Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посреди комнаты, на стенах которой висят портреты Франца-Иосифа и Вильгельма, наследника престола Карла-Франца-Иосифа,361 генерала Виктора Данкеля,362 эрцгерцога Фридриха363 и начальника генерального штаба Конрада фон Гетцендорфа, стоит господь бог.
— Кадет Биглер, — строго спрашивает бог, — вы меня узнаете? Я бывший капитан Сагнер из одиннадцатой маршевой роты.
Биглер оцепенел.
— Кадет Биглер, — возглашает опять господь бог, — по какому праву вы присвоили себе титул генерал-майора? По какому праву вы, кадет Биглер, разъезжали в штабном автомобиле по шоссе между вражескими позициями?
— Осмелюсь доложить…
— Молчать, кадет Биглер, когда с вами говорит бог.
— Осмелюсь доложить, — еще раз, заикаясь, начинает Биглер.
— Так вы не изволите замолчать? — кричит на него бог, открывает дверь и зовет: — Два ангела, сюда!
В помещение входят два ангела с ружьями через левое крыло. Биглер узнает в них Матушича и Батцера.
Уста господа бога вещают:
— Бросьте его в сортир!
Кадет Биглер проваливается куда-то, откуда несет страшной вонью.
*Напротив спящего кадета сидели Матушич с денщиком капитана Сагнера Батцером и все время играли в «шестьдесят шесть».
— Stink awer d’Kerl wie a’Stockfisch,364 — сказал Батцер, который с интересом наблюдал, как спящий кадет Биглер подозрительно вертится, — muß d’Hosen voll ha’n.365
— Это с каждым может случиться, — философски заметил Матушич. — Не обращай внимания. Не тебе его переодевать. Сдавай-ка лучше карты.
Уже было видно зарево огней над Будапештом. Над Дунаем ощупывал небо прожектор.
Кадету Биглеру, очевидно, снилось уже другое. Он бормотал:
— Sagen sie meiner tapferen Armee, daß sie sich in meinem Herzen ein unvergängliches Denkmal der Liebe und Dankbarkeit errichtet hat.366 — Так как при этих словах он заворочался, вонь опять ударила Батцеру в нос, он сплюнул и проворчал:
— Stink, wie a’Haizlputza, wie a’bescheißena Haizlputza!367
А кадет Биглер ворочался все беспокойнее и беспокойнее.
Его новый сон был необычайно фантастичен: он защищал Линц в войне за австрийское наследство. Ему снились редуты и укрепления вокруг города. Его главная ставка превращена в большой госпиталь. Повсюду лежат раненые и держатся за животы. Мимо палисадов города Линца проезжают французские драгуны Наполеона I.
А он, комендант города, стоит над всеми ними, тоже держится за живот и кричит французскому парламентеру:
— Передайте своему императору, что я не сдамся!
Потом боли в животе как будто утихли, и он со своим батальоном через палисады бежит из города, вперед, к славе и победе, и видит, как поручик Лукаш подставляет свою грудь под палаш французского драгуна, чтобы отвести удар, направленный на него — Биглера — защитника осажденного Линца.
Поручик Лукаш умирает у его ног, восклицая:
— Ein Mann, wie Sie, Herr Oberst, ist nötiger, als ein nichtsnutziger Oberleutnant!368
Растроганный защитник Линца отворачивается от умирающего, но тут картечь попадает ему в седалищные мышцы. Биглер машинально ощупывает штаны и чувствует на руке что-то липкое. Он кричит:
— Санитары! Санитары! — и падает с коня…
Батцер и Матушич подняли свалившегося с лавки кадета Биглера.
Затем Матушич направился к капитану Сагнеру и доложил, что с кадетом Биглером творится что-то неладное.
— Это не с коньяку, — сказал он. — Вернее всего — холера. Кадет Биглер на всех станциях пил воду. В Мошоне я видел, как он…
— Холеру сразу не схватишь, Матушич. Скажите врачу — он рядом в купе, пусть его осмотрит.
К батальону был прикомандирован «врач военного времени», вечный студент-медик и корпорант369 Вельфер. Он любил выпить и подраться, но медицину знал как свои пять пальцев. Он прослушал курс медицинских факультетов в различных университетских городах Австро-Венгрии, был на практике в самых разнообразных клиниках, но не имел звания доктора по той простой причине, что по завещанию покойного дяди студенту-медику Фридриху Вельферу выплачивалась ежегодная стипендия до получения им диплома врача. Эта стипендия была приблизительно раза в четыре больше жалованья ассистента в больнице. И кандидат медицинских наук Фридрих Вельфер добросовестно стремился по возможности отсрочить получение звания доктора медицины.
Наследники чуть не сошли с ума, объявляли его идиотом, делали попытки женить на богатой невесте, только бы избавиться от него. Член приблизительно двенадцати кориорантских кружков, кандидат медицинских наук Фридрих Вельфер, чтобы позлить наследников, издал несколько сборников весьма приличных стихов в Вене, Лейпциге, Берлине, печатался в «Simplizissimus»370 и спокойно продолжал учиться: над ним не каплет!
