Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виктор Коржов, труп которого двое парней сбросили в реку (Илья, надо отметить, уже находился в областной больнице с диагнозом острое пищевое отравление), был одним из тех, кто первый подцепил эту заразу. Ее он получил вместе с двумя купюрами по сто рублей, которыми с ним расплатился неприметный молодой человек, выглядевший, как тогда подумал «бомбивший» Коржов, немного больным. Зараженные частицы из питьевой воды собрали не такой уж большой «урожай», но, к несчастью, это была лишь первая ступенька на лестнице, которая заканчивалась горящими городами, трупами на улицах, и безумцами, ищущими свои жертвы днями и ночами. Следующей ступенью были вот эти разрозненные, но все ширящиеся случаи непроизвольного, можно сказать случайного заражения. Приближалось время, когда зараженные, охваченные неконтролируемой яростью ко всему, что было еще здоровым, стали бы нападать на всех и вся.
И тому, кто выжил, следовало бы проклинать Бога за то, что он не позволил им умереть.
Глава третья
1.Сначала появилась боль. Она пульсировала где-то в районе затылка в такт медленным ударам сердца, похожая на огонь в кузне, который то ярко разгорается, то притухает, подчиненный мерным движениям мехов. Где он? Он не помнил. Максим попытался пошевелиться и тотчас застонал: в голове словно лопнул воздушный шарик, наполненный вместо гелия болью. Парень замер на жесткой поверхности (кровать? пол?), стараясь даже дышать пореже.
Наконец, боль отступила, как уходит приливная волна, оставляя после себя коряги, водоросли и пустые ракушки. Только в его случае этими «ракушками» были: а) болевшие пальцы правой руки; б) сломанный, судя по ощущениям, нос; и в) явственная необходимость сходить по маленькому, иначе прибавится еще и пункт г) — обмоченные портки.
Макс осторожно приоткрыл сначала правый глаз, затем левый и уставился на потолок в темных разводах. Рассеянный осенний свет падал из окна на стену, и Макс не удивился, увидев, что правильный четырехугольник светового пятна разбит на ровные части вертикальными тенями. Ему даже не надо было поворачивать голову, чтобы посмотреть в ту сторону. Память, в конце концов, отшибли не до конца, и он вспомнил, что окна в вытрезвителе забраны решеткой. Пахло ссакой, сыростью и нашатырным спиртом.
Максим попытался сесть, но вместо этого только застонал. Головная боль, казалось, только и ждала этой попытки, чтобы с новой силой вцепиться в своего подопечного. Парень схватился руками за голову, словно боясь, что иначе она развалится на куски… и без особого удивления отметил, что левая рука и половина запястья плотно замотаны бинтами. Что же произошло? Он наморщил лоб (еще одна стрела боли вонзилась в голову, но, слава Богу, далеко не такая сильная, как в начале), попытался вспомнить. Нет, ничего — слишком сильно болело все тело, мозг отказывался работать, сосредоточенный только на том, чтобы снова не отключиться.
Он откинулся на подушку, чувствуя противную слабость и тошноту. Болел правый бок, болела грудь… болело вообще все. Потрогал нос, который послушно отозвался уколом боли. В голове проносились бессвязные мысли. Блин, похоже, его неплохо отделали. Но кто, когда? Он даже не знал, сколько провалялся в бессознательном состоянии. Хорошо хоть, вообще живой…
Макс уже начал уплывать на волне беспамятства, но тут о себе снова напомнил мочевой пузырь. Парень скривился: похоже, все-таки придется вставать. Он напрягся, ожидая возвращения боли, и снова попытался сесть. Давай, Максимка, не дрейфь, не такое еще бывало… Застонал, но все-таки сделал над собой усилие и сел на койке, свесив ноги вниз. Накатил новый приступ дурноты, такой сильный, что Максим склонил голову вперед, вытянув шею и ожидая, что сейчас-то его точно вывернет прямо на пол.
Замечательно, братишка, теперь тебя еще и охрана отпинает. Так держать.
Он не помнил, сколько просидел так, борясь с тошнотой и обхватив разламывающуюся голову руками. Перед зажмуренными глазами мелькали разноцветные пятна, вызывая своим мельтешением еще более сильные приступы дурноты и слабости. В ушах стоял противный звон, от которого вибрировали и начинали слезиться глаза. Он, похоже, ко всему прочему набору заработал еще и сотрясение мозга.
