Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГРЕЙС: Что?
МЭРИ: нет
ТРИП: Вот видишь, Грейс!
ГРЕЙС: Ты обзываешь меня манипуляторшей, хотя на самом деле сам мною манипулируешь. Я никогда не должна была выходить за тебя замуж. Ты меня заставил. (Глубоко вздыхает.) Трип, это твоя вина. Десять лет назад, когда мы только окончили колледж и поженились, ты убедил меня пойти в рекламу, а не в искусство!
ТРИП: Брехня.
ГРЕЙС: Давай не будем зацикливаться только на мне или на тебе, давай поговорим о нас обоих. Меня так это всё расстраивает… Господи, мне так жаль этих лет…
ТРИП: Что?
ГРЕЙС: Почему я дала тебе убедить себя перестать заниматься живописью?
МЭРИ: в «перед полуночью» (2013) она говорит: «мир катится в тартарары из-за безэмоциональных рациональных мужчин, принимающих дерьмовые решения»
ТРИП: Мэри, не дай ей себя обхитрить. Она просто пытается… (Пауза.) Оглянись. У нас ведь всё хорошо, правда хорошо.
ГРЕЙС: Господи, Трип, не могу поверить, что ты до сих пор…
ТРИП: Ну да, ты никогда не признаешь, что я добился для нас хорошей жизни.
ГРЕЙС: Черт возьми, Трип!
ТРИП: Видишь, Грейс. Наша подруга может отличить хорошую жизнь от плохой.
ГРЕЙС: Вы оба… пфф…
ГРЕЙС: Трип, ты и мои чертовы родители всегда планируете тупые поездки, в которые мне нужно ехать…
ТРИП: Вообще-то это отпуска! Дорогие отпуска!
ГРЕЙС: И разумеется, никто не спросил у меня, чего хочу я. Почему?
ТРИП: Давай обсудим нас, а не только каждого по отдельности.
ГРЕЙС: Мне кажется, Трип боится навещать своих родителей. Он делает всё, чтобы их избегать.
ТРИП: Давай обсудим нас обоих, а не только кого-то из нас. Знаешь, что меня злит?
ГРЕЙС: Что?
ТРИП: То, как удобно ты забыла о том, как ненавидела живопись!
ГРЕЙС: Мэри, я… ух…
МЭРИ: в «ночи» (1961) она говорит: «по крайней мере, я не разрушаю браки. хоть на это мне хватает ума»
ГРЕЙС: Уж если на то пошло, то меня бесит твое наплевательское отношение…
ТРИП: Что?
ГРЕЙС: Мэри, я говорю про его отношение к искусству, художникам и всему, что меня волнует! Эта картина — ммм… Мне хотелось что-то личное, красивое и особенное…
ТРИП: С чертовой картиной всё в порядке!
ГРЕЙС: Ну а я из-за нее чувствую себя дерьмово.
ТРИП: Безо всякого на то повода! Давай поговорим о нас. Знаешь, Мэри, так и не скажешь, что Грейс меня не любит… На каждой вечеринке она от меня не отлипает — пытается создать хороший имидж перед гостями!
МЭРИ: в «приключении» (1960) он говорит: «я еще никогда не встречал женщину вроде тебя — такую, которой всё нужно видеть с ясностью»
ГРЕЙС: Окей, я больше не могу! Просто перестаньте! Мэри, я знаю, на что ты намекала… обо мне… об искусстве… Ты правда хочешь услышать правду?
МЭРИ: да
ГРЕЙС: Трип?
ТРИП: Да..!
ГРЕЙС: Мэри, я внимательно слушала всё, что ты сегодня говорила. Ты меня подталкивала. И я задумалась — действительно ли ты мне подруга..?
ТРИП: Грейс!
ГРЕЙС: Мэри, «да» или «нет»… Ты правда думаешь, что я должна что-то про себя понять после всего этого?
МЭРИ: да
ГРЕЙС: Окей. Я написала эту картину.
ТРИП: Бред.
ГРЕЙС: Я художница, Трип, и пошел ты на хер.
ТРИП: Ты втайне писала картины? Но когда..?
ГРЕЙС: Всякий раз, когда ты отправляешься в чертову командировку, я занимаюсь живописью.