Но вот разыгралась война и коварно нанесла ему удар в спину. Поэта, автора книг «Lachcnde Lieder»,371 «Krug und Wissenschaft»,372 «Marchen und Parabeln»,373 забрали безо всяких, а, один из наследников приложил все усилия, чтобы беззаботный Фридрих Вельфер получил звание «лекаря военного времени». Он выдержал экзамен. В письменной форме ему был предложен ряд вопросов, на которые он обязан был прислать ответы. На все вопросы он дал стереотипный ответ: «Lecken sic mir Arsch».374 Три дня спустя полковник торжественно объявил, что Фридрих Вельфер получил диплом доктора медицинских наук, который давно заслужил, и что старший штабной врач назначает его в госпиталь пополнения. Теперь от его поведения будет зависеть быстрое продвижение по службе. Известно, правда, что в разных городах у Фридриха Вельфера были дуэли с офицерами, но сейчас время военное, и это все предано забвению.
Автор книги стихов «Кружка и наука» закусил губы и пошел служить. После того как было установлено, что по отношению к солдатам он вел себя чрезвычайно снисходительно и задерживал их в больнице по возможности дольше, в то время когда лозунгом было: «Валяться и подохнуть в больнице или валяться и подохнуть в окопах — все равно подохнуть», — доктора Вельфера отправили с тринадцатым маршевым батальоном на фронт.
Кадровые офицеры батальона считали его неполноценным, офицеры запаса, чтобы не углублять пропасть между собой и кадровиками, также не замечали его и не дружили с ним.
Капитан Сагнер, естественно, чувствовал себя намного выше бывшего кандидата медицинских наук, изрезавшего за время своей долголетней учебы множество офицеров. Когда Вельфер — «лекарь военного времени» — прошел мимо Сагнера, тот даже не посмотрел на него и продолжал разговаривать с поручиком Лукашем о каких-то пустяках, вроде того, что около Будапешта разводят тыкву. В связи с этим поручик Лукаш вспомнил, как на третьем году обучения в кадетской школе он с товарищами «из штатских» был в Словакии. Раз они пришли к евангелическому пастору-словаку. Тот угостил их жареной свининой с гарниром из тыквы. Потом налил им вина и сказал:
Тыква, свинья,хочет вина, —
на что Лукаш страшно обиделся.375
— Будапешта мы почти не увидим, — с сожалением заметил капитан Сагнер. — Согласно маршруту, мы должны простоять здесь только два часа.
— Думаю, что будут переформировывать состав, — ответил поручик Лукаш. — Мы прибудем на сортировочную станцию Transport-Militär-Bahnhof.376
К ним подошел «лекарь военного времени» Вельфер.
— Пустяки, — сказал он, улыбаясь. — Господ, которые мечтают со временем стать офицерами и хвастаются в Офицерском собрании своими стратегическо-историческими познаниями, следовало бы предупредить, что вредно в один присест съедать посылку со сластями. С момента отъезда из Брука кадет Биглер проглотил, как он сам признается, тридцать трубочек с кремом, а на вокзалах пил только кипяченую воду. Это напоминает мне, господин капитан, стихи Шиллера: «Wer sagt von…»377
— Послушайте, доктор, — прервал его капитан Сагнер, — не о Шиллере речь. Что, собственно, случилось с кадетом Биглером?
«Лекарь военного времени» Вельфер ухмыльнулся:
— Кандидат в офицеры, ваш кадет, просто обделался. Это не холера и не дизентерия, а самый простой и обыкновенный случай. Ничего особенного, человек всего-навсего обделался.
Ваш господин кандидат в офицеры выпил коньяку больше, чем следовало, и обделался. Но, по-видимому, он обделался бы и без коньяку, с одних только трубочек, которые ему прислали из дому. Это ребенок. Насколько мне известно, в Офицерском собрании он всегда выпивал только четвертинку вина. Он абстинент…
Доктор Вельфер сплюнул.
— Он покупал всегда линцские пирожные!
— Значит, ничего серьезного? — переспросил капитан Сагнер. — Но… получив огласку, такое дело…
Поручик Лукаш встал и заявил, обращаясь к Сагнеру:
- Замок - Франц Кафка - Классическая проза
- Черная месса - Франц Верфель - Классическая проза
- Вторник, 12 октября 1916 года - Лео Перуц - Классическая проза
- Процесс - Франц Кафка - Классическая проза
- Бэлла - Жан Жироду - Классическая проза
- Дитте - дитя человеческое - Мартин Нексе - Классическая проза
- Дневники - Франц Кафка - Классическая проза
- Бен-Гур - Льюис Уоллес - Классическая проза
- Набор рекрутов - Франц Кафка - Классическая проза
- Сказки для самого себя - Анри Ренье - Классическая проза