Прочитать бесплатно книгу 📚 А ты попробуй - Уильям Сатклифф 👍Полную версию
- Дата:12.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: А ты попробуй
- Автор: Уильям Сатклифф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уильям Сатклифф
А ты попробуй
Зевс, кто вывел смертных на дорогу, чтобы они поняли
Зевс, кто сделал так, что мудрость приходит через страдание
Ахилл – АгамемнонОщущается лучше, чем когда-либо, и гораздо чувствительнее.
Джон Уэйн БоббитЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
ПЛОХО ДОГОВОРИЛИСЬ
Она теперь другая.
– Спинка не откидывается.
– Не может быть.
– Говорю, не откидывается.
– Смотри. – Я вступаю в борьбу с самолетным креслом. Оно не поддается. – Действительно, сломано.
Она торжествует – и улыбается полускрыто одной из самых желчных своих улыбок. Так, словно говорит: “Ты настолько туп, что даже не понимаешь, когда над тобой смеются”. Две недели назад она оттаскала бы меня за уши, рассмеялась в лицо, обозвала бы сексистом и пиздоболом. Сейчас – единственной ухмылкой она дает понять, что, во-первых, считает меня идиотом, и во-вторых, что это не мое дело.
– Пусти меня на свое место.
Я молчу. Я приехал в аэропорт заранее, зарегистрировал билеты (специально попросив место у окна), полтора часа прождал Лиз, которая появилась в последнюю минуту и заявила, что не перевела деньги в чеки – так что нам пришлось бегать по всему аэропорту, искать единственное место, где их выдают, и если бы оно оказалось закрыто, я понятия не имею, что бы мы делали. Наверно... наверно, я бы три месяца катался по Индии в одиночку. Или пришлось бы одалживать ей деньги – но тогда нам хватило бы только на половину дороги – нет, это невозможно – и с какой стати я должен одалживать ей деньги. Нет уж. У нее было достаточно времени на сборы.
– Пусти меня на свое место. Ты все равно читаешь – ты все равно не будешь откидываться. А я хочу спать.
Врет. Мы только взлетели, и сейчас ясный день. Отличный вид из окна. Я специально попросил это место – я знаю, что это детство, но мне нравится летать, ясно? И я не собираюсь стыдиться того, что люблю смотреть в окно. Может, я уже вырос из этого, но мне все равно. Мне нравится, и все тут.
– Дэйвид... Ты меня слышишь?
Она сверкает глазами, и все черты ее лица сложились в одну презрительную гримасу, словно говоря: “Ну, скажи, что ты хочешь смотреть в окно. Давай. Ну, говори. Тогда уж точно станет ясно – и нам уже не отвертеться, – что в свои девятнадцать лет ты на самом деле двенадцатилетний сопляк, и что тебе не стыдно быть полным мудаком”.
Я не параноик – все это четко написано в изгибе ее ноздрей и в раскосых глазах.
Противнее всего то, что я вовсе не читаю. Я лишь изредка заглядываю в книгу, и почти все время смотрю в окно. Но она поймала меня как раз за книгой, и теперь я не могу сказать, что не читаю, потому что буду выглядеть эгоистом, а она именно этого и добивается.
– Хорошо, – говорю я. – Сейчас.
Я закрываю книгу, бросаю демонстративный взгляд в окно, чтобы показать, что я не эгоист, и что иду на серьезную жертву. Лиз вздыхает, и я вижу краем глаза, как она качает головой. Со мной все ясно, и что бы я ни сделал, она только укрепится в своем мнении.
Она меня ненавидит. Она думает, что я неразвит, эгоистичен, невыдержан и самонадеян. Боже мой, я уступаю ей место – и, между прочим, могу захотеть спать, и будет негде, потому что откидывающееся кресло я отдал ей – а она теперь сидит, качает головой, и считает меня эгоистом. Это оскорбительно!
Я не понимаю, почему. Я не понимаю, что изменилось. Всего две недели назад мы были лучшими друзьями, почти влюбленными. Сейчас мы привязаны друг к другу – летим в Индию на три месяца – и она обращается со мной, как с куском тухлого мяса. Может я и на самом деле неразвит, эгоистичен, невыдержан и самонадеян, но раньше ей это нравилось. Я не изменился. И не вижу причин меняться только потому, что она теперь другая.
Просто страшно.
Я много раз слышал старый прикол, что попасть в Индию – это попасть в духовку, но представления не имел о том, что попасть в Индию – это действительно попасть в духовку.
Делийский аэропорт это... это уссаться можно. Нельзя впихнуть столько народа в такое маленькое пространство, чтобы они не начали друг друга жрать. Это невозможно. Но кажется, никому кроме меня не было дела до толпы.
Проторчав три часа в иммиграционной службе, мы вышли наконец из аэропорта и обнаружили на улице еще больший дурдом. Мы и минуты не пробыли на воздухе, как куча оборванных вонючих мужиков набросилась на нас и принялась драть на куски – наверно для того, чтобы каждая наша конечность добралась до города на отдельном транспорте. Это было омерзительно. Я чувствовал себя так, словно меня грабят. Грабят в духовке. Все эти мудозвоны, которые пытались затащить нас в свои такси были такими оборванными и отчаянными, что мне захотелось домой прямо сейчас.
