журчал небольшой ручей.
– Пришли, – сказала она, – вон в тех кустах. Таня поглядела вниз.
– Не вижу.
– Вон хвост торчит, – показала Маша, – а вон крыло. Пошли, там спуск есть.
Тыймы вниз не пошла – она села на Танину сумку, прислонилась спиной к дереву и замерла. Маша с Таней, цепляясь за ветки и скользя по мокрой земле, спустились в овраг.
– Слышь, Тань, – тихо сказала Маша, – а ей что, посмотреть не надо? Как она будет-то?
– Это ты не волнуйся, – сказала Таня, вглядываясь в кусты, – она лучше нас знает… Действительно. И как только сохранился.
За кустами было что-то темное, грязно-бурое и очень старое. На первый взгляд это напоминало могильный холмик на месте погребения не очень значительного кочевого князя, в последний момент успевшего принять какое-то странное христианство: из длинного и узкого земляного выступа косо торчала широкая крестообразная конструкция из искореженного металла, в которой с некоторым усилием можно было узнать полуразрушенный хвост самолета, при падении отвалившийся от фюзеляжа. Фюзеляж почти весь ушел в землю, а в нескольких метрах перед ним сквозь орешник и траву виднелись контуры отвалившихся крыльев, на одном из которых чернел расчищенный крест.
– Я по альбому смотрела, – нарушила молчание Маша, – вроде это штурмовик «Хейнкель». Там две модификации было – у одной тридцатимиллиметровая пушка под фюзеляжем, а у другой что-то еще. Не помню. Да и не важно.
- Бубен верхнего мира - Виктор Пелевин - Современная проза
- Македонская критика французской мысли (Сборник) - Виктор Пелевин - Современная проза
- Бубен нижнего мира - Виктор Пелевин - Современная проза
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Мертвец и труп - Сергей Алхутов - Современная проза
- Птица счастья (сборник) - Виктория Токарева - Современная проза
- Минус (повести) - Роман Сенчин - Современная проза
- TRANSHUMANISM INC. (Трансгуманизм Inc.) (Трансгуманизм) - Пелевин Виктор Олегович - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Тихий уголок - Питер Бигл - Современная проза