смели святотатство чинить… — поправив за радужку очки, пропищал усатый, делая всяческий вид, что он нисколько не боится и чертовски возмущён наглостью медведя.
Сила не дослушал, ибо не понял ровным счётом ничего, и оттолкнул усатого очкарика в сторону. Прошёл вперёд. Кощей за его спиной помахал накидкой и слепил такую морду, что так и хотелось оплеуху дать. И чего паяца строить, когда совсем не до этого.
Могильщик подошёл к кровати, на которой лежал Великий Князь. Батюшка, оторвав взор от библии, глянул на Силу недобро. Так же недобро глянул и Сила. Пародия какая-то. Непонятный усач, церковники, ожидающий своей очереди Сергей Бурлак, чтобы тоже прочитать свою молитву над покойным Князем — в какого бога он веровал, Сила до сих пор понять не мог, богов в мире сейчас много, чуть ли не у каждого свой, — ещё пара «сатанистов» в очереди, со своими книгами о вере под мышкой, у стены кучка репортёров и журналюг, даже Петрушка-кормушка здесь. Стервятники. В углах, чуть поодаль от кровати, тихонько всхлипывали слуги. У окон стояли по паре-тройке человек дружинников. Зачем? А Мстиславы, что должна горевать над братом, нет. Нет никого другого, кто был тесно знаком с Святогором, кто был к нему приближен, к нему и некогда к отцу его.
Сила постоял над покойником, оглядел его с ног до головы. Впрочем, ничего особенного не увидел. Князь был укрыт белым одеялом до подбородка, лежал прямо, с закрытыми глазами, как и подобает мёртвому. Единственное, что бросилось в глаза Силе, так это то, что Святогор был уже стариком. Странно, вроде как недавно зрелостью дышал, а сейчас… И только в этот миг Сила вспомнил, что младший сын Игоря не перенял от отца силу оборотня. Простым человеком был Святогор, оттого и помер от сердца. У простых короткий срок. Мало их по земле ходит. Один из четверых детей Игоря Воевателя взял всё материнское. Ольга была человеком и тоже померла от старости.
— Сколько читать будешь? — осведомился Сила у батюшки, что важно и монотонно напевая, перекинул страницу толстой книжицы.
— Он закончит, я буду читать и обряд проводить, — вмешался Сергей Бурлак, опережая батюшку.
— Тело обмыли хоть? — продолжил Сила.
— Обтёрли, — всхлипнул кто-то за спиной.
— И всё?
— И всё.
Сила задумался, со вздохом прикрыв глаза. Вот на кой чёрт ему этот геморрой сдался? Не любил он богатых хоронить. Просят по обычаям, а сами потом начинают придумывать что-то своё, так как им удобно. Вот что делать? Мстиславы, которая должна руководить процессом, нет, тот, кому она поручила это дело, то ли где-то в этой толпе, то ли где-то… чёрт его знает где. Впрочем, Сила и не спрашивал, кто за главного. А надо бы.
— Забирай, — услышал он холодный, похожий на змеиный шёпот голос. Могильщик открыл глаза под всеобщий ропот, всхлип, шуршание и затем образовавшуюся следом губительную тишину. Вот уже как год, а может и чуть больше по Большой Столице и по Светлорусии ходит слух, правда давно подтверждённый, что мёртвая Княгиня Ольга бродит по Терему и говорят подняла её Мстислава, Великая Княжна, по какой причине правда не известно. Впрочем, люд много чего баит и много тех причин придумывает, ведь Мстислава ведьма, а чтобы что-то придумать этого вполне достаточно, даже если ведьмы мёртвых поднимать не могут. На то способны только мрачные колдуны.
— Святогорушка, сыночек мой ненаглядный, хотел, чтобы его по обычаям предков схоронили, — Княгиня Ольга нагнулась к сыну и погладила его по щеке, глядя мёртвыми, белесыми глазами на мёртвого Великого Князя. Картина была жуткая. — А коль ты здесь, значит, должен сделать всё так, как делаешь. И чтобы Святогорушка был доволен. Посему, — она разогнулась, — твоё слово тут будет закон. А вы все молчите, — властно сказала она. И можно было бы Княгиню не слушать, кто её слушал, пока она была жива? Никто. Игорь правил один, а она всего лишь жена Игоря, что родила четверых детей. Всего лишь актриса из нищего балагана, которую Игорь взял в жёны только по ему ведомым причинам. Однако Ольга уже как много лет была мертва, и год, а то и больше, как мёртвая ходила по земле. Наводила страх и ужас на людей. Впрочем, ничего злобного она не делала. Однако, этого вполне хватало для того, чтобы перед ней сгибались спины и чтобы её слова исполнялись, потому как несмотря ни на что, народ оставался суеверным.
Силу такое не страшило, его больше страшили живые. Но даже его пробрал морозец, когда Ольга подняла на него свои белёсые глаза.
— Да будет так, Княгиня, — чуть склонил голову Сила, затем снова окинул взглядом Святогора. После подозвал того, кто их привёл, затем других слуг, что стояли у стены и плакали, роняя горькие слёзы по Великому Князю.
Сила решил не выносить Князя из Терема. Зачем? Всё, что надо для приготовления тела к погребению они взяли с собой. По традиции обмыли, по традиции переодели в чистые одежды, по традиции уложили там, где надо и как надо. Зажгли свечи. Сложили рядом с кроватью и на неё вещи, что Князь Святогор сильно любил. В общем, всю ночь Сила и Кощей провели в хоромах правителя, и только днём, когда солнце уже поднялось над крышами домов вернулись в родную избу. Медведь предложил хоронить Великого Князя через день, как раз в воскресенье, все остальные согласились, слуги передали весть Мстиславе, затем принесли ответ на согласие.
А пока, до этого нужно было заняться другими делами…
Воскресным утром Сила пришёл в Великий Терем пораньше. На этот раз к нему вышел Миробор Ухо, старый боярин и советник Игоря Воевателя, несколько человек, которых Сила знал косвенно или вообще не знал. С Миробором толком не поговорили, а хотелось. Говорили в основном по делу. А дел у каждого из них было много, так что старые дни вспомнить не получилось и не получилось о настоящем побалакать.
С Великим Князем Святогором Третьим прощались на главной площади, усеянной живыми цветами. Прощался народ, плакал и стенал. Бабки и деды нудно выли, а Скоморох танцевал, выкрикивал строчки из своих песен, быстро сложенных за ночь, остро шутил, веселил людей. С ним вместе танцевали и выкрикивали куплеты другие скоморохи, артисты-балаганщики, гусляры и дудачи. Мальчики-слуги раздавали народу печенья и конфеты, а люд нёс к гробу Великого Князя бумажные и живые цветы, а батюшка читал молитвы и ходил с кадилом. Большие свечи горели у изголовья гроба, и другие свечи горели в руках народа и на каменной площади.
