Форма входа
Читем онлайн Русский флаг - Александр Борщаговский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Жандармский офицер двинулся к выходу, распахнул дверь и попятился от неожиданности. Перед ним стоял Дмитрий Максутов, бледный, с угрожающе поднятой рукой.
- Стойте, вы! - воскликнул Дмитрий. - Палачество свое... прекратите... Слышите?! Если осталась в вас хоть капля русской крови... он растерянно оглянулся, - постыдитесь! В доме горе... - И закричал строго: - Князь в трауре... Лейтенант Александр Петрович Максутов пал смертью храбрых на Камчатке. Там тоже не хватало ни пороха, ни пушек... Дмитрий озлобленно махнул рукой и вышел из гостиной.
- А я пристрелю каналью, - донесся до него пьяный голос офицера. Пулю в лоб, помяните мое слово.
Прямиком, не разбирая дороги, оступаясь на скользкой пахоте или ломая сухую стерню, торопился Дмитрий к бывшему дому лесничего, где жил теперь Иван Кириллович. Дмитрий успел узнать у дворовых людей, что старик жил совершенным отшельником, был плох и только в погожие, солнечные дни выползал из дома с помощью слуги, постоянно находившегося при нем.
Дмитрий подумал о том, что при старике все эти скоты, которых он оставил за столом, не смели и появляться тут, они стороною объезжали усадьбу Ивана Кирилловича, мстя ему за прямоту и нелицеприятие сплетнями, злоязычием, мелкими потравами. Правда, и князь Петр Кириллович прежде не бывал в подобной компании.
Дмитрий отчетливо помнил последний, прощальный перед отплытием "Авроры" вечер в петербургском доме Максутовых.
Давно уже шла война на Дунае, поговаривали о том, что и великие европейские державы не останутся в стороне от конфликта. Гости пили за здоровье государя-императора, славили его государственную мудрость; христианнейшее сердце, скорбящее о судьбах несчастных народов, изнемогающих под властью нечестивых басурманов; твердую военную руку, которую благословляет всевышний на свершение великих ратных подвигов. А более того толковали о хлебе, о черноморских портах, о Балканах и о том, что победоносное завершение войны умножит вывоз хлеба на юге.
Особенно запомнился Дмитрию один из гостей, давний друг и командир Петра Кирилловича по Преображенскому полку, князь Сергей Александрович Г.... Надменный вельможа александровской поры, глубокий уже старик, он сохранил хорошую выправку, чеканный, созданный для дворцовых парадов шаг, а приятная смуглость молодила лицо, несмотря на глубокие складки, морщины и обвислые щеки. Он давно перешел в штатскую службу, был одно время товарищем министра финансов, но всегда находил достаточно времени для бдительного надзора за собственными владениями, поставлявшими ежегодно сотни тысяч пудов хлеба на европейские рынки. О хозяйственных делах толковал неохотно, был записным патриотом и гордился ранами, полученными на Кавказе, куда он был отряжен с особыми полномочиями самим императором.
В памятный вечер прощания он увел Дмитрия и Александра в сад и, покровительственно обняв их за плечи, долго вышагивал по темнеющим аллеям, слушая одного себя, мягкие переливы своего некогда чаровавшего дам баритона. Называл Дмитрия и Александра своими "юными друзьями" и самые проникновенные верноподданнические фразы произносил непременно по-французски.
- Велико счастье России! - восклицал он убежденно. - В час всеобщей смуты и духовного падения ее ведет бестрепетная рука государя-императора. Иные народы и богаче, и образованнее, и - что греха таить, вы сами скоро убедитесь в этом - куда как умнее нас. Но счастливее нас нет народа в целом мире. Я враг лести и лакейства, но скажу не колеблясь: государь ниспослан России самим провидением...
"Еще совсем недавно звучали эти слова о невиданном величии государя-императора, о непременной победе, - думал Дмитрий, - и как переменилось все нынче!"
Дядю он нашел в постели, слабого, совсем разбитого событиями нескольких минувших дней. Он был извещен о приезде Дмитрия, знал, по-видимому, и о смерти Александра: по крайней мере, он долго в скорбном молчании держал руку Дмитрия. На столе, придвинутом к кровати, горела лампа, и от красной наволочки на лицо старика лег жаркий багрянец. И седые волосы были тронуты розовым цветом, только глубоко сидящие глаза оставались темными, пронизывающими.
Старик внимательно выслушал Дмитрия, беззвучно шевеля губами и не отпуская его руки. Но о войне заговорили не сразу.
- Ты был там сегодня, Митя? - спросил он.
Дмитрий понял, что речь идет о расправе над крепостными.
- Я приехал слишком поздно, - ответил Дмитрий, словно оправдываясь.
Старик покачал головой и сказал внятно:
- Этого уж никто не в силах изменить, мой дружок... Хорошо, что я повидал тебя напоследок...
- Если бы вы были... здоровы, - заговорил Дмитрий горячо, - все было бы иначе. Крестьяне не бежали бы от вас...
Иван Кириллович остановил его слабым жестом.
- Не увлекайся, Митя... Я, пожалуй, был добр к ним, да на что им наша доброта... Разве что спины целы и в глазах страха меньше, чем у окрестных крестьян. Хлеба взыскуют они, грамоты, а более всего - вольности, крыльев... Какая это сила, Митя! - взволнованно проговорил старик. - Много повидал я на долгом веку, а сильнее силы не знаю... Хотел я помочь им, он глубоко вздохнул, - да, видишь, сил у меня недостало... Одолели меня...
