— Внимай! Родители у меня люди прежней закалки, папа за мамой два года ухаживал, подарки дарил, цветы, переписка, то–се, а тут является бравый молодец и сразу скок в койку, считай, к непорочной девушке. Непривлекательная история.

— А что же теперь делать?

— Нужна легенда прикрытия. Мы с тобой знакомы два года — срок достаточный, познакомились в Ленинграде в филармонии. Ты хоть знаешь, где она находится?

— Нет. Мне медведь на ухо наступил.

— А вот это не надо. Мама в музыкальной школе преподает, для нее отсутствие музыкального слуха такой же порок, как отсутствие у тебя первичных половых признаков. Ладно, я тебе справочку напишу на предмет музыкальных знаний, только заучи и как–нибудь подбросишь в разговоре, мол, без Генделя ну просто жить не могу.

— Не получится, я врать не умею.

— Получится. Врать я буду, тебе нужно только поддакивать. Слушай дальше. За три дня до возвращения родителей съедешь к тетке. Кстати, нам познакомиться нужно.

— Она в рейсе «Москва — Владивосток». Семь дней туда, там денька два, семь дней обратно.

— Значит, успеется. Уяснил легенду?

— Типа того.

— Я, как родителей подготовлю, позвоню тебе, дам последние инструкции. Явишься просить моей руки, цветы купишь на Усачевском рынке. Не удивляйся, если я вдруг расплачусь. Невестам положено. Правда, я не помню, когда в последний раз плакала. Все ясно?

— Так точно.

— Тогда продолжим морально–бытовое разложение.

— Может, передохнем?

— Это еще что такое? Р-разговорчики в строю! Учти, я в гарнизонах росла. Кто в душ первый пойдет?

С родителями сошло все гладко, как по писаному. Один вечер посвятили классической музыке, и теперь я по цвету наклеек на пластинках мог отличить Баха от Генделя. Смотрины прошли строго по инструкции: цветы, прочее. Пока женщины накрывали на стол, вышли с Алексеем Николаевичем покурить на балкон. Контр–адмирал Беляев очень на моего батю походил, высокий, худощавый, с густыми бровями. Ему бы усы — точная копия.

— Ну, как вы там? — спросил он.

Рассказал я про беду в Полярном. При упоминании имени моего командира Алексей Николаевич поплыл в улыбке:

— Мой ученик. Все так же матерится?

— Да вроде не очень.

— Ладно тебе! — адмирал засмеялся. — Володя Бубнов из беспризорников, с юнг на флоте. Командир — милостью Божьей, тебе повезло, Григорий, учись у него. Только подумаю Бубнова дальше двигать, он такой номер отколет, хоть стой, хоть падай.

Свадьбу отпраздновали в «Славянском базаре», сняли отдельный кабинет, присутствовали сослуживцы тестя и тещи, три–четыре подружки Маши, с моей стороны — никого. Обещала поспеть с рейса тетя Шура, везла из Новосибирска свадебные подарки, да сняли ее с поезда с сердечным приступом. У меня даже свидетелей не было. Согласились пойти свидетелями соседи по лестничной площадке — отставной генерал–майор юстиции Глеб Михайлович, осанистый, похожий на певца и киноартиста Вертинского, и его супруга Ираида Агафьевна, профессор МГУ. Погудели умеренно. Через два дня я улетел на Краснознаменный Северный флот для дальнейшего прохождения службы.

Отвертеться от продолжения свадебной церемонии в Ура- губе не удалось. Через неделю выдернул к себе Владимир Евгеньевич Бубнов и, наливаясь краснотой, заорал:

— Ты что же, поганец, молчишь? Увел у моего любимого адмирала дочку и сопишь в тряпочку!

— Да я. Да как–то.

— Так тебя и разэдак! Офицерской семьей, родным экипажем пренебрегаешь! Почему я информацию должен получать не от тебя, а от твоего тестя?

Топтал он меня, топтал, потом смилостивился. Сошлись на том, что, когда Маша приедет из Ленинграда (она оформляла документы, чтобы перевестись на заочное отделение), сыграем флотскую свадьбу. Свадьба без невесты как- то не очень, пустая пьянка.

Молодая жена явилась в Ура–губу через полтора месяца и заключительный бэмс устроили на квартире у Бубнова под присмотром его жены Галины Ивановны и с соблюдением строгой секретности — в гарнизоне «сухой закон», начпо бригады кавторанг Голубец, усохший, как моль, с профилактической целью совершал подворные обходы. Чтобы отпугнуть его, вырубили в подъезде свет: проводник идей партии панически боялся темноты и крыс.

Дочь бывшего комбрига встретили в Ура–губе радушно — Беляева любили, а Машу старожилы помнили еще девочкой. Командир береговой базы подполковник Иван Сидорович Франчук сразу предложил студентке–дипломнице место бухгалтера, должность деликатная, требующая особого доверия. И месяца не прошло, как нам выделили однокомнатную секцию в только что отстроенной пятиэтажке, правда, на первом этаже. Зато со всеми удобствами, разве что колонку в ванной пришлось топить березовыми чурками. Я обо всем этом понятия не имел, был в море, а когда вернулся из похода, глазам не поверил: квартирка отремонтирована, паркетный пол отциклеван, мебель хоть и кэчевская, но вполне приличная. Особенно меня поразил магнитофон «Комета» — достать такую штуковину в ту пору, да еще в Ура–губе, было трудно, дефицит.