ТРИП: Господи…
ГРЕЙС: Так что больше НИКОГДА не смей мне вдалбливать в голову, что я не смогу стать художницей!
ТРИП: Что?? Это всё меняет…
ГРЕЙС: Действительно меняет.
(МЭРИ встает с дивана.)
ГРЕЙС: Думаю, всё кончено.
(МЭРИ утешает ГРЕЙС. МЭРИ целует ГРЕЙС.)
ТРИП: Грейс, ч-что…
ГРЕЙС: Нет!! Всё кончено, Трип, неужели не видно?
ТРИП: Что..? Но ты же только что…
ГРЕЙС: Я только что сказала тебе кое-что, что ты должен был обо мне давно узнать: я художница — но ты этого не видишь.
МЭРИ: в «ночи у мод» (1969) она говорит: «идиот»
ГРЕЙС: Нет, Мэри, погоди…
ТРИП: Грейс, нет, я… мы…
ГРЕЙС: Нет, Трип, тут дело во мне. Теперь я понимаю, что дело не в тебе и не в нашем браке.
ТРИП: Мы..? Наш брак..? Эй, подожди!
ГРЕЙС: И нет, Мэри, больше нет! Мэри, прости меня. Но я благодарю тебя — ты мне очень помогла.
ТРИП: Грейс!
(ГРЕЙС открывает дверь.)
(ГРЕЙС захлопывает дверь.)
ТРИП: Грейс! Господи… Я… я должен был ей сказать…
МЭРИ: в «хиросиме, моей любви» (1959), она говорит: «смотри, как я забываю тебя. смотри, как я тебя забыла»
II. искусство паковать вещи
4. люблю, когда перед началом фильма гаснет свет
Май 2015. Мы договариваемся вместе сходить в Дом книги на Арбатской, и в первые пятнадцать минут встречи он сообщает мне, что у него синдром Туретта. Я решаю, что это еще одно проявление его эксцентричного чувства юмора, но уже потом, между стеллажами, когда он начинает разрезать руками воздух и издавать голосовые тики, я понимаю, что он не шутит. Глубоко погруженный в себя, рассуждающий о теории десяти измерений и сфере информационных технологий, очень одинокий и с узким кругом виртуальных друзей, он сообщает мне, что всё происходит только в его сознании и что меня не существует. Я говорю, что очень даже существую — и что в данный момент мне нужна литература для репетиторства. Он приглашает меня в Митино взять что-нибудь из его библиотеки, и я говорю: «Обязательно».
В Доме книги я беру «Обитель радости» Эдит Уортон — роман, где женщины, по словам Трумена Капоте, «бесконечно зажигают сигары своим джентльменам». Молодая, красивая и обладающая природным умом, главная героиня Лили Барт танцует в отрицании брака десять лет на рубеже веков, неприступно протанцовывает от двадцати до тридцати, попутно разбивая сердца и разбивая сердце себе самой и в какой-то момент вовсе отказываясь выходить в свет. «Как кто-то может жениться на тебе, если тебя никто не видел?» — задается вопросом ее мать, и мотив зрения становится ведущим в романе. Основной любовный интерес воспринимает Барт как «изумительное зрелище», а в краеугольной сцене книги девица на выданье, борющаяся за независимость, осознает, что красота — ее единственное оружие, и предстает перед публикой в виде живой картины, блистательного повторения женщины Гейнсборо. Постепенно лишаясь молодости, красоты и положения в обществе, обманутая, обыгранная, она принимает смертельную дозу снотворного.
Я обожаю прозу fin de siècle с ее бесконечными, обволакивающими предложениями, меткими размышлениями о жизни, горькой правдой, тонким юмором, обходительностью и интригами, стилем, который «одновременно прячет и
- Универсальный журналист - Дэвид Рэндалл - Публицистика
- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности - Самюэль Хантингтон - Обществознание / Политика / Публицистика
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка - Биографии и Мемуары
- Время Бояна - Лидия Сычёва - Публицистика
- Московский дневник - Вальтер Беньямин - Биографии и Мемуары
- Большая книга мужской мудрости - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Театр без вранья - Марк Захаров - Биографии и Мемуары