трудно устраивать народные собрания, а знатные, где нет государственных доходов, относятся к этому враждебно, ибо в таком случае средства для уплаты получаются путем эйсфоры, конфискаций и несправедливых приговоров, что погубило уже многие демократии, – то надо народные собрания созывать не часто, и суды, хотя и из многих лиц, должны действовать в течение лишь немногих дней. А где есть доходы, там не следует поступать так, как поступают нынешние демагоги, которые делят излишки между народом, ибо это все равно что лить воду в дырявую бочку: народ, получив подачку, снова в ней нуждается. Но истинно расположенные к демократии должны заботиться, чтобы масса не была слишком бедной, так как это – причина гибели демократии. Надо придумать средства, чтобы благосостояние было постоянным, «хроническим». Это – в интересах самих состоятельных. И Аристотель предлагает, например, излишки государственных доходов собирать и из них раздавать деньги неимущим на покупку участков земли или для занятия земледелием, открытия лавки и т. п., если нельзя всем, то по частям, по очереди…

Говоря о переворотах, происходящих в демократиях, Аристотель снова возвращается к действиям демагогов, конфискациям, процессам и несправедливым обвинительным приговорам. Демократии, замечает он, подвергаются переворотам больше всего вследствие наглости демагогов, которые то сикофантствуют частным образом против имеющих состояние и тем заставляют их сплотиться, то натравливают на них народную массу. Чтобы пользоваться народным расположением, они причиняют обиды знатным, производят раздел их имений, истощают их доходы литургиями, клевещут, дабы конфисковать их имущество, и тем побуждают их восставать (1304 b—1305 а). В демократиях, особенно в таких, в которых народная масса является господином и над законом, демагоги, ведя борьбу с состоятельными, разделяют город надвое. Между тем надо соблюдать меру, в демократии щадить богатых и заботиться о благосостоянии массы: многие из учреждений, кажущиеся чисто демократическими, разрушают демократию…

Вообще Аристотель умерен. В сущности, он не придает решающего значения форме правления: то правление хорошо в его глазах, которое имеет в виду общее благо, а не только пользу правителей. Аристотель допускает, что если правит большинство, но согласно общей пользе, то это будет полития «правильная», и иногда высказывает благоприятное мнение о демосе. В «Афинской политии» Аристотель отмечает даже «обычную кротость демоса» (говоря о событиях начала еще V в.), благородное поведение демократов по низложении Тридцати и свидетельствует, что сам демос наказывал тех своих вожаков, которые наталкивали его на дурные дела. Олигархию (в «Политике») Аристотель считает извращенной формой и даже худшей, нежели крайняя демократия. Он признает, что в больших городах его времени трудно быть иной форме правления, кроме демократии; что бедные, если даже и не имеют участия в почетных правах, склонны вести себя спокойно, лишь бы с ними не поступали насильственно и ничего не отымали у них; что демократия прочнее и менее подвержена смутам, нежели олигархия, и что государственный строй больше губят жадность и властолюбие богатых, нежели демоса. Он подробно описывает те уловки и хитрости, посредством которых олигархи умеют обойти народ.

Аристотель – сторонник середины. Чрезмерное богатство и чрезмерная бедность, по его мнению, вредны: первое ведет к деспотическому господству, вторая – к рабскому подчинению. Лучшие законодатели – из среднего класса. Симпатии Аристотеля на стороне Солона, которого он причисляет к этим лучшим законодателям и который, по его словам, дал афинянам строй, представлявший середину между олигархией и демократией. Кратко, сдержанно и холодно говорит он в «Афинской политии» о Перикле, к которому, очевидно, не благоволит, и лучшими государственными деятелями «после древних» называет Никия, Фукидида Алопекского и Ферамена, которому ставит в заслугу борьбу с противозакониями и то, что он мог заниматься политической деятельностью при всяких формах государственного устройства, «как это и подобает хорошему гражданину»; а к Клеону и подобным ему демагогам Аристотель обнаруживает явную антипатию. Лучшим из бывших в Афинах правлений он считает ту умеренную демократию Пяти тысяч, которая так недолго существовала после падения олигархии Четырехсот в 411 г. до Р.Х.

Замечательно, что и Платон, и даже Аристотель, бывший современником Филиппа и Александра, имеют в виду только греческий полис, город-государство, – тип, тогда уже отживавший свой век, уже обреченный на гибель: когда Аристотель кончал свою «Политику» в 30-х гг. IV в., наступала эпоха Александра Великого и его преемников, эпоха эллинизма, с новым типом более или менее обширных государств-монархий.

