Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он прошел мимо заднего купе, где ординарец батальона Матушич играл с денщиком командира батальона Багцером в венскую игру «шнопс» («шестьдесят шесть»).
Заглянув в открытую дверь купе, кадет Биглер кашлянул. Они обернулись и продолжали играть дальше.
— Не знаете разве, что полагается? — спросил кадет Биглер.
— Я не мог, mi’ is’ d’ Trump’ ausganga,352 — ответил денщик капитана Сагнера Батцер на ужасном немецком диалекте Кашперских гор. — Мне полагалось, господин кадет, идти с бубен, — продолжал он, — с крупных бубен и сразу после этого королем пик… вот что надо было мне сделать…
Не проронив больше ни слова, кадет Биглер залез в свой угол. Когда к нему подошел подпрапорщик Плешнер, чтоб угостить коньяком, выигранным им в карты, то удивился, до чего усердно кадет Биглер читает книгу профессора Удо Крафта «Самовоспитание к смерти за императора».
Еще до Будапешта кадет Биглер был в доску пьян. Высунувшись из окна, он непрерывно кричал в безмолвное пространство:
— Frisch drauf! Im Gottes Namen frisch drauf!353
По приказу капитана Сагнера, ординарец батальона Матушич втащил Биглера в купе и вместе с денщиком капитана Батцером уложил его на скамью.
Кадету Биглеру приснился сон.
СОН КАДЕТА БИГЛЕРА ПЕРЕД ПРИЕЗДОМ В БУДАПЕШТ
Он — майор, на груди у него signum laudis и железный крест. Он едет инспектировать участок вверенной ему бригады. Но не может уяснить себе, каким образом он, кому подчинена целая бригада, все еще остается в чине манора. Он подозревает, что ему был присвоен чин генерал-майора, но «генерал» затерялся в бумагах на полевой почте.
В душе он смеялся над капитаном Сагнером, который тогда, в поезде, грозился послать его резать проволочные заграждения. Впрочем, капитан Сагнер вместе с поручиком Лукашем уже давно, согласно его — Биглера — предложению, были переведены в другой полк, в другую дивизию, в другой армейский корпус.
Кто-то ему, даже рассказывал, что оба они, удирая от врага, позорно погибли в каких-то болотах. Когда он ехал в автомобиле на позиции для инспектирования участка своей бригады, для него все было ясно. Собственно, он послан генеральным штабом армии.
Мимо идут солдаты и поют песню, которую он читал в сборнике австрийских солдатских песен «Es gilt»:354
Halt euch brav, ihr tapf’ren Brüder,werft den Feind nur hecrzhaft nieder,laßt des Kaisers Fahne weh’n…355
Пейзаж напоминает иллюстрации из «Wiener Illustrierte Zeitung».356
На правой стороне у амбара разместилась артиллерия. Она обстреливает неприятельские окопы, расположенные у шоссе, по которому он едет в автомобиле. Слева стоит дом, из которого стреляют, в то время как неприятель пытается ружейными прикладами вышибить двери. Возле шоссе горит вражеский аэроплан. Вдали виднеются кавалерия и пылающие деревни. Дальше, на небольшой возвышенности, расположены окопы маршевого батальона, откуда ведется пулеметный огонь. Вдоль шоссе тянутся окопы неприятеля. Шофер ведет машину по шоссе в сторону неприятеля. Генерал орет в трубку шоферу:
— Не видишь, что ли, куда едем? Там неприятель.
Но шофер спокойно отвечает:
— Господин генерал, это единственная приличная дорога. И в хорошем состоянии. На соседних дорогах шины не выдержат.
Чем ближе к позициям врага, тем сильнее огонь. Снаряды рвутся над кюветами по обеим сторонам сливовой аллеи.
Но шофер спокойно передает в трубку:
— Это отличное шоссе, господин генерал! Едешь как по маслу. Если мы уклонимся в сторону, в поле, у нас лопнет шина… Посмотрите, господин генерал! — снова кричит шофер. — Это шоссе так хорошо построено, что даже тридцатисполовинойсантиметровые мортиры нам ничего не сделают. Шоссе словно гумно. А на этих каменистых проселочных дорогах у нас лопнули бы шипы. Вернуться обратно мы также не можем, господин генерал!
«Дз-дз-дз-дзум!» — слышит Биглер, и автомобиль делает огромный скачок.
— Не говорил ли я вам, господин генерал, — орет шофёр в трубку, — что шоссе чертовски хорошо построено. Вот сейчас совсем рядом разорвалась тридцативосьмисантиметровка, а ямы никакой, шоссе как гумно. Но стоит заехать в поле — и шинам конец. Теперь по нас стреляют с расстояния четырех километров.
— Куда мы едем?
— Это будет видно, — отвечает шофер, — пока шоссе такое, я за все ручаюсь.
Рывок! Страшный полет, и машина останавливается.
— Господин генерал, — кричит шофер, — есть у вас карта генерального штаба?
Генерал Биглер зажигает электрический фонарик и видит, что у него на коленях лежит карта генерального штаба. Но это морская карта гельголандского побережья 1864 года, времен войны Пруссии и Австрии с Данией за Шлезвиг.
