Прочитать бесплатно книгу 📚 Робеспьер - Эрве Лёверс 👍Полную версию
- Дата:12.12.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Робеспьер
- Автор: Эрве Лёверс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"У меня никогда не было в качестве принципа ничего, кроме народа, который, устремляясь к свободе, должен быть беспощаден к заговорщикам".
Робеспьер, декабрь 1792 г.Мартине, за подаренное время
Перевод любительский, не для использования в коммерческих целях, все права принадлежат автору и издателю. Некоммерческие публикации и цитирование делать обязательно с указанием авторства.
Эрве Лёверc "Робеспьер"
Издательство "Файар"
Перевод с французского: Анастасия Кравец
Редактор перевода: Надежда Гревцева
За пределами "воплощённой Революции"
Это было в конце 1980-х гг. Некий старый человек высадился в Орли. В течение долгого времени он, наверняка, не покидал свою родную Калабрию; на этот раз, чтобы вновь повидать свою сестру, её мужа, их детей, уже много лет проживающих во Франции, он на несколько дней покинул свое предприятие по сельскохозяйственным работам и своих родных. Во время своего пребывания там, он жил у племянника, в одной из маленьких коммун в Артуа. Он высказывал лишь одну просьбу: поехать в Аррас, чтобы увидеть дом Робеспьера. Не говоря по-французски, без подлинного знания Франции, он знал, что член Конвента жил здесь в своей юности. Однажды утром его родственник повёз его посетить город. Поблизости от театра, на мощеной улочке, узкой и тёмной, высилось здание из кирпича и белого камня с фундаментом из песчаника; оно все еще имело красивый вид. Это был одноэтажный дом, слегка возвышавшийся над улицей; просторный дом с дверью и пятью окнами на фасаде; удобный, с по-настоящему высоким потолком. Робеспьер жил здесь между 1787 и 1789 г. Старик надолго остановился перед молчаливыми стенами, взволнованный, растроганный. Он плакал.
Сколько людей так же проделывали путешествие, подобное этому паломничеству? Сколько других проходило мимо этого дома с непониманием или гневом?
Были те, кто за, были те, кто против. Существовали те, кто видел в Робеспьере чистого демократа, друга народа, готового к высокой жертвенности, но несправедливо оклеветанного, весть о котором оставляет надежду будущим поколениям; они воспринимали его как Неподкупного, человека, требовавшего всеобщего мужского избирательного права, отмены смертной казни, признания "права на существование". С другой стороны, существовали те, кто считал его безумным революционером, бесчувственным преступником, главным ответственным за Террор, чудовищем, ввергнутым в ад национальной памяти.
Робеспьер разделял, и все еще разделяет сегодня, общественное пространство. Есть те, кто за, есть те, кто против. Если послушать Жана-Люка Меланшона, убежденного, что уравнительная работа Революции "не окончена": он определяет Робеспьера как "пример и источник воодушевления". Или послушать Жана-Франсуа Копе, упрекающего Франсуа Олланда в стигматизации некоторых категорий французов, как раньше делали революционеры ("Сначала обезглавим, обсудим потом"). За этой игрой отсылок, повторяющейся во французских публичных дебатах, полемика, в ходе которой всплывает имя Робеспьера, регулярно захлестывает СМИ: это "откровения" о лице и здоровье члена Конвента, саркоидоз которого будто бы мешал его решениям; начиная с двухсотлетия Революции, это требование о признании так называемого геноцида вандейцев, одним из организаторов которого он якобы являлся; с 1970-х гг., не без влияния отказа от коммунизма, это осуждение революционного происхождения тоталитаризма XX века... За рамками академических связей, эти споры зачастую обременены живыми политическими проблемами; они возвращают к расколу на правых-левых, однако, они не могут прекратиться. Они подпитываются также вопросами о природе республики, противоположными взглядами на её происхождение, всегда горькими воспоминаниями о таких революционных событиях, как ужасная война в Вандее и Террор.
Но кто такой Робеспьер, чтобы служить знаменем или пугалом, чтобы до сих пор вечно быть или появляться в памяти во Франции, а иногда и за границей, чтобы возбуждать такие страсти? Начиная с XIX века, Шарль Нодье обозначил возможный ответ. В своих "Воспоминаниях", он удивляется, что Наполеона классифицировали как "воплощённую Революцию". Он едва ли высоко ценит генерала, ставшего императором, и тем более члена Конвента: "Бонапарт был просто воплощённым деспотизмом. Воплощённая Революция, это Робеспьер, с его ужасной доброй верой, его наивной готовностью проливать кровь и его совестью, чистой и жестокой". Робеспьер будто бы был "воплощённой Революцией", "человеком, созданным Революцией" (иная формулировка, которую часто используют применительно к Бонапарту) или, для других, "олицетворённым Террором". Он не такая личность, как другие; безусловно, он заметный деятель конца XVIII века, но он также и политический миф, непостоянный, изменчивый, образы которого формируются и живут вдалеке от научных трудов.
Были, есть и будут те, кто за, и те, кто против.
И есть историки. Забавное ремесло и забавные люди, с их методическими сомнениями, их потребностью в доказательствах, их страстью к архивам, их поисками неопубликованного, их беспрестанными вопросами, их осторожностью в анализе и интерпретации... Конечно, занимаясь Робеспьером, они не избежали споров; долгое время их работа испытывала влияние политических вопросов, полемики и предвзятости, которая препятствовала соблюдению необходимой дистанции. Риск, впрочем, ещё существует - возможно ли было бы избежать его полностью? Из всех исторических упражнений, биографическое повествование - это, быть может, самое деликатное и самое субъективное, несмотря на теоретические размышления для обхода подводных камней и установку на достижимые цели. Позиция биографа, его внимательное наблюдение за сюжетом исследования, его стремление воссоздать смысл пройденного пути, стремление к объяснению, не рискуют ли они быть воспринятыми, как труд по оправданию или дискредитации? Тональность книги и её анализ могут этому способствовать. Нет ли оценки также и во взгляде читателя, который воспринимает текст через призму своих убеждений и своих чувств, особенно, когда персонаж неоднозначен?
В случае Робеспьера, биограф сталкивается с уникальным осадком от работ, скорее противоречивым, чем способным помочь. Во многих из них стёрта граница между историей и памятью: с помощью актуальности, непрерывно заново изобретаемой для члена Конвента, его биографы перегружают его жизненный путь проблемами, которые современны им, рискуя перекрыть себе дорогу к человеку конца XVIII века. Вместе с тем, и в добротных портретах нет недостатка. Некоторые были отмечены значительным развитием знаний, как "Робеспьер" Жерара Вальтера (1961); другие подчеркивали контрастные оценки революционера, как остроумная биография Нормана Хэмпсона (1974); ещё одни напоминали о его гуманизме, как классическая работа Анри Гиймена "Робеспьер: политик и мистик" (1987).
Многие аспекты жизни Робеспьера всё же остаются до настоящего времени тёмными, неизвестными, рассказанными противоречиво. Неясности нередки, а определённость иногда ошибочна: повторённая десять
- Робеспьер на троне - Борис Башилов - История
- Робеспьер и террор - Бронислав Бачко - История
- Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским - Пьер Монтэ - История / Культурология / Религиоведение
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях - Анна Мудрова - История
- Вечер на Кавказских водах в 1824 году - Александр Бестужев-Марлинский - История
- Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
- Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху - Пьер Брюле - История
- Робин Гуд - Вадим Эрлихман - История
- Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин - История