ли – без разницы. Не поддашься – сомнут! И начинается все по-прежнему. Токмо новый, пообвыкнув, горячее брать начинает!
Он повернулся к растерянной новой власти.
– Выходит, старый – плох, все ходы знает, и новый – плох, гол, да жаден! Пригляд за вами будет. Зарываться станете, посажу! А вы, народ, коли сами власть портить станете, то в дерьме и помрете! – Он повернулся к спутникам. – Ну, теперь можно и на встречу с двойником податься. Готов я, – сказал он, потирая руки.
Опомнившиеся местные журналисты заискивали перед Петром, моля об интервью, хватали за руки Егора и Павла, прося у них информацию для статьи. Те пообещали. Вспышки от фотокамер запечатлевали исторический момент встречи с Петром.
Выходил Государь со спутниками под овации зала.
Девушки задарили их цветами. Бабулька сунула Ивану Даниловичу консервированные огурцы и сказала, когда он не хотел брать:
– Не тебе даю. Самому передашь!
Выходили возбужденные и готовые к следующей битве.
– Как вы их! Петр Алексеевич! – восхищался Павел.
– Думаете, нормально будут работать? – спрашивал Егор.
– Поглядим! Коли перед законом все ответственны будут, то и порядок наладим! А пока – мышь застрянет, а слон проскочит!
И вот Толик подрулил спутников к зданию телестудии. За их машиной припарковался и Павел.
Когда они все вошли в зал, лже-Петр сидел на сцене и отвечал на вопросы ведущей. Его спутники находились в первом ряду в зале и время от времени привлекались к разговору. Все пятеро были пьяны. Лже-Петр развалился в кресле и смотрел мутным взглядом в зал. Было видно, что он совсем не старался произвести выгодного впечатления, ведь его задача была – очернить личность Петра. Для этого он изучил словарь XVII века и держался очень уверенно. Зале то и дело взрывался смехом, когда актеришка вплетал в речь матерные выражения. Делал он это искусно и ему нельзя было отказать в чувстве юмора.
Когда появились настоящие Петр и его спутники, ведущая – молодая, миловидная женщина, вошла в ступор. Все оглядывались на них. Приглашенные в зале повскакивали с мест, показывая друг другу на будто зеркальное изображение героев.
Пьяный лже-Петр захохотал:
– Полный п***ц! Подставить меня решили?! Не получится! Все знают, что я – настоящий! – Вскочил на ноги и закричал: – Охрана! Пошто посторонние в зале?! Выгнать их!»
– Смотрите, оба Петра! Какой же настоящий? – стали перешептываться зрители.
Вбежали охранники. Они оглядывали Петра, его спутников и того, что на сцене, и не знали, как действовать.
– Что вы стоите! Олухи! – визгливым голосом закричал лже-Петр. Он показал длинным пальцем на Петра и его спутников. – Гоните их!
Охрана подступила было к Петру, но видя его высочайший рост, не решалась применить к нему силу. Вместо этого они взялись за его спутников.
– Гоните этих козлов! – горячились двойники, показывая на свои прототипы.
– Эй, Толик, а я думал, что ты руль из рук не выпускаешь! – хохотал двойник, забыв, что он по задумке настоящий Толик.
– Пустите, дайте я ему врежу! – пытался прорваться к настоящим прототип Егора.
Настоящий Иван Данилович грозил кулаком своему двойнику, а тот в ответ показывал ему язык.
Павел при этом старался что-то объяснить охране, но те были довольно бесцеремонны.
– Эй, компьютерный гений! Павел, я к тебе обращаюсь, – ржал его двойник. – Павел, ты настоящий! Все это подтвердят. Настоящий м***к!
В зале творилась полная неразбериха. Кто-то старался помочь охране вытолкать пришедших, кто-то показывал пальцами на настоящих и горячо доказывал что-то соседям, операторы пытаясь заснять все, что происходит, а ведущая кричала в микрофон, желая в этой суматохе навести хоть какой-то порядок.
Петр, не обращая ни на кого внимания, прошел к двойнику. Тот при его приближении влез на кресло, чтобы казаться выше.
– Уберите его! – орал он оттуда, нахально глядя прямо в глаза своему прототипу. – Это актер переодетый, – показывал он на Петра. – Разве вы не видите, что это подстава!
Петр не выносил прямого взгляда, считая это чрезвычайной дерзостью по отношению к себе.
– Имя мое позорить! Честь мою топтать! – лицо его исказила жуткая гримаса, в гневе он всегда был страшен.
Двойник в панике выставил вперед руку с микрофоном, как будто это был и щит и меч одновременно.
– Не достанешь! Не достанешь! – повторял он, размахивая микрофоном, а сам постепенно отступал, перепрыгивая с одного кресла на другое.
Петр настиг его в три прыжка, схватил за грудки и рывком приподнял.
Весь зал наблюдал, как ноги двойника оторвались от пола и повисли в воздухе. Замерев на секунду, пройдоха задергался, быстро перебирая ногами, будто пытаясь куда-то убежать, и при этом оставался на месте в подвешенном состоянии.
– Кто тебя послал?! Кто велел меня опорочить?! – Петр держал липового царя на весу одной рукой, второй нанося удары. – Придушу, гнида! – швырнул он противника на пол и придавил тяжелым телом.
– Не надо, Петр Алексеевич! – вдруг послышался голос из зала. Все увидели Надежду Бапкину.
Петр удивленно посмотрел на нее, приподнял обидчика еще раз и швырнул в кресло, брезгливо отряхнув руки.
– Дорогая моя, ты приехала меня поддержать! – не растерявшись, захлопал в ладоши лже-Петр. – Я знал, что на тебя можно рассчитывать в трудную минуту.
Ведущая пришла в себя и сказала первое, что ей пришло в голову:
– Давайте поприветствуем нашу любимую певицу.
Лже-Петр поднялся ей навстречу, и оказалось, что он не так высок, как его прототип.
Надежда проигнорировала лже-Петра и подошла к настоящему.
– Я не могла не приехать, Петр Алексеевич! Я хотела показать всем, что все это, гнусная ложь и подстава! Я заявляю на всю страну, что эти, – она повернулась в сторону кучки проходимцев, – пытались скомпрометировать великого человека. Петр Алексеевич, все гнусности, что вы читали в прессе – фальшивка! Никакой взятки, связанной с меховым магазином, не было. И шуб мне Петр Алексеевич не дарил.
Это она сказала, повернувшись к залу и обращаясь к зрителям.
– Ах ты, народная наша! – очнулся лже-Петр. – Хватит врать-то! Не дарил, не брала она! Все знают, что у тебя роман с Петром! То есть, все знают, что у нас с тобой роман! – опомнился он и в доказательство своих слов шагнул к певице и сгреб ее в охапку.
Но не зря Петр назвал Надежду генералом в юбке. Певица могла за себя постоять. Со всего размаху, не раздумывая, она двинула лже-Петру в зубы, затем еще и еще!
– Вот тебе за клевету! Вот тебе за Петра! Вот тебе за меня!
– Сумасшедшая! – схватился за щеку лже-Петр. – Да отвяжись ты от меня! – Затем, сообразив, повернулся в сторону камер и заявил: «Какая страсть!.. Не лучшее ли это
