Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь хорошо получается. Они с Ромео составили неплохую команду. Симона, Ромео и пес. Коричневый пес стал их другом. Он живет под свалившейся оградой на краю дороги, которая находится над ними. Симона в голубой дутой безрукавке, обтрепанном разноцветном костюме для пробежек, вязаной шапке, кроссовках; Ромео в куртке с капюшоном, джинсах и тоже в кроссовках; и пес, которого они назвали Артур.
Ромео разъяснил, что лучшие туристы – пожилые супруги. Они подходят к ним втроем – Симона, Ромео и пес, – на длину веревочного поводка. Ромео протягивает высохшую руку. Если люди отшатываются с отвращением – покорно уходят. Бумажник старика уже лежит в кармане голубой дутой безрукавки. Если мужчина лезет в карманы за мелочью, Ромео принимает милостыню, а кошелек старушки перекочевывает в сумку Симоны. Если туристы сидят в кафе, можно просто свистнуть со стола мобильник или фотоаппарат и делать ноги.
Музыка сменилась. Запела Рианна.
Ей нравится Рианна.
Младенец умолк.
Сегодня был плохой день. Ни туристов, ни денег. Только немного хлеба, поделенного на всех.
Симона обхватила губами отверстие пластикового пакета, выдохнула и с силой вдохнула.
Легче. Всегда приходит облегчение.
Надежда – никогда.
12
В четверть шестого Линн в третий раз за день сидела в приемной, теперь у консультанта-гастроэнтеролога. Эркерное окно выходит на тихую Хоув-стрит, за ним темно, горят фонари. У нее в душе тоже темно. Темно, холодно, страшно. Приемная с отслужившей свое старой мебелью, как у доктора Хантера, ничуть не поднимает настроение, как и скудное освещение. Из наушников Кейтлин доносится слабая музыка.
Дочь внезапно вскочила, побрела по приемной, как пьяная, бешено расчесывая руки. Пробыв с ней весь день, Линн точно знает, что она не пьяная. Это симптом болезни.
– Сядь, милая, – озабоченно попросила она.
– Я как бы устала, – заныла Кейтлин. – Обязательно ждать?
– Обязательно надо сегодня встретиться со специалистом. Дело очень важное.
– Ох, а я что, не важная? – криво усмехнулась девочка.
Линн улыбнулась:
– Самая важная на белом свете. Как себя чувствуешь, кроме того, что устала?
Кейтлин остановилась, опустила глаза на журналы, лежавшие на столике. Какое-то время молчала, глубоко дыша, потом вымолвила:
– Я боюсь, мам.
Линн встала, обняла ее одной рукой, и, на удивление, дочка не дернулась, не отпрянула. Напротив, прижалась к матери, схватила за руку, крепко сжала.
За прошлый год вымахала на несколько дюймов, Линн еще не привыкла смотреть ей в лицо снизу вверх. В смысле роста явно унаследовала отцовские гены, а тонкий костяк, хоть и очень красивый, больше прежнего напоминает эластичную резиновую куклу.
Одета в излюбленном небрежном стиле – вязаный свитер безобразных серых и ржавых тонов поверх футболки, на шее ожерелье из маленьких камешков на тонком кожаном шнурке, джинсы с обтрепанными обшлагами, старые расшнурованные кроссовки. Вдобавок из-за холода или, может быть, чтоб скрыть живот, вздувшийся, как у беременной, куртка цвета верблюжьей шерсти из бобрика, словно приобретенная на благотворительной распродаже.
Из-под головной повязки с ацтекским рисунком ежиком торчат короткие угольно-черные волосы, пирсинг придает девочке какой-то варварский вид. В подбородке и в языке штифты, в левой брови колечко. В данный момент не видно, но специалист при осмотре, конечно, заметит колечко в правом соске, в пупке и перед влагалищем. В один из редких моментов близости и откровенности с матерью Кейтлин стыдливо призналась, что, когда его вставляли, чувствовала себя довольно круто.
День выдался поистине адский. С той минуты, как Линн утром вышла из кабинета доктора Хантера, куда снова вернулась потом вместе с Кейтлин, жизнь одним сейсмическим толчком перевернулась вверх дном.
Просигналил мобильник. Она вытащила его из сумочки, взглянула на дисплей. Мэл.
– Привет. Где ты?
– Только что вышли из шлюза в Шорэме. День был поганый – труп вытащили. Рассказывай про Кейтлин.
Линн принялась докладывать о консультации, не спуская глаз с дочки, которая все расхаживала по приемной втрое меньше, чем комната ожидания доктора Хантера, потом принялась поспешно хватать со столика журналы один за другим, словно хотела все перечитать, но не решила, с какого начать.
– Приблизительно через час буду знать больше. Мы от доктора Хантера сразу направились к специалисту. Долго еще пробудешь в зоне приема?
– Как минимум часа четыре, – ответил Мэл. – Может, дольше.
– Хорошо.
