Форма входа
Читем онлайн Новое время — новые дети - Ирина Медведева
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Есть и другой аспект. Маленький ребенок по многим причинам любит сказочный жанр. В частности, и потому что один из его основных законов — победа добрых сил в финале. А тут вдруг получится, что именно эти добрые силы и совершали в жизни страшные злодеяния. Условно говоря, оружейник Просперо вовсе не благородный защитник и вождь всех «униженных и оскорбленных», а кровавый палач, на совести которого множество невинных жертв. Очаровательный наследник Тутти — да это ж Павлик Морозов, отрекшийся от своих пусть приемных, но родителей… (авторы ошибаются — о Павлике Морозове см. статью В. Бушина[1]) Ряд таких пар легко можно продолжить. Эти перевертыши настолько «зашкаливают», что восприняты ребенком попросту не будут. В лучшем случае память удержит два отдельных образа: один — плохого палача (который, кстати, есть в «Трех толстяках» и выступает, разумеется, на стороне зла), другой — хорошего оружейника Просперо. Как говорится в известном анекдоте, котлеты отдельно, мухи отдельно. Но зато в памяти может остаться другое — попытка родителей разрушить гармонию хрупкого, еще очень уязвимого внутреннего мира ребенка, посягательство на правду, какой она должна быть. Должна и потому, что соответствует глубинным установкам нашей культуры, и потому что изображена — как ни обидно это критикам подобной литературы — удивительно ярко и талантливо. А ведь даже взрослые люди, давно, казалось бы, выросшие из " коротких штанишек», упорно цепляются за дорогие их сердцу мифы и не прощают разрушителей.
Если же все–таки — чего в жизни не бывает?! — ваш ребенок окажется в состоянии усвоить эти страшные перевертыши, не спешите радоваться. Игра (а дети подсознательно пытаются превратить страшное в игру), может быть, только началась. И мало ли какое развитие она получит дальше?
— Моя мама днем — мама, а ночью ведьма, — сообщила нам по секрету одна девочка, чьи родители тоже старались «по–умному комментировать» книжки, которые ей читала бабушка. Вернее, девочка сказала «вемьдя» — она была еще совсем маленькая.
Глава VI
КНЯЗЬ КУРБСКИЙ КАК ПЕРВЫЙ РУССКИЙ НЕВОЗВРАЩЕНЕЦ
Хоть и принято говорить «чужие дети быстро растут», свои тоже вырастают куда быстрее, чем хотелось бы. Не успеешь глазом моргнуть, а у них уже появляется серьезная социальная роль: ученик. И у государства, соответственно, появляется куда больше рычагов воздействия на юного гражданина. Семье приходится потесниться, делегируя немалую часть воспитательных полномочий школе. Там ребенок проводит как минимум полдня, он должен подчиняться общим требованиям, слушаться учителя, который нередко становится авторитетом, конкурирующим с родительским. И теперь основные детские книги — учебники, содержание которых школьник волей–неволей должен усвоить, иначе не получит хорошей оценки.
Надеемся, в предыдущей главе мы сумели показать, что в нашей детской литературе — так уж сложилось и ничего с этим не поделаешь — содержится значительный классовый элемент. А если не бояться повторить учебник марксизма, то можно выразиться более определенно: эта литература защищает интересы бедных и проникнута духом классовой борьбы. И то, и другое ее неотъемлемые характеристики.
Поэтому в связи с глобальными планами переустройства общества перед школой стоит серьезнейшая идеологическая задача. Да–да, именно идеологическая, сколько бы ни твердили специалисты в области философии образования, что школу необходимо как можно быстрее деидеологизировать. Не надо обольщаться. Трудновыговариваемое слово — очередной эвфемизм. Подразумевается–то не только отмена старой идеологии, но и создание новой. И это совершенно естественное желание — никакое общество не может жить (и не живет!) без идеологии. Непонятно даже, почему этого надо так стесняться. Намерение вполне законное. Только осуществимое ли?
Не будем надолго застревать на школьной программе по литературе — она всем так или иначе знакома. Скажем только, что вполне понятный соблазн пересмотреть эту программу, исключить из нее «все устаревшее, утратившее звучание» (а, называя вещи своими именами, социально вредное и даже опасное) не может быть удовлетворен. У нас не было другой литературы. Вернее, была: Греч, Булгарин, Боборыкин… По выражению Некрасова «милорд глупый», которого темный, полуграмотный, пьяненький мужик несет с базара. Сейчас, между прочим, сделана попытка вернуть тот самый базар. Гипотетически можно себе представить, что содержание рыночного лотка с книгами переносится в хрестоматию по литературе. Но в реальности это невозможно. И невозможно по очень простой причине: там нет предмета литературы. Нечего проходить, нечего изучать.
И тут возникает другое искушение: так ловко перестроить школьную программу, сместив акценты, чтобы по возможности смягчить «социальный элемент». Поскольку такая заявка достаточно конкретна и серьезна, она заслуживает и более серьезного рассмотрения. Мы зафиксируемся на программе по литературе потому, что в формировании детского мировоззрения ей традиционно отводится одна из важнейших ролей. Литература дает модели человеческих взаимоотношений, а это неотъемлемая часть воспитания.
