Как и у мд СС «Мёртвая голова», основу её танкового парка составляли Т-3 – 34 ед., и заметно меньше Т-4, всего 18, а в тяжёлой роте остался лишь один «тигр». Помимо штатных германских танков в дивизии по-прежнему находилось трофейных Т-34 – 8 единиц и 27 штурмовых орудий.
Один из наиболее дискутируемых вопросов в истории Прохоровского сражения: «Знал ли противник о подготовке советской стороной столь масштабного контрудара?» Те, кто считает эту операцию бесспорно удачной, ссылаются на книгу мемуаров командующего 5-й гв. ТА, в которой он ясно написал, что операция для противника оказалась неожиданной. Поэтому в первые минуты боя он был ошеломлен. По мнению П.А. Ротмистрова, это один из факторов, который помог нашим войскам. Однако есть сомнения в справедливости такой точки зрения, хотя полностью отвергать её не следует. Чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо знать, какой информацией обладало на тот момент немецкое командование как оперативного, так и тактического звена.
При проведении любой наступательной операции атакующая сторона важное место отводит разведке. Без этого невозможно вскрыть намерения противника, а значит, верно спланировать дальнейшие действия своих войск. В свою очередь разведслужбы повышенное внимание уделяют танковым и механизированным колоннам противника, двигающимся в сторону фронта, в силу высокой подвижности и огневой мощи этих войск.
Командованию 4-й ТА и её соединений было известно, что советские бронетанковые войска в обороне обычно применяют два способа ведения боевых действий: короткие атаки – группой 20–40 машин при поддержке пехоты и массированные танковые контрудары, в которых используют сразу несколько сотен танков. Наиболее опасными были последние, особенно тогда, когда армия находилась в системе сильных оборонительных рубежей русских, а её фланги были значительно растянуты. Поэтому с первых дней «Цитадели» наземная и воздушная разведки отслеживали переброску крупных танковых и мехсоединений, в нашем тылу в сторону фронта.
Судя по имеющимся документам, эта работа принесла свои плоды. Командование ГА «Юг», хотя и в общих чертах, но знало, из каких направлений и в какие районы подводились крупные советские подвижные соединения. А исходя из анализа оперативной обстановки и рельефа местности без труда определяло возможные места их использования в полосе армии. До последнего времени советская сторона пыталась наносить удары сильными танковыми группировками в основном по флангам 2-го тк СС. В силу этого разведка 4-й ТА и её корпусов с особым вниманием следили за районом восточнее и юго-восточнее Прохоровки, поэтому подход 5-й гв. А и 5-й гв. ТА для армейского и корпусного командования противника не стал неожиданностью. До конца дня 12 июля не был известен номер армий и их соединений, а также их общая численность. Однако в том, что восточнее Прохоровки сосредоточено 2–3 свежих танковых корпуса, немцы знали. Не заметить сплошные многокилометровые колонны техники, двигавшиеся в дневное время к Прохоровке, их авиаразведка просто не могла. Невозможно поверить и в то, что разведке противника не было известно о занятии обороны 9 июля во втором эшелоне под Прохоровкой соединений 5-й гв. ТА – 18-го тк и 5-го гв. Змк, а затем об их смене.
Обратимся к документам. Так, в 20.30 9 июля штаб 2-го тк СС получил информацию из штаба 4-й ТА: «Новые моторизованные соединения из направления Нового и Старого Оскола на запад на подходе».
Часом раньше сам П. Хауссер подписал боевое донесение в ГА «Юг», в котором отмечал: «Согласно данным воздушной разведки наблюдается дальнейший подвод оперативных танковых и моторизованных резервов в район Прохоровки (ж.д.). Часть заявленных сил может быть брошена навстречу прорывающемуся правому соседу [АГ «Кемпф». – З.В.]»[615].
На следующий день штаб 2-го тк СС сообщал: «На дуге р. Псёл новый противник, предположительно части 5-й гв. армии, до сих пор располагавшиеся в районе Острогожска:
…противник подтягивает оперативные резервы из отдалённых фронтовых участков. Надо рассчитывать на появление 1–2 танковых или мотокорпусов перед наступающей группой корпуса»[616].
Обладая информацией о сосредоточении значительного числа русских резервов, в том числе и танковых, в районе, где изначально планировалось их появление, командование обоих корпусов 4-й ТА тем не менее, не считало, что советская сторона готовится к крупному контрудару. Вот какой вывод был сделан 10 июля по итогам обсуждения этого вопроса на совещании генерал-полковника Г. Гудериана с начальником штаба 48-го тк полковником Ф. В. Меллентином и начальником штаба 2-го тк СС штандартенфюрером В. Остендорфом: «Таким образом, вследствие обмена мнениями с начальниками штабов 48-го тк и танкового корпуса СС стало ясно, что многочисленные, хорошо укомплектованные танковые части противника перед фронтом обоих корпусов не будут сведены на один участок, чтобы вместе предпринять мощную танковую атаку. Противник наступает в основном отдельными группами по 20–30 танков. Возможно, причина этого кроется в плохой оснащенности русской пехоты, которая, по словам очевидцев, состоит из очень пожилых и очень молодых призывников. Бойцов среднего возраста практически нет. Поэтому противник вынужден растрачивать свои танки, чтобы укрепить дух пехоты»[617].
Судя по имеющимся документам, эта точка зрения не изменилась и преобладала в руководстве 2-го тк СС даже вечером 11 июля. В донесении, подписанном начальником оперативного отдела штаба корпуса, отмечается: «Общее впечатление: возможно усиление противника в районе Прохоровки. Предположительно находящийся в излучине р. Псёл 10-й танковый корпус представлен только 11-й мотострелковой бригадой, так как остальные три танковые бригады располагаются в районе западнее дороги Белгород – Курск. Интенсивные перевозки в районе Обояни указывают на намерение противника остановить наступление левого соседа [48-й тк. – З.В.] в районе южнее Обояни. Удар по левому флангу корпуса еще не обозначился»[618].
Наличие бригад нового танкового соединения, 10-го тк, сразу в двух районах беспокоили неприятеля, поэтому разведка обоих соединений внимательно отслеживало его местонахождение, пытаясь определить намерение русских относительно его использования. В этой ситуации справедливо предположить, что если бы враг к исходу 11 июля имел конкретные данные о наличии новых танковых или механизированных советских соединений, находящихся в районе Прохоровки (например, 5-й гв. ТА), или информацию о намерении советской стороны перейти в контрудар, то об этом штаб 2-го тк СС не преминул бы указать, хотя бы вечером 11 июля. Но этого в донесениях нет, высказывались лишь догадки и предположения.
Вероятно, точка зрения, которая доминировала на совещании 10 июля и в последующие дни, о неготовности советской стороны к ударам крупными танковыми соединениями, опиралась в т. ч. и на опыт прежних дней. Ведь 9 июля перед 2-м тк СС на участке Васильевка – Беленихино находилось более 300 советских танков, командованию 4-й ТА об этом было известно. Но командование Воронежского фронта не