— Доволен? — Маша торжествующе улыбнулась.

— Знаешь, как–то даже неловко. Семьи офицеров с детьми такого жилья не имеют.

— Так то офицеры, дурачок, а я — молодой специалист. Думаешь, от щедрот нынешнего комбрига? Ничуть. Квартира–то на меня записана. Желторотому лейтенанту такое жилье не по зубам.

— Ну, ты не очень.

— Увянь.

— А как я ребятам в глаза смотреть буду? Они с ребятишками по углам маются.

— Молча. Да и не распускайте сопли, лейтенант Старчак. Мы из нашего бунгало клуб сделаем. Клуб веселых и находчивых. Ребята пьют в подъездах, к старухам из рыбсовхоза шастают, а тут все на виду. И выпить, и закусить. Думаешь, бухгалтер — простая работа?

— У меня командир такого жилья не имеет.

— Опять заладил. Уйдешь в автономку, я семью какого–нибудь лейтенанта к себе возьму. Я же на работе с утра до ночи, да еще диплом. Пишущая машинка на бербазе, там и строчу. А рожать поеду, на это время многодетных поселишь, а сам в общежитие. Три к носу, муженек.

— Рожать?

— А ты не знал, что бабы рожают? Тебя уж точно не в капусте нашли. Не вырос еще такой кочан. Иди в душ. Белье, свежая рубашка в шкафу. У нас сегодня гости.

— Гости? Кто?

— Иван Сидорович Франчук с супругой.

Глянув на мою вытянувшуюся физиономию, Маша расхохоталась:

— Завтра тоже гости. Не догадываешься кто? Офицеры экипажа твоей подводной лодки во главе с Владимиром Евгеньевичем Бубновым. С женами, у кого есть. «Добро» уже получено. Ты служи, Гриша, а думать я за тебя буду. Шутка юмора. Жена да убоится мужа своего. Хозяин–то все равно ты. Для проформы.

Маша зашлась от смеха:

— Вали в душ, штурманец, а я постель раскину. Прояви внимание к жене.

В тот денек я окончательно утратил волю, целиком положившись на мудрость жены. И все вышло ладом. «Клуб веселых и находчивых» вскоре обрел в гарнизоне популярность. Был даже свой устав, где наиглавнейшими пунктами были: не перепивать, не говорить пошлости и ни слова о политике. С первым пунктом, правда, не всегда получалось, но на стреме всегда была «группа спасения»: перебравшего аккуратно укладывали в ванной или тайком, под покровом полярной ночи, транспортировали в общежитие. Когда наступала пора белых ночей и гарнизон пустел — жены с детьми отправлялись на юг, поближе к витаминам и солнышку, члены клуба по воскресным дням перемещались на сопку Пикник (географическое название — Слоновка), там, в укромном месте, припрятан был кухонный инвентарь, шашлычницы и даже хрустальные фужеры. Ура–губа, ставшая впоследствии поселком Видяево, располагалась в заповедном на Севере месте. Не то что Лица, Гаджиево и, Боже упаси, Гре- миха — тундра, скалы и оголтелое комарье. Комарья в Ура–губе тоже хватало, зато были и озера с прозрачной водой. Плавать рекомендовалось только на поверхности, прогретой солнцем, ногу опустишь — ледяная водичка. Причем лучше плыть на спине, чтобы веточкой отмахиваться от комаров. Зато гарнизон окружали сопки, поросшие всамделишными березами и сосенками, а не карликовыми уродцами. В речке Урица водилась семга, Рыбнадзор в те годы не свирепствовал, да и пойди поймай флотских умельцев, когда они с двух буксиров сеточкой устье полноводной реки протравливают, обозначая учения.

Солнце целый день у горизонта, на небе ни облачка, бакланы да чайки, на сопке Пикник то там, то здесь дымки курятся — народ шашлыки поджаривает или ушицу из семги варит, и, куда ни глянь, все зеленью выкрашено — благодать.

А угасло короткое полярное лето, публика перебиралась в дома, и клуб функционировал исправно. Пели песни, слушали магнитофонные записи. В моду входили барды: Клячкин, Анчаров, Визбор. Дребезжащий тенорок Окуджавы уже тревожил неокрепшие души. Политруководство песни эти не одобряло, но особенно и не препятствовало. Как–то прибился к нашей компании стукач, работающий на особый отдел. Заглянул старший лейтенант послушать, о чем в застолье травят офицеры, и выяснить, нет ли недозволенных настроений. Стукача мгновенно раскусили, и вечера в клубе какое–то время напоминали флотскую партийную конференцию. Старший лейтенант ушел ни с чем, с твердой уверенностью, что в клубе собираются круглые дураки, которые и понятия не имеют, что происходит в стране, руководимой Никитой Сергеевичем Хрущевым.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 21

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Столкновение - Юрий Пахомов бесплатно.

Похожие на Столкновение - Юрий Пахомов книги

Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Снег - Максанс Фермин - Современная проза
Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
Явление чувств - Братья Бри - Современная проза
Снег, собака, нога - Морандини Клаудио - Современная проза
Я чувствую себя гораздо лучше, чем мои мертвые друзья - Вивиан Шока - Современная проза
Трава поет - Дорис Лессинг - Современная проза
Тигр, светло горящий - Трейси Шевалье - Современная проза
Пьяная стерлядь (сборник) - Маша Трауб - Современная проза
Тигры в красном - Лайза Клаусманн - Современная проза

Оставить комментарий