В предыдущей главе мы вскользь упомянули учебник Е.Н. Басовской, выпущенный в рамках программы гуманитарного образования в России, спонсором которой выступил известный американский предприниматель и общественный деятель Дж. Сорос. Подобных учебников сейчас расплодилось, как грибов после дождя, но мы остановимся только на одном, ибо он, на наш взгляд, весьма иллюстративен и дает достаточно полное представление о тенденциях в этой области. Тем более, что упомянутый учебник победил в трех турах конкурса, в котором участвовало более полутора тысяч авторских коллективов из разных регионов России и — цитируем предисловие — ориентирован «на ценности отечественной и мировой культуры современного демократического общества». В каком–то смысле это великолепная модель перестройки нашего образования в том ключе, который бы соответствовал интересам нового строя.
При беглом ознакомлении с этой книгой может возникнуть чувство удивительной насыщенности и разнообразия материала. Здесь и «Поэтика» Аристотеля, и Белинский. И оба Гумилева, и Самойлов. И Олеша, и Кривин, и Кукин, и Корнель, и протопоп Аввакум, и Марина Цветаева, и Буало, и Стерн, и Солженицын. И все это для VIII класса, т.е. для детей 12–13 лет!..
Когда проходит первая оторопь, естественно, задаешься вопросом: а может ли восьмиклассник осмыслить за год такое количество литературных произведений? Да хотя бы только прочитать! Совершенно очевидно, что нет. Это вряд ли под силу даже студентам–гуманитариям, а ведь в школе, во–первых, множество других предметов, и во–вторых, у школьников, выражаясь языком точных наук, разрешающая способность не столь велика. Попросту говоря, не может детская голова всего этого переварить. Больше того, литература, о которой, в основном, идет речь в этом учебнике, сложна для восприятия, и с детьми нужно обстоятельно разбирать сложный смысл, облеченный в сложную для современного человека форму. Как, собственно, всегда и делалось, когда в школе проходили «Слово о полку Игореве», «Путешествие из Петербурга в Москву», «Бедную Лизу».
Задаешь себе вопрос: а к чему такая смысловая карусель? Неужели автор не знает элементарных законов детской психологии — специфики восприятия, внимания, памяти? — Навряд ли. Думаем, дело в другом. Учебников много, авторы разные, а схема одна. И, естественно, напрашивается вывод о новой педагогической установке. Ее можно сформулировать следующим образом: имея дело с таким социально взрывоопасным материалом, как русская литература, надо максимально запутать картину. Запутать так, чтобы голова закружилась. Как у человека, который играет в жмурки: глаза завязаны, а во тьме раздаются голоса. Только пойдешь направо — тебя окликают слева, делаешь шаг вперед — слышишь голос сзади. И уже хватаешь что попало, кого попало, лишь бы прекратить это хаотическое мельтешение.
На самом деле хаос иллюзорный, ибо карусель вращается вокруг совершенно определенного стержня. «Революция есть Зло» — такова основная идея учебника. Как сейчас говорят — «однозначно». Из этой не слишком оригинальной сверхидеи вытекает противопоставление гражданского долга и — цитируем — «маленького личного счастья в укромном уголке». И каким бы литературным материалом это противопоставление не иллюстрировалось, автор учебника недвусмысленно дает понять, что предпочесть следует второе. Прямо скажем, труд это нелегкий, когда имеешь дело с русской литературой.
Конечно, наибольшего заострения вопросы социального неравенства, справедливости и гражданского долга достигли в литературном направлении XIX века, получившем название «критического реализма», но и произведения предшествующих периодов в очень большой степени проникнуты теми же идеями. Достаточно вспомнить «Слово о полку Игореве», насыщенное яркими патриотическими чувствами; Даниила Заточника с его бесстрашными обличениями сильных мира сего за равнодушие к сирым и убогим; Сумарокова, воспевающего тех, кто заботится не о личном, а об общественном благе; Фонвизина, Карамзина, Державина.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Новое время — новые дети - Ирина Медведева бесплатно.
Похожие на Новое время — новые дети - Ирина Медведева книги
- Анатомия игры - Марина Линдхолм - Психология
- Отдайте мне меня - Виолетта Лосева - Психология
- Формирование будущих событий. Практическое пособие по преодолению неизвестности - Ирина Штеренберг - Психология
- Это переходит все границы: Психология эмиграции. Как адаптироваться к жизни в другой стране - Евгения Петрова - Менеджмент и кадры / Психология / Руководства
- Отпусти его, обрети себя. 10 шагов от разбитого сердца к счастливым отношениям - Эми Чан - Психология / Эротика, Секс
- Разноцветные “белые вороны” - Ирина Медведева - Психология
- Семья и как в ней уцелеть - Роберт Скиннер - Психология
- Время Next - Андрей Притиск (Нагваль Модест) - Психология / Науки: разное / Эзотерика
- Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи - Барбара Брайен - Психология
- Беседы Свобода - это Все, Любовь - это Все Остальное - Ричард Бендлер - Психология
