Серебряного. Тот продолжал делать заинтересованный вид, в пол-уха слушая Николая, и насколько понимал Лучезар, ни он, ни его воины никуда не собирались.
Продолжая хмуриться, Узник перевёл взгляд на братьев, что стояли рядом с Задорным и слушали его самохвалу. Они улыбались, иногда подражали его смеху, порой переглядывались. Их Лучезар не знал вообще. Как там Серебряный сказал? Нищие, голодные, бездомные сироты? Подобрала их Варвара… Значит, верные слуги Красы. Оборотни. Колдуны. Двойняшки. Не похожие ликом и даже телосложением — один выше другого, и тот, что выше худее, а тот что ниже — поплотнее, — но схожи внутри. То есть и ворожба одна — бледная, и оборотничество волчье. И это удивляло. В отличие от того же Игнатушки, висящие на бёдрах мечи были для братьев явно не для красоты, а висящие за спиной тул и налуче, в которых покоились луки и стрелы видно было использовались чаще, чем холодное оружие. В руках каждый из парней держал что-то замотанное в простецкие чехлы. Лучезар лишь бросил взгляд на это что-то и понял — ружья. Бесполезный вид оружия, но некоторые использовали. А то и просто носили в качестве атрибута к одежде или же как дань моде. Но для этих пацанов ружья были чем-то иным, чем просто украшением. Звали оборотней Борис и Димитрий. Были они моложе золотой молодёжи, но посильнее и Варвары, и Игната.
Это и есть сила отряда? Или же Варвара и правда считает, что она сильная?
Тут в голове у Узника возник новый вопрос: как так получилось, что среди молодёжи затесались двое совершенно чужих оборванцев? Впрочем, почему бы и нет. С другой стороны у них интересная компания: бежавший узник, богатые отпрыски, голодные волки и…
Дамира Природа.
Ведьма.
Впрочем, то, что она ведьма принимать отказывалась и говорила всем, что лишь ворожит не более того. Силы она умело скрывала, и может потому у многих складывалось ощущение, что она колдун. Слабый, никчёмный колдун. Но Княжич знал — она никто иной, как ведьмачей. Достаточно уже того, что вот он стоит тут, у большого, широченного крыльца, беглый узник, преступник, а мимо него ходят люди и вроде как замечают его, а вроде и нет. Что-то сказали, улыбнулись, поклонились, услышали ответ и стоило лишь отвернуться — забыли. Только ведьмачей мог отвести взор и стереть встречу из головы напрочь.
Дамиру — безродную девку, когда-то в своё время приютила Мата Серебряная. Историю их встречи и дальнейших отношений Лучезар не знал. Ему было известно лишь то, что Дамира отлично справлялась со своим делом — одурманивала одиноких богатых мужчин, выходила за них замуж, а после… Они умирали. По разным причинам. Дамира, рыдая на похоронах, уверяла всех, что проклята была некогда ведьмой. Кто-то верил, кто-то нет. Лучезар же узнал о ней только тогда, когда Милан привёл в дом красавицу невесту и познакомил с ней маму и папу. А потом и его. Лучезар проклинал свою недальновидность и своё не участие в личной жизни брата. Проклинал себя за то, что не смог разглядеть за красавицей невестой зло, и что не удосужился узнать, кто таковая. И проклинал себя, узнав, что Милан с ней тайно расписался. Дамира стала его женой.
О, да, охмурить Милана не составило труда, он был наивен и верил всем. Он был болен. А Лучезар не был… Но в тот момент его волновали другие вещи.
Именно с появлением в их семье Дамиры всё и началось. Сначала были убиты родители, затем повесился Милан. Деньги семьи оказались отписаны Дамире, как и родовой дом и семейные ценности. Ведь она жена, член семьи. Лишь меч остался у Лучезара. Меч, который суд конфисковал, после того, как признал его виновным в смерти тридцати семи человек. Правда потом Светлана забрала меч себе. А после, вот, вернула. А ещё у него остались личные сбережения — после обвинения их заморозили, права на книги — теперь ему было запрещено и писать и печататься, впрочем, старые книги, кроме десятого тома, всё равно печатались, хранилище, где хранятся древности. О нём никто не знает. Даже Милан не знал… Именно за этим до сих пор охотятся пировцы.
Тут Княжич отвлёкся от основных мыслей. Что с Графиней? Харитон уже должен был найти её и привести в чувство. А ежели нет? Тогда Серебряный должен был уже знать, что она… пропала? Информацией из Кровавого Терема Николай его не баловал, а Лучезар и не спрашивал. Сейчас спроси — не покажется ли это странным? «А мне это нужно?» — вдруг спросил сам себя Узник, подымая к небу глаза. И решил, что нет. Однако в голову тут же пришла мысль: а как быть с тем, что он сбежал? Понятное дело всё подстроено самим Харитоном и Светланой. Но ведь для того, чтобы Серебряный чувствовал себя уютно и дальше продолжал верить в то, что этот план его и ничей больше, надо предать огласке, что опасный преступник Лучезар Узник сбежал. Но с другой стороны, зачем? Эта информация поставит в неловкое положение двор Лунного Терема. И Серебряному будет не на руку. И он знает и понимает, что Светлана с Харитоном сохранят побег Княжича в тайне. А значит, ему волноваться не о чем.
И те и другие в выигрыше. А ещё, Светлана всегда поддерживала Лучезара. А значит, найдёт сто причин чтобы не выделить для его поисков и поимки отряд. И одна из этих причин: бог. Он упал. Под стенами Ладогора Снежного твориться чёрт знает что. И в первую очередь ей, как второму правителю, надо с этим разобраться. И чем быстрее тем лучше. Ведь Святого умер. Или его убили…
На этой мысли Лучезар решил остановиться и вернуться к Дамире. Насколько он знал, благодаря всё тому же Не-Ясному, ведьма вышла снова замуж. В пятый раз. За Годослава Печального, который ей уже в деды годиться. Годослав однако, со слов Харитона, не торопился подыхать, хотя в последнее время сдал. С одной стороны оно и понятно — возраст, как-никак старику триста семнадцать лет, однако смертью от него пока что не веет. Но так или иначе, Годослав был и остаётся богатым человеком, одиноким — сын где-то на югах проживает, с отцом ничего общего не имеет — лакомый кусок для тех, кто хочет быть ещё богаче. Сама же Дамира ста лет от роду уже не выглядела так прекрасно, как ранее. Она располнела и полнота ей не шла. Рыжие волосы утратили яркость, а может она их