Лиз заметила, что еще какие-то рюкзачники из нашего самолета двинулись к автобусу, и мы, грудью проложив себе путь сквозь толпу, вскарабкались вслед за ними. Мотор уже работал, и мы с облегчением опустились на сиденья, решив, что успели как раз вовремя. Водитель сердито ткнул пальцем сначала в наши сумки, потом на крышу автобуса. Тогда я заметил, что ни у кого больше нет с собой багажа, и нам пришлось выходить из автобуса, чтобы тут же оказаться в новой толпе оборванцев, наперебой предлагающих забросить наше барахло на крышу. Я был уверен, что они сопрут рюкзаки в ту самую минуту, когда я повернусь к ним спиной, поэтому попытался вскарабкаться на крышу сам, но тут мужик в красном тюрбане, очевидно, начальник всех закидывателей сумок на крышу, столкнул меня с лестницы и вцепился в багаж. Я уступил. Все время, пока он прикручивал рюкзаки веревкой, я не спускал с него глаз. Весь его вид говорил о том, что он знает, что делает; несколько сумок были уже наверху, и я решил, что может так оно и должно быть. Спустившись с лестницы, он принялся дергать головой снизу вверх и приговаривать “дэнги-дэнги”.
– Он хочет денег, – сказала Лиз.
– За что? Это его работа. Я вполне мог закинуть рюкзаки сам.
– Ради Бога, дай ему денег. Я пойду займу места.
– Но у меня нет денег. Вряд ли он берет чеки.
– Ну дай же ему хоть что-нибудь.
– Что? Подтирочную бумагу? Вчерашний “Гардиан”?
Она не удостоила меня ответом и полезла в автобус.
– Дэнги. Дэнги.
– У меня нет.
– Дэнги.
Он прицепился к моему рукаву, и толпа вокруг нас стала уплотняться.
– Слушай, друг, у меня нет сейчас денег. Я не успел разменять.
– ДЭНГИ!
Я вывернул карманы – показать, что у меня нет денег, и оттуда вывалилалась целая горсть английских монет. Он злобно зыркнул на меня глазами и кинулся собирать мелочь. Поднялся переполох, куча народу сцепилась из-за этой меди, и я смог улизнуть в автобус, надеясь, что буду уже далеко, когда они поймут, что монеты всего лишь английские.
Пока мы разбирались с сумками, все сиденья заняли, и Лиз стояла теперь у заднего стекла. Я подошел к ней.
Через полчаса, когда автобус набился битком, шофер пару раз нажал на газ, но не сдвинулся с места.
Еще через полчаса, в течение которых мужик в красном тюрбане не переставая орал мне что-то сквозь стекло, а в автобус впихнулось в два раза больше народа, чем тогда, когда я был уверен, что он полон, мы наконец выползли из аэропорта.
– Ужас, – сказал я.
– Что ужас? – спросила Лиз.
– Всё.
– Чего же ты ждал? – она смотрела осуждающе.
– Здесь везде так?
– Думаю, да.
– И мы за этим летели?
– Да, это Индия.
– Господи. Не может быть.
Мне вдруг показалось, что желудок у меня набит булыжниками. Все было не так. Я попал не туда. Я ничего еще не успел положить в рот, а меня уже тошнило – от жары, толпы, клаустрофобии, – мне было просто страшно.
Черт бы драл, что я наделал? Как меня занесло в эту жуткую страну? Я ее ненавижу. Уже. К ней невозможно привыкнуть. Как же я влип.
Это было плохо. Очень плохо.
Ж
Автобус выкинул нас на тротуар, и мы направились в отель “Ринго” – это симпатичное название стояло первым в списке “Одинокой Планеты”[1]. Отель был рядом, на боковой улочке.
Я бы не рискнул назвать улицей то, по чему мы шли. Для начала, не было асфальта – просто утоптанная грязь с налипшей сверху пылью, утыканная зеленоватыми лужами, кучами мусора и коровьими лепешками. Поразительно, но очень многие пробирались сквозь это месиво в шлепанцах без задников.
Я рассматривал людей, и они были совсем не похожи на индусов в Англии. Не то, чтобы они отличались физически или носили странную одежду, нет. Что-то невыразимое делало их совершенно для нас чужими. Что-то в походке и в выражении лиц. Мне было страшно до усрачки. И куда ни посмотри – сотни людей – и все орут прямо в уши: “Такси, такси!”, “Лучшая еда!”, “Звони задешево!”; они толкаются, смеются, болтают, ругаются – с таким наглым видом, как будто они здесь полные хозяева.
* * *Отель мы нашли на верхней площадке темной лестницы – несколько номеров на двоих, на чердаке под самой крышей. Мужик, у которого на шее росла шишка размером с теннисный мяч, сказал, что все номера заняты, и что остались только койки в общей спальне. Он провел нас по лестнице к самой верхушке чердака – туда, где гофрированная железная крыша образовывала тупой угол.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- День между пятницей и воскресеньем - Лейк Ирина - Современная проза
- Две недели в июле - Николь Розен - Современная проза
- Надо быть в самом деле идиотом, чтобы - Хулио Кортасар - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- ПРАЗДНИК ПОХОРОН - Михаил Чулаки - Современная проза
- Свитер - Бланка Бускетс - Современная проза
- Грусть улыбается искренне - Александра Яки - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза
- Письма - Эшли Дьюал - Современная проза