Наконец, ощущение, что комната медленно вращается вокруг него, исчезло, и Макс смог открыть глаза. Тошнота осталась, но была уже весьма терпимой… по крайней мере по сравнению с тем, что было совсем недавно. Максим дрожащей рукой вытер со лба пот. М-да, чуть не отключился, сев на кровати, а теперь еще предстояло встать на ноги и доковылять до унитаза в угол камеры: хорошо хоть всего шагов пять, не больше. Хотя в его состоянии это могло быть и пять километров, разницы большой нет; с другой стороны, обсыкаться тоже не хотелось. Максим тяжело вздохнул и, опираясь обеими руками о койку, медленно поднялся. Как Макс и ожидал, сразу же вернулось головокружение и тошнота, но не такие сильные, как он боялся. Парень постоял несколько долгих минут на трясущихся ногах, борясь с желанием упасть на карачки и доползти до толчка, либо просто помочиться на грязный пол и будь что будет. Будь оно все проклято, как же ему хреново! Максим попытался вспомнить, было ли ему хоть раз в жизни так плохо, но почему-то в голову только лезло воспоминание о том, как он вернулся из армии в свой город и в тот же вечер напился до состояния риз, а наутро очнулся на площади возле памятника Ленину в обнимку с ногой вождя. По полу пробежал здоровый рыжий таракан, и Макс искренне позавидовал его бодрости.
Максим чертыхнулся, сейчас его волновали гораздо более насущные проблемы, чем воспоминания прошлого: мочевой пузырь готов был лопнуть. Все, терпеть больше не было сил: охая и ахая, он заковылял к манящему «очку», на ходу стягивая застиранные полосатые «семейники». Со вздохом облегчения парень буквально рухнул на унитаз (в спине что-то подозрительно хрустнуло, но он не обратил на это внимания) и тотчас хлынула мощная струя. Макс застонал от облегчения: на несколько секунд он и думать забыл о боли.
Впрочем, не надолго. Слабость вернулась, и парень беспомощно уперся локтями в колени. Все-таки его здорово отделали, надо признать. Теперь, когда он избавился от одной проблемы, голова стала соображать лучше, и он более или менее отчетливо вспомнил, что с ним произошло. Как его забрали с улицы, эта совершенно неожиданная и непонятная потасовка… Хорошо, его хоть не выкинули на холод: он смутно помнил, как его обследовала фельдшер, сказавшая, что надо отлежаться, а уж потом ехать домой.
Голова болела по-прежнему, но сейчас Максим чувствовал еще и медленно поднимающуюся в нем злость. Нет, даже не на полицию, и не на Сержанта, как он по-прежнему называл того патрульного. Они были виноваты не больше него. Он злился на того идиота, которого привезли в отдел позже. Интересно, почему они не надели на него наручники? Хотя Макс догадывался почему: совсем не часто задержанные сходят с ума и начинают крушить все вокруг.
2.Максим и не думал, что полиция может привязаться на ровном месте. Когда патрульная «Газель» затормозила, и официально звучащий голос окликнул его, Макс не стал останавливаться, резонно полагая, что обращаются не к нему. В конце концов, с каких это пор полиция начала останавливать немного выпивших людей на улице? Ну и что с того, что сейчас полпервого ночи? Он ведь не буянил, к прохожим не приставал (да и не было в такое время никого).
— Эй, ты, не слышишь что ли? — послышался повторный окрик. Максим остановился и, прикрыв рукой уставшие глаза, посмотрел на два приближающихся к нему силуэта. В горле пересохло, колени предательски дрогнули, и он заранее почувствовал себя виноватым. Черт побери, наверное, у каждого, к кому обращается полицейский, возникает такая реакция.
— Здравствуйте сержнткрков предъявите документы пожалуйста, — оттарабанил подошедший патрульный и Макс с тупым отчаянием увидел на лице полицейского ехидную ухмылку. Черт. Похоже, влип.
— Извините, представьтесь еще раз, я не расслышал, — попросил Максим, стараясь чтобы голос звучал нейтрально.
Полицейский ухмыльнулся и еще более неразборчиво сказал:
— Сержн-тков, — и с удовольствием посмотрел на Макса. Подошедший напарник хмыкнул. — Вы не расслышали? Повторить еще раз?
— Нет, спасибо, — парень устало покачал головой.
— Покажите документы, пожалуйста, — повторил «сержнтков».
— Извините, у меня их нет при себе. Я живу в этом доме, во-он в том подъезде, мы можем пройти и я…
— Значит, документиков не имеем, — протянул первый патрульный и Максим только сейчас понял, что тот, похоже, зол как черт. Из-за чего? Из-за того, что его вытянули среди ночи на патрулирование, и ему сейчас приходилось ездить по улицам в раздолбанной «Газели», вместо того чтобы сидеть в дежурке, попивая чаек и смотря ночные передачи? Или начальство устроило выволочку, и он решил отыграться на ком-нибудь?
- Живые и мертвые. Часть II (СИ) - "allig_eri" - Постапокалипсис
- Живые и мертвые. Часть III (СИ) - "allig_eri" - Постапокалипсис
- Враг Порядка (СИ) - Ефремов Андрей Николаевич "Брэм" - Постапокалипсис
- Мир пауков. Башня и Дельта - Колин Уилсон - Постапокалипсис
- Пурград (СИ) - Рудик Артем - Постапокалипсис
- Фэйри — время перемен (СИ) - Василий Панфилов - Постапокалипсис
- Волчьи тропы - Андрей Фролов - Постапокалипсис
- Купола (СИ) - Горшков Тимофей - Постапокалипсис
- Ураган - Жан-Марк Линьи - Постапокалипсис
- Последний поход - Игорь Вардунас - Постапокалипсис