Демагоги вызывают неудовольствие не одних философов. Удивляюсь, пишет, например, Исократ, обращаясь к афинянам, как вы не видите, что нет рода более злонамеренного в отношении к массе, чем дурные ораторы и демагоги. Ибо, кроме иных зол, они желают, чтобы вы терпели недостаток даже в самом необходимом для дневного пропитания, так как они видят, что кто может содержать себя на свои средства, те преданы интересам государства и держатся наилучших советников, а кто живет платой за посещение судов, народных собраний и тому подобными доходами, те вследствие нужды зависят от них, демагогов, и очень благодарны за возбуждаемые ими обвинения в государственных преступлениях, жалобы и прочее сикофантство. Демагоги с величайшим удовольствием готовы видеть всех граждан в нужде, благодаря которой они царят. Они думают не о том, чтобы нуждающимся доставить средства к жизни, а о том, чтобы тех, кто, по-видимому, имеет какое-либо состояние, уравнять с нуждающимися (De pace, 129)… Наши предки избирали одних и тех же лиц и в главы государства, и в стратеги, а мы делаем противоположное: тех, кем мы пользуемся в качестве советников в важнейших делах, мы не считаем достойными быть выбранными в стратеги как людей, не имеющих ума, а тех, с кем никто не стал бы советоваться ни о частных, ни об общественных делах, мы посылаем в качестве облеченных полномочиями, как будто они там, за пределами Аттики, будут мудрее (De pace, 55). Кто желает мира, тех афиняне не любят и подозревают в склонности к олигархии, а тех, кто побуждает к войне, и сикофантов принимают за друзей народа. Об одном и том же в один и тот же день мы бываем разного мнения, и то, что осуждаем, прежде чем вступить в собрание, собравшись, голосуем, а немного спустя, когда разойдемся, снова порицаем (De pace, 52). Исократ мечтает о возвращении к старому строю времен Солона и Клисфена. Государство, говорит он в «Ареопагитике», находится в расстройстве. Ему грозит опасность. Хорошего управления мы не имеем и не ищем; распущенность принимаем за народоправство, противозаконие – за свободу, развязность – за равенство. Нынешним государственным строем все недовольны. Единственное средство предотвратить опасность и устранить зло – это восстановить строй Солона и Клисфена. Исократ оговаривается: он не противник демократии; олигархию и привилегии немногих отдельных лиц он порицает, равенство же и демократию хвалит, но не всякую, а благоустроенную…

Так в IV в. ясно обнаружился разрыв между тогдашней демократией и умственной аристократией. Платон если и пытался провести в жизнь свои идеалы, то не в демократических Афинах, а в Сицилии; свои надежды он возлагал на тирана Дионисия и своего друга Диона. Известно, какое горькое разочарование он испытал при этом. На общественную деятельность в Афинах Платон смотрел с презрением. В «Феэтете» («Теэтэт». – Примеч. ред.) он сравнивает «теоретическую», созерцательную жизнь философа с жизнью людей практических и политиков. Философ свысока взирает на все треволнения последних. Он присутствует в государстве лишь телом; он не знает дороги в суд или в народное собрание; золото, знатность, влияние, могущество – все, чем увлекаются такие люди, для него – ничто. И в действительности мы видим, как многие уединяются в частную жизнь.

Другой ученик Сократа, афинянин Ксенофонт, проводит большую часть своей жизни вне Аттики. Он находится даже в неприятельском стане, при Агесилае, когда происходит

1 ... 98 99 100 101 102 103 104 105 106 ... 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул бесплатно.

Похожие на История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул книги

Парадоксы новейшей истории. Сборник статей о новейшей истории, экологии, экономике, социуме - Рамиль Булатов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов - История
ЦИЛИНДРЫ ФАРАОНА - ВЛАДИМИР КОВТУН - История
Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Евгеньевич Нелихов - Биология / История / Прочая научная литература
Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский - Исторические приключения / История
Русь Мiровеева (опыт «исправления имен») - В.И. Карпец - История
Маневренные танки СССР Т-12, Т-24, ТГ, Д-4 и др. - Максим Коломиец - История
Древний Китай. Том 1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до VIII в. до н. э.) - Леонид Васильев - История
До Библии. Общая предыстория греческой и еврейской культуры - Сайрус Герцль Гордон - История / Культурология

Оставить комментарий