согласных. Кстати, гласных всегда меньше, это нетрудно доказать, анализируя любой из языков земного шара.
– Особенности человеческого речевого аппарата?
– Особенности артикуляции и слогообразования – гласный в слоге может быть только один, а вот согласных несколько.
– Итак? – Вайс поставил перед другом кружку чая, который из-за их высокоучёной беседы стал уже остывать.
– У нас есть ещё одна подсказка. Перед нами стихи!
– А значит, гласные будут всегда чередоваться в определённом ритме, и часть из них обязательно будет ударными?
– Вот именно!
– Так в чём же дело? Приступаем!
– А ты представляешь, какой это объём работы без компьютера?
– Представляю, – погрустнел Вальдемар. – Компьютер-то у нас есть! – Он кивнул в угол. – Но готов спорить на что угодно – в нём отсутствуют соответствующие программы.
– Их даже в нашем университете нет.
– Безобразие!
– И не говори…
– Но отступать я не собираюсь.
– Значит, нужны помощники.
– Нужны, значит, найдём.
– Хорошо. Ещё один важный момент.
– Какой?
– Может помочь сопоставление текста с материалами, которые написаны на родственных языках.
– Где же я тебе возьму материалы из другого мира?
– Не обязательно. Структура какого-нибудь из наших языков может быть похожей. Фонемы, лексемы, морфемы…
– Неприличным словами не выражаться! – воскликнул Вайс.
– Я тебе объясню их смысл, – устало улыбнулся профессор. – Завтра. Может быть. Если захочешь. Но попытка – не пытка. На какой из земных языков, по-твоему, похож этот текст? Смотри на строение букв… На тильды, циркумфлексы, аксан д’эгю и прочие диакритики. У букв может быть хвостик-сегиль или косой штрих, как…
– Как в польском мягком «эль»!
– Браво! Горный инженер постепенно становится лингвистом! Смотри на текст!
Вайс внимательно оглядел буковки. Кстати, следовало обратить внимания, что они были отпечатаны типографским способом. По старинке, но всё же не рукопись. Работать с печатным текстом легче, чем с рукописным.
– На что похоже? – настаивал Исаев.
– На синдарин, – пожал плечами Вальдемар.
– Да? А мне кажется, что на фарси…
– А зачем это тебе?
– Хотелось бы иметь хотя бы приблизительные представления о грамматике и лексике. Лучше всего это получается, если найти родственный язык или группу языков.
– Так вызови нашего магрибинца, пусть поможет разобраться с фарси.
Магрибинский колдун-отщепенец Али ибн Рашид жил в Донецке так давно, что никто не подозревал в нём приезжего. Выходец из раскалённых пустынь Северной Африки что-то не поделил со своими соплеменниками. Слухи ходили самые разнообразные. Самый невероятный из них крутился вокруг лампы с джинном, которую он нашёл в древнем захоронении и не захотел поделиться находкой с пашой Ахмадом ибн Залимом, который был избран на последнем Большом Магическом Диване главой всех южных колдунов. За подобный проступок по их законам полагалась смертная казнь, да не простая, а с продолжительными пытками. Само собой, Али ибн Рашид не одобрил решение руководства и, что называется, помахал рукой. На стареньком, но рабочем ковре-самолёте он преодолел две с половиной тысячи километров, счастливо избегнув средств ПВО доброго десятка государств, в воздушное пространство которых вторгся без разрешения. Попытался осесть в Киеве, не сошёлся с тамошним Советом магов-хранителей. Перебрался в Симферополь, но и здесь вступил в конфликт, на этот раз с татарской диаспорой. Тогда он прилетел в Донецк на том же ковре-самолёте, не обременённый большим количеством пожитков, и поселился неподалёку от недавно выстроенной мечети «Ахать Джами» в Куйбышевском районе на севере города.