Дмитрий не утерпел, рассказал о своем столкновении с офицером.
- Гнили много, - согласился старик, глубже уходя с головой в подушку. - Нам и задохнуться недолго. Казарма, тупая, подлая казарма... На всех мундиры, тугие - не вздохнешь. Всю Россию в мундир затянули и тридцать лет палками учат. Душно, Митя!..
Они помолчали немного.
- У мундиров одно утешение - сила. Тем и тешились: мы, мол, сильны, нашей палки Европа трепещет; а началась война - и поперла гниль из всех щелей, трещит казарма, вязнет сила богатырская в непролазной грязи. Несчастная война!
Дмитрию вспомнилось недавнее посещение Ялуторовска и гневные слова изгнанников. Старик сказал с неожиданной силой:
- Хорошо еще, если мы хоть немного подвинемся вперед по этому морю крови...
- Непременно подвинемся! - воскликнул Дмитрий так горячо, как будто от него самого зависело какое-то движение огромной страдающей страны.
В Москву Дмитрий выехал затемно, он торопился к петербургскому поезду.
Слева от дороги белели хозяйственные постройки. Ракитино лежало безгласное. Ни скрипа ворот, ни стука дверных щеколд, ни стона, ни плача, который после всего случившегося резал бы слух меньше, чем эта мертвая тишина.
Дмитрий почти физически ощущал, как рвались непрочные связи родства. Умрет Иван Кириллович, честный кутузовский офицер, отданный под опеку корыстных родственников, - и тогда не нужно будет вспоминать о Ракитине.
В ПЕТЕРБУРГЕ
I
В полном одиночестве шагал Максутов по аванзалу Гатчинского дворца. После степного раздолья, снежных, волнистых холмов и сливающегося с серым небом горизонта Гатчина показалась ему холодным, давящим казематом.
Скоро его представят императору.
Великий князь генерал-адмирал Константин Николаевич терпеливо выслушал Максутова, пробежал донесение Завойко и, прочтя вслух латинскую надпись на английском знамени, возвратил его лейтенанту.
- "Per mare, per terram"! - повторил великий князь, отдавая знамя лейтенанту Максутову. - Весьма важно, весьма важно... Английские газеты рисовали камчатский эпизод в неблагоприятном для нас свете.
Холодные глаза его смотрели испытующе.
- Ваше высочество, - сказал Максутов, чувствуя какую-то скованность, - клянусь честью русского офицера, дело обстояло именно так, как доносит генерал-майор Завойко. Англо-французская эскадра потерпела полное поражение!
Великий князь положил руку на плечо лейтенанта. Было в этом жесте что-то привычное и обидно-снисходительное.
- Прекрасно! Государь примет вас! - И вдруг резко: - Вы знакомы с рапортом Завойко?
- Нет, - солгал Максутов, - но обстоятельства дела таковы, что наша победа не нуждается ни в каких прикрасах.
Их взгляды встретились. "Я понимаю, - говорили глаза Максутова, - вас слишком часто обманывают, успокаивают фальшивыми реляциями, ничтожными подробностями, ничего не значащими в развитии военных операций..."
Константин Николаевич первым отвел взгляд и сказал с оттенком казенной напыщенности:
- Защитники Петропавловского порта будут щедро награждены. Государь ценит преданность и отвагу. Мне особенно приятно, что в деле приняла участие "Аврора". Я еще мальчиком плавал на "Авроре". В Киль, в Копенгаген... Весьма приятно! Расскажите государю о деле в общих чертах. А главное - знамя. Повергните знамя к стопам его величества. Знамя, отнятое у англичан, символ будущих побед России в отдаленном и малоизведанном Восточном бассейне.
В ожидании аудиенции Дмитрий Максутов пытался разобраться в ощущениях, вызванных приемом у великого князя. Прежде всего, камчатское дело не было для двора новостью. По-видимому, англичане и французы, отправившиеся в тихоокеанские порты Соединенных Штатов, внушили американским газетам ложное мнение о событиях в Петропавловске. Телеграфические аппараты передали клевету в Нью-Йорк и Бостон, а оттуда пароходы доставили газеты в европейские гавани. Мудрено ли, что эти газеты попали в Петербург раньше, чем успел промчаться через всю Россию Максутов. Если купец Смуров, торгующий овощами и заморскими лакомствами, только что получил партию груш из Парижа, а московские промышленники, братья Прохоровы, в ноябре поставили лондонским магазинам, через Мемель, халатный полубархат в восточном вкусе, модном нынче в Европе, с шалевыми узорами по вишневому цвету, - то отчего бы русскому двору не получить своевременно газетные листы из Парижа и Вены, из Лондона и Берлина, а великим князьям не верить в подлинность их информации?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русский флаг - Александр Борщаговский бесплатно.
Похожие на Русский флаг - Александр Борщаговский книги
- История России. Алексей Михайлович Тишайший - Сергей Соловьев - История
- Славяне и авары. Вторая половина VI — начало VII в. - Сергей Алексеев - История
- 22 июня: Никакой «внезапности» не было! Как Сталин пропустил удар - Андрей Мелехов - История
- Кормовой флаг Громобоя - Сергей Григорьев - История
- Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - Уинстон Черчилль - История
- Начало России - Валерий Шамбаров - История
- Русский пятистатейник - Андрей Милов - История / Прочая научная литература / Языкознание
- Август 1991. Где был КГБ - Олег Хлобустов - История
- Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы - Олег Гончаренко - История
- Хроники мусульманских государств I-VII вв. Хиджры - Айдын Али-заде - История
