Семь Нагибов на версту
Глава 1
Семь нагибов на версту
Том 1
Глава 1
Начало, ведущее к концу, или конец — это всего лишь начало.
Свет-девИца, Русь-Жар-птица,
Не угаснет, не склонится,
Воспарит по небосводу…
Слава Роду! Слава Роду!…
— Беги, сынок! Это Твердичи. Они одержимые!!! — раздался крик моей матери.
Дернувшись, я чуть отклонился, и тяжелое копье, разбив окно, воткнулось в стену возле кровати. Туда, где за миг до этого была моя голова.
Резко вскакиваю, в руках уже дедовский меч, взмах — и стрела, влетевшая следом за копьем, оказывается перерубленной. Магия, совсем чуть-чуть — увы, на большее я не способен, — растекается по телу, наполняя мышцы силой, а я уже бегу туда, где слышатся звуки боя.
Обеденный зал — картина боя во всей красе. Отец с тяжелым молотом — он у нас кузнец, — обороняет двери, отбиваясь от лезущих во вход воинов. Любомира, моя старшая сестра, ловко орудует парными кинжалами, не позволяя чужакам влезть в окно. Мама же, застыв в центре зала, плетет что-то убойное. Увы, в этом мире магии почти нет, и чтобы создать даже простейший огненный шар, надо очень постараться. Но она у нас берегиня и в своем доме имеет огромную власть.
— Я сказала, беги!!! — вновь закричала она, увидев меня.
— Я опоясанный витязь и не буду бежать, поджав хвост! — рявкнул я, присоединяясь к отцу.
Молот — он хорош, когда вокруг много пространства, а тут его почти нет. Кончик моего меча касается шеи особо наглого воина, и я едва успеваю увернуться от брызнувшей крови. Батя благодарно кивнул и с хеканьем проломил ребра еще одному супостату.
— Беги за подмогой к дядьке Степану! Сами мы не справимся. Люба, не-е-ет!!! — закричала она, увидев, как тонкая петля захватила шею сестры.
Рывок и вот Любомира вылетает в окно. Батя тут же рванул за ней, как бык, расшвыряв лезущих в двери.
Мама в этот момент закончила свое колдовство, и от нее полился свет, мгновенно заполнивший комнату, а после выплеснувшийся наружу. Оттуда послышались вопли боли, а она, подхватив небольшую булаву, побежала на улицу. Ну, и я следом, оберегая ее.
В моей руке сам собой возник метательный нож — свист, и вот один из нападавших, что сдерживали отца, падает со сталью в глазнице. На меня наваливаются двое. Еще пятеро лежат и с воем катаются по земле. Магия мамы им выжгла глаза. Верчусь во все стороны. Так, как учили. Краем глаза замечаю, что сестру уже спеленали и куда-то тащат. Иду на прорыв к ней. Матери не вижу — она где-то сбоку, но судя по звукам, вполне достойно отбивается.
По всей улице слышны звуки боя — похоже, Твердичи решились вырезать всю общину волхвов, что как кость в горле стояла у одержимых или меченных, как мы их называли из-за небольшой черной кляксы возле глаз. В обычное время ее не было видно — только когда они активировали силы проклятых демонов.
Бегу, походя смахивая с плеч чью-то глупую голову. Какой-то дурак кидается мне в ноги — перепрыгиваю, и в этот момент спину обжигает резкая боль. По инерции делаю еще шаг и тут же чувствую толчок.
Тело мгновенно становится деревянным. Хочет упасть, и я уже понимаю, что все — отбегался. Да и наконечники стрел, пробивших меня насквозь, тоже это понимают. При этом одна торчит в районе сердца — хана котенку.
Меня пошатывает, и я опираюсь на меч, чтобы стоять. Падать перед врагами — да меня родичи на том свете проклянут!
Еще два удара, разрывающие грудь. Тело стремительно холодеет — успеваю заметить полный боли и отчаянья взгляд мамы, услышать бешеный рев отца, увидеть скривившиеся в немом крике губы сестры, прежде чем мое разорванное сердце, что не в состоянии больше гнать кровь, замирает.
— Перун, прими мою душу, — шепчу я мертвеющими губами…
Знаете, говорят, в последние мгновенья перед смертью ты вспоминаешь всю свою жизнь. Она калейдоскопом проносится перед твоими глазами, и ты как бы со стороны видишь то, что было, и то, что есть. В этот момент ты сам себе становишься и прокурором, и адвокатом, и судьей. И возможно, даже сам себе выносишь приговор.
Не сильно я в это верил, но вот сейчас я понимаю, что это правда. А раз так, то надо понять, кто же я такой.
Зовут, ну, или звали меня, Мирослав из рода Авдеевых. Потомственный витязь в энцатом поколении. Живем — да, так мне будет удобней вспоминать, в обычной России, без всяких империй и прочего. В той же, в которой живет каждый из вас. У нас тот же президент, чья фамилия означает Путь или дорогу. Мы так же не любим страну, у президента которой фамилия с их языка переводится как прощай или до свиданья. Они нам всячески пакостят чужими руками, но мы на них ругаемся и грозим всяким разным.
Это то, что видит основная масса, можно сказать, девяносто процентов населения Земли. Но вот остальные десять процентов знают и видят намного больше. Ну, и понимают, откуда и что берется.
В нашем мире нет магии в привычном понимании этого слова, потому что он закрыт и оторван от магических потоков мироздания. Так что колдовать тут практически нельзя. И все же Древние Мудрые нашли способ, как творить магию с помощью жизненных сил. Делать это способны единицы, но крайне редко, платить за магию годами собственной жизни — не самый лучший размен. Но если уж приспичило, могли ударить очень сильно. В истории были примеры, когда один из таких магов уничтожил целый остров, правда, при этом умер и сам.
Так что я родился в семье, которая знает и может больше других. Впрочем, весь наш небольшой поселок так мог. Жили мы в Сибири, в живописном месте, укрытом от глаз всего мира, под названием Свичь. Правда, местные гордо именовали его городом, но я-то знал, что такое города с миллионными населением. Наш же насчитывал всего пару тысяч.
Нет, мы не были отрезаны от остального мира, и все передовые технологии, включая интернет и мобильную связь, у нас были. Мы ж не отшельники какие.
Несмотря на кажущуюся малость населения, о нас знали все, кто должен, включая и верхушку власти России. И даже иногда