С Вайсом они как-то сразу сдружились, поэтому только Вальдемар Карлович знал истинную причину разрыва отношений между Али ибн Рашидом и прочими колдунами Магриба. Беженец оказался единственным из заседающих в Большом Диване, кто выступил против поддержки магрибинскими колдунами ИГИЛа[10]. Чудом отбился от боевиков Ахмада ибн Залима и скрылся, как ему представлялось, на далёком севере. Улетать в Россию он побоялся – страна вечных снегов, страшных морозов, блуждающих по улицам медведей и никогда не заканчивающейся водки – нелегко выжить. Но несколько лет, проведённых в Донецке среди русских по ментальности людей, излечили его страхи, а война, которую киевский режим развязал против народа Донбасса, окончательно убедила в том, что, как он сам говорил, Украина и ИГИЛ – молочные сёстры. Или братья…
Али ибн Рашид так и не вступил в Совет магов-хранителей Донецка, но всячески помогал местным волшебникам на добровольных началах.
Исаев после недолгого размышления покачал головой.
– Пусть магрибинец отдыхает. Сам справлюсь.
– Ты уверен?
– Уверен настолько, что даже от твоей помощи откажусь… Эту задачу мы будем решать в одну голову. Как говорится – это наша корова и мы её доим…
– Ты отважен и безрассуден!
– Просто я прекрасен и скромен.
– Ну, как знаешь.
– Впрочем…
– Что?
– Далеко не уходи. Ты умеешь быстро считать в уме. Это нам пригодится нынешней ночью.
– Слушаюсь и повинуюсь! – Вальдемар снял несуществующую шляпу и шутливо раскланялся. – С сегодняшней ночи я – человек-калькулятор.
Он, не глядя, схватил с полки какую-то книгу. Авторы приносили их в штаб-квартиру Совета магов-хранителей в огромных количествах. И не мудрено. Ведь для всех жителей Донецкой Народной Республики это помещение принадлежало местному Союзу писателей, о чём свидетельствовала и табличка около двери с эмблемой СП ДНР и соответствующим текстом. Раскрыв книгу наугад, Вайс пристроился в кресле поближе к светильнику и начал читать. К несчастью, далеко не все книги, стоявшие в шкафу, отличал лёгкий слог и увлекательный сюжет. Многие были отменно занудны и попросту скучны. Примерно на пятой странице Вальдемар почувствовал, что глаза его слипаются, и неожиданно для самого себя провалился в сон.
Разбудил его удивлённо-восхищённый голос Исаева:
– Вставай! Проснись, Вальдемар! Нас ждут великие дела!
Вайс открыл глаза.
Профессор стоял посреди комнаты, опираясь на стол. Весь возбуждённый и взъерошенный. Взгляд его сиял. Наверное, с таким же лицом Архимед бегал по Сиракузам, выкрикивая своё: «Эврика! Эврика!»
– Я вижу, у тебя получилось… – пробормотал маг-хранитель, потягиваясь.
– Это удивительно, Вальдемар! Ты не поверишь!
– Тебе я верю.
– Я сам себе не верю. Это невероятно… – сказал Исаев уже спокойнее.
– Ну, поделись своим невероятным открытием.
– Эта книга называется «Поэтическая тетрадь».
– Так. Пока ничего удивительного.
– Стихи принадлежат некоему Ансельму де Турье.
– Никогда о таком поэте не слыхал. Он из какого Лито́[11]?
– Отставить шутки! Ты знаешь, на каком языке написаны стихи?
– На каком же? Только не говори мне, что это суахили.
– На русском! На русском, Вальдемар!!!
– Не может быть! – Вайс вскочил, будто в ягодицу ему впилось скорпионье жало.
– Язык русский, но алфавит – не кириллица. Я расшифровал его без труда. И уже прочитал первое стихотворение.
– А ну-ка! Давненько мне не читали стихов вслух.
– Слушай!
Профессор откашлялся и с чувством прочитал:
– Мой странный мир