— Здесь перекресток, — говорит шофер, — обе дороги ведут к вражеским позициям. Однако для меня важно только одно — хорошее шоссе, чтобы не пострадали шины, господин генерал… Я отвечаю за штабной автомобиль…
Вдруг удар, оглушительный удар, и звезды становятся большими, как колеса. Млечный Путь густой, словно сливки.
Он — Биглер — возносится во вселенную на одном сиденье с шофером. Все остальное обрезано, как ножницами. От автомобиля остался только боевой атакующий передок…
— Ваше счастье, — говорит шофер, — что вы мне через плечо показывали карту. Вы перелетели ко мне, остальное взорвалось. Это была сорокадвухсантиметровка. Я это предчувствовал. Раз перекресток, то шоссе ни черта не стоит. После тридцативосьмисантиметровки могла быть только сорокадвухсантиметровка. Ведь других пока не производят,357 господин генерал.
— Куда вы правите?
— Летим на небо, господин генерал, нам необходимо сторониться комет. Они пострашнее сорокадвухсантиметровок.
— Теперь под нами Марс, — сообщает шофер после долгой паузы.
Биглер снова почувствовал себя вполне спокойным.
— Вы знаете историю битвы народов под Лейпцигом? — спрашивает он. — Фельдмаршал князь Шварценберг четырнадцатого октября тысяча восемьсот тринадцатого года шел на Либертковице, шестнадцатого октября произошло сражение за Линденау, бой генерала Мервельдта. Австрийские войска заняли Вахав, а когда девятнадцатого октября пал Лейпциг…
— Господин генерал, — вдруг перебил его шофер, — мы у врат небесных, вылезайте, господин генерал. Мы не можем проехать через небесные врата, здесь давка. Куда ни глянь — одни войска.
— Задавите кого-нибудь, — кричит он шоферу, — сразу посторонятся!
И, высунувшись из автомобиля, генерал Биглер орет:
— Achtung, sie Schweinbande!358 Вот скоты, видят генерала и не подумают сделать равнение направо!
Шофер его успокаивает:
— Это им нелегко, господин генерал: у большинства оторваны головы.
Генерал Биглер только теперь замечает, что толпа состоит из инвалидов, лишившихся на войне отдельных частей тела: головы, руки, ноги. Однако недостающее они носят с собой в рюкзаке. У какого-то праведного артиллериста, толкавшегося у небесных врат в разорванной шинели, в мешке был сложен весь его живот с нижними конечностями. Из мешка какого-то праведного ополченца на генерала Биглера любовалась половина задницы, которую ополченец потерял под Львовом.
— Таков порядок, — опять поясняет шофер, проезжая сквозь густую толпу, — вероятно, они должны пройти высшую небесную комиссию.
В небесные врата пропускают только по паролю, Который генерал Биглер тут же вспомнил: «Für Gott und Kaiser».359
Автомобиль въезжает в рай.
— Господин генерал, — обращается к Биглеру офицер-ангел с крыльями, когда они проезжают мимо казармы для рекрутов-ангелов, — вы должны явиться в ставку главнокомандующего.
Миновали учебный плац, кишевший рекрутами-ангелами, которых учили кричать «аллилуйя».
Проехали мимо группы солдат, где рыжий капрал-ангел муштровал растяпу рекрута-ангела в полной форме, бил его кулаком в живот и орал: «Шире раскрывай глотку, грязная вифлеемская свинья. Разве так кричат «аллилуйя»? Словно кнедлик застрял у тебя во рту. Хотел бы я знать, какой осел впустил тебя, скотину, сюда в рай? Попробуй еще раз…» — «Гла-гли-гля!» — «Ты что, бестия, и в раю у нас будешь гнусить? Еще раз попробуй, ты, кедр ливанский!»
Поехали дальше, но еще долго был слышен рев напуганного гнусавого ангела-рекрута: «Гла-гли-глу-гля» и крик ангела-капрала: «А-ли-лу-и-я-а-и-лу-и-я, корова ты иорданская!»
Потом они увидели величественное сияние над большим зданием, вроде Мариинских казарм в Чешских Будейовицах, а над зданием — два аэроплана, один слева, другой справа; между ними, посредине, натянуто громадное полотно с колоссальной надписью:
K. u. К. GOTTES HAUPTQUARTIER.360
Два ангела в форме полевой жандармерии высаживают генерала Биглера из автомобиля, берут его за шиворот и отводят наверх, на второй этаж.
— Ведите себя прилично перед господом богом, — говорят они ему у дверей и вталкивают внутрь.
- Замок - Франц Кафка - Классическая проза
- Черная месса - Франц Верфель - Классическая проза
- Вторник, 12 октября 1916 года - Лео Перуц - Классическая проза
- Процесс - Франц Кафка - Классическая проза
- Бэлла - Жан Жироду - Классическая проза
- Дитте - дитя человеческое - Мартин Нексе - Классическая проза
- Дневники - Франц Кафка - Классическая проза
- Бен-Гур - Льюис Уоллес - Классическая проза
- Набор рекрутов - Франц Кафка - Классическая проза
- Сказки для самого себя - Анри Ренье - Классическая проза