Вышла секретарша доктора Грэнджера, внушительная женщина пятидесяти с лишним лет с собранными в тугой пучок волосами и холодной сдержанной улыбкой.
– Сейчас доктор вас примет.
– Я перезвоню, – поспешно бросила в трубку Линн.
В отличие от просторного кабинета Росса Хантера в тесном кабинетике консультанта на первом этаже едва умещались два кресла перед маленьким рабочим столом, на котором под такими углами, чтобы было хорошо видно всем пациентам, расставлены рамочки с фотографиями идеальной улыбающейся супруги специалиста и трех столь же идеальных улыбающихся детей.
По мнению Линн, доктора Грэнджера – высокого мужчину за сорок, с крупным носом, редеющими волосами, в костюме в полоску с крахмальной рубашкой и галстуком – вполне можно принять за адвоката, благодаря налету высокомерия.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласил доктор, открыл коричневую папку, в которой Линн разглядела письмо Росса Хантера, уселся и начал читать.
Линн легонько пожала руку Кейтлин. Рука не отдернулась. Не очень уютно у доктора Грэнджера. Неприятна его холодность, выставленные напоказ семейные фотографии, которые словно говорят от его имени:
У меня все в полном порядке, а у тебя нет. От того, что я сейчас скажу, в моей жизни ничего не изменится. Вечером приду домой, поужинаю, посмотрю телевизор, может быть, предложу жене сексом заняться, а ты… гм… Ты завтра проснешъся в собственном аду, а я, как всегда, с радостью встречу своих здоровых благополучных деток.
Дочитав, доктор подался вперед, выражение лица чуть смягчилось.
– Как себя чувствуешь, Кейтлин?
Девочка молча пожала плечами. Линн ждала, что она скажет. Дочка выдернула у нее свою руку и попеременно почесала предплечья.
– Чешусь. Все чешется. Даже губы.
– Еще что?
– Устаю. – Она вдруг надулась, насупилась, что для нее нормально. – Хотелось бы получше себя чувствовать.
– Случается, что ты теряешь ориентацию, спотыкаешься?
Кейтлин кивнула, закусив губу.
– Полагаю, доктор Хантер сообщил результаты анализов?
Она снова кивнула, избегая встречаться взглядом с консультантом, полезла в мягкую сумку под зебру, вытащила мобильник, принялась тыкать в кнопки, глядя на дисплей.
Глаза консультанта слегка округлились.
– Угу, – рассеянно промычала Кейтлин как будто про себя, – сообщил.
– Да, – поспешно подхватила Линн. – Он… сообщил нам новости… те… которые вы ему сообщили. Спасибо, что приняли нас так быстро.
Где-то на улице заверещала противоугонная сигнализация.
Доктор Грэнджер снова взглянул на Кейтлин, которая отправила текст и сунула трубку обратно в сумку.
– Необходимы срочные действия, – объявил он.
– Я как бы не совсем понимаю, что изменилось, – сказала она. – Можно разъяснить простыми словами? Типа для идиотов?
Доктор улыбнулся:
– Постараюсь. Как тебе известно, последние шесть лет ты страдаешь первичным склеротическим холангитом.[6] Начальная умеренная, можно сказать, ювенильная форма в последнее время стремительно переходит в тяжелую, взрослую. Шесть лет мы старались держать процесс под контролем с помощью медикаментов и хирургического вмешательства, надеясь, что печень сама придет в норму, но такое случается крайне редко, и, к сожалению, в твоем случае этого не происходит. При нынешней степени поражения печени возникает опасность для жизни, если не принять решительных мер.
– Значит, я умираю? – пробормотала Кейтлин неожиданно слабым голосом.
Линн схватила ее за руку, крепко стиснула.
– Нет, милая, нет. Ни в коем случае. Все будет хорошо. – И оглянулась на доктора за поддержкой.
Тот бесстрастно ответил:
– Я договорился, что сегодня вечером тебя примут в Королевской больнице Южного Лондона и обследуют на предмет трансплантации.
– Ненавижу этот отстойник, – фыркнула Кейтлин.
– Эта больница лучшая в графстве, – заявил доктор. – Есть и другие, но отсюда обычно больных направляют в нее.
Кейтлин снова пошарила в сумке.
– Знаете, вечером я как бы занята. Мы с Люком в клуб идем. В музыкальный. Там будет оркестр, который я хочу видеть и слышать.
- Идеальное убийство - Питер Джеймс - Триллер
- Костяной склеп - Линда Фэйрстайн - Триллер
- Перфекционистки - Сара Шепард - Триллер
- Блондинка с подбитым глазом - Эрл Гарднер - Триллер
- Ты никогда не исчезнешь - Мишель Бюсси - Триллер
- Нечем дышать - Эми Маккаллох - Детектив / Триллер
- Одержимый - Питер Джеймс - Триллер
- Провал в памяти - Уильям Линк - Триллер
- Убийственно просто - Питер Джеймс - Триллер
- Любовь в смертельной прогрессии (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна - Триллер