полудню стало ясно, что план контрудара, по крайней мере под Прохоровкой, провалился.
С 15.00, используя замешательство, вызванное отходом нашей пехоты и выходом из строя основной части танков, эсэсовцы перешли к активной обороне в полосе 5-й гв. ТА. В 16.00 по боевым порядкам гвардейцев Жадова за р. Псёл был проведён сильный авиационный, а затем артиллерийский налёт. Не успели рассеяться столбы пыли и дыма, как в атаку двинулись танки и штурмовые орудия в сопровождении мотопехоты на полугусеничных бронетранспортёрах и до 200 мотоциклистов с экипажами автоматчиков. Бронетехника прошла через наши позиции, а мотопехота была отсечена и залегла, поэтому танки были вынуждены отойти. Борьбу с противником в излучине осложняло отсутствие танковой поддержки и наспех оборудованные боевые позиции без разветвлённой сети траншей. Почти полностью отсутствовали и минные заграждения. Всё это позволяло противнику не только поражать огнём, но и просто давить нашу пехоту гусеницами, сразу же «захоранивая» бойцов в собственных окопах. Сразу после завершения Прохоровского сражения, вечером 17 июля 1943 г., штаб 5-й гв. А донёс, что за семь суток боёв в районе станции только в 95-й гв. сд числится 579 человек, которых нет ни среди убитых, ни среди раненых[628].
День 12 июля ни одной из противоборствующих сторон не принес желаемого результата. Н.Ф. Ватутину удалось удержать соединения ГА «Юг» в системе трех армейских оборонительных полос. Все попытки 4-й ТА выйти на оперативный простор и окружить силы 69-й А, тоже успеха не имели. Немалыми усилиями командованию фронтом удалось остановить наступление АГ «Кемпф» после прорыва обороны 69-й А в ночь на 12 июля и взять ситуацию под контроль южнее Прохоровки (в районе сёл Шолоково, Ржавец, Александровка). Однако нельзя сказать, что в этот день советская сторона праздновала победу. Скорее наоборот, 12 июля был самым трагичным и, по сути, неудачным днём не только оборонительной операции Воронежского фронта, но и Курской битвы в целом. Главную задачу – разгромить вражескую группировку, вклинившуюся в оборону фронта, и перехватить инициативу – решить не удалось. Разработанный советским командованием план фронтового контрудара оказался неудачным, так как к его началу он уже не соответствовал изменившейся обстановке, а возможности войск – поставленным задачам. Ударные соединения обеих гвардейских армий были обескровлены за несколько часов, на отдельных участках они были вынуждены даже оставить занимаемые позиции. Соединения СС, перейдя во второй половине дня в контратаку, продвинулись на этом направлении вперёд, как и в прежние дни, до 4 км. Кроме того, все соединения 4-й ТА и АГ «Кемпф» полностью сохранили боеспособность. Так, 2-й тк СС перед началом контрудара располагал 294 танками и штурмовыми орудиями, а к вечеру 13 июля за счёт восстановленных боевых машин его численность достигла 251 единицы[629]. (Подробно состояние 2-го тк СС на 13 июля 1943 г. смотри в таблице № 5.) Причём масштабных боёв с применением значительных сил бронетехники, какие отмечались накануне, 13 июля не происходило.
Главной ошибкой советского командования при проведении контрудара явилось решение о фронтальном ударе двумя танковыми и двумя стрелковыми корпусами в районе Прохоровки не по флангам, а в лоб вражескому соединению, которое перешло к обороне. Из-за этого неприятель нанёс им большой урон. Причём на направлении главного удара войск Жадова и Ротмистрова не удалось не только разгромить противника, но и удержать его перед занимаемыми позициями.
По неполным данным в двух гвардейских армиях 12 июля вышло из строя 7019 бойцов и командиров. Четыре танковые и мехкорпуса, а также передовой отряд армии Ротмистрова, действовавший в районе Шолоково – Ржавец, потеряли 340 танков и 19 самоходных установок (194 танка сгорели, а 146 вышли из строя, но могли быть восстановлены). (Подробнее смотри таблицу № 6.) Однако значительная часть подбитых боевых машин оказалась на территории, контролируемой неприятелем, и немцы их просто подорвали. Таким образом, 5-я гв. ТА лишилась 53 % танков и САУ, принимавших участие в контрударе, или 42,7 % от находившихся в строю в этот день во всех пяти корпусах. Этой бронетехникой по нормам 1943 года можно было вооружить два танковых корпуса. Основная причина столь тяжёлых потерь за неполный день – игнорирование приказа Наркома обороны СССР № 325 от 16 октября 1942 г., в котором был аккумулирован накопленный опыт применения бронетехники[630]. Вместо ввода в прорыв для развития успеха армию бросили пробивать себе путь без разведки, необходимой поддержки артиллерии и авиации.
Особый разговор о потерях личного состава соединений 5-й гв. ТА, действовавших западнее Прохоровки. Они оказались столь же значительными. Обнаруженные в ЦАМО РФ документы свидетельствуют, что в течение 12 июля четыре танковых корпуса лишились 3139 человек, из этого числа погибло и пропало без вести почти половина – 1448. Самый большой урон был нанесён 29-му тк, у него вышел из строя 1991 человек[631]. За ним следует 2-й гв. Ттк – 550 человек, в том числе погибло и пропало без вести 145, на третьем месте 18-й тк – 471 и 271 соответственно.
Основная убыль танковых корпусов приходилась на их мотострелковые бригады. В этом скорбном списке лидировала 53-я мсбр 29-го тк, она лишилась 1122 человека (в т. ч. 393 убито и умерло от ран[632]), или более 37 % от общего числа личного состава, имевшегося перед боем (более 60 % активных штыков). Причина этого в том, что её подразделения попали в эпицентр боя. Один батальон поддерживал танкистов, атаковавших выс. 252.2, второй – свх. «Сталинское отделение». 1/53-я мсбр вклинилась в стык 1-й и 2-й грп мд СО «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и, пройдя 7 км между железной дорогой и ур. Сторожевое, заняла свх. «Комсомолец». При наступлении на совхоз роты двигались по «коридору» шириной 300 м, между лесом урочища Сторожевое, где уже засели эсэсовцы, и железнодорожной насыпью. В боевых порядках батальона, кроме 15 Т-34 32-й тбр, бронетехники не было. Да и эта горстка боевых машин шла на высокой скорости, пехота за ними не успевала. Противник вёл плотный огонь из артиллерии и миномётов. Осколочно-фугасные снаряды кромсали зажатые в теснине стрелковые цепи, а когда эсэсовцы определили, что в свх. «Комсомолец» прорвались относительно небольшие силы, его несколько раз перепахали огнём артиллерии. Под давлением превосходящих сил противника отвести батальон организованно не удалось. Выходили, кто как мог.
Очень много бойцов погибло и в танковых соединениях 29-го тк. Так, в 25-й и 32-й тбр вышло из строя 320 и 230 человек соответственно. Что заметно превысило потери даже мотострелковых бригад других корпусов (4-я гв. мсбр 2-го гв. Ттк (272 чел.), 32-я мсбр 18-го тк (219 чел.), 58-я мсбр 2-го тк (45 чел.)). В
