Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мне было очень плохо в Брайтоне (в течение недели я падала в обморок по два-три раза в день), Л. приходил ко мне, всякий раз придавая сил и радуя меня, и мне становилось легче вынести тяжелый груз, лежащий на моих плечах. Мы так давно не виделись, и я начинаю чувствовать, как несчастна, несмотря на все усилия быть веселой и жизнерадостной.
Я больше не могу. Поверьте, дорогой Мавр, если бы я могла видеть его время от времени, это принесло бы мне больше пользы, чем все рецепты миссис Андерсон [17] вместе взятые, – я знаю это на собственном опыте» [18].
К концу года она оправилась от плохого самочувствия (которое Маркс в значительной степени приписывал истерии [19]) и продолжала оживленно общаться с Лиссагарэ, который любил обращаться к ней «ma petite femme»[155] [20]. Позже Маркс, похоже, ослабил ограничения в отношении Элеоноры, поскольку в 1875 и 1876 годах она помогала Лиссагарэ с его журналистскими и издательскими проектами. Она перевела на английский язык всю классическую «Историю Коммуны» (Histoire de la Commune de 1871) Лиссагарэ, опубликованную на французском языке в 1876 году; Маркс сам оказал значительную помощь в редактировании перевода. Но когда в 1880 году по амнистии Лиссагарэ смог вернуться в Париж, Элеонора не последовала за ним. В эти годы роман отдалил Элеонору от отца; с матерью все было еще хуже. «Долгие несчастные годы между мной и отцом лежала тень <…> но наша любовь всегда была неизменной, и, несмотря ни на что, мы доверяли друг другу. Мы с матерью страстно любили друг друга, но она не знала меня так, как отец. Одна из самых горьких горестей в моей жизни – то, что мать умерла, думая, несмотря на всю нашу любовь, что я жестока сердцем, и не догадываясь, что ради нее и отца я пожертвовала самыми лучшими годами своей жизни. Но отец чувствовал, что должен доверять мне, так похожи были наши натуры! <…> Отец говорил о моей старшей сестре и обо мне: «Женни больше всего похожа на меня, а Тусси… это я» [21].
Чтобы отвлечься, Элеонора занялась политической деятельностью: писала статьи, особенно о России, и агитировала за свободомыслящих кандидатов на выборах в Лондонский школьный совет. Она также занималась переводами и предисловиями и проводила долгие часы в Британском музее, где познакомилась с Джорджем Бернардом Шоу. А когда ее мать все больше и больше отходила на задний план, Элеонора стала выступать в роли хозяйки для посетителей, некоторые из которых оставили восхищенные отзывы о ее внешности, живости и понимании политики. Основатель социал-демократической федерации Гайндман писал о ней следующее: «Сама Элеонора была любимицей отца, на которого она походила внешне настолько, насколько это возможно юной барышне. Широкий, низкий лоб, темные сияющие глаза, румяные щеки, оживленная, шутливая улыбка, нос и рот – все это она унаследовала от самого Маркса, а физическая энергия и решительность полностью соответствовали его. Она увлеченно занималась политикой и социологией. Возможно, она чувствовала себя несколько в тени гения отца, а также не могла непредвзято разглядеть его недостатки» [22].
В конце 1870-х годов Элеонора попыталась построить карьеру в драматической сфере, ведь любовь к театру она унаследовала от обоих родителей. Семья Маркс всегда живо интересовалась Шекспиром, им нравились новые интерпретации трагедий Генри Ирвинга: Женни Маркс при поддержке Элеоноры опубликовала во Frankfurter Zeitung[156] серию статей в защиту Ирвинга и его «своеобразной, верной и оригинальной трактовки Шекспира» [23]. Элеонора была активным членом «Нового Шекспировского общества» Ферниволла. Она также была членом клуба Шекспировских чтений, который часто собирался в доме Марксов. Одна из его участниц, миссис Мэриан Комин, дала следующее описание Маркса на одной из встреч: «Как зритель он был восхитителен, никогда не критиковал, всегда ловил дух любого происходящего веселья, смеялся, когда что-то казалось ему особенно комичным, до слез. Самый старший по годам, но по духу такой же молодой, как любой из нас. А его друг, верный Фридрих Энгельс, был столь же непосредственным» [24]. Как бы ни нравились ему встречи в клубе, Маркс не считал актерскую карьеру подходящей для своей дочери, и Элеонора не выступала публично. Лишь в июле 1881 года она появилась в двух одноактных французских пьесах. Энгельс был в зале и сообщил Марксу: «Тусси была очень хороша в страстных сценах, хотя было слегка заметно, что она взяла в качестве модели Эллен Терри, как Рэдфорд взял Ирвинга, но она скоро избавится от этой привычки; если хочет произвести эффект на публику, она должна обязательно создать собственную манеру, и я уверен, что ей это удастся» [25]. Вместе со своим будущим мужем Эдуардом Эвелингом Элеонора в конце концов внесла значительный вклад в развитие театра.
II. Работа
В годы Интернационала у Маркса было мало времени для продолжения своих экономических исследований. В конце ноября 1871 года Мейсснер сообщил, что первое издание «Капитала» почти полностью распродано, и попросил его – за гонорар 500 талеров – подготовить второе, более дешевое издание, которое намеревался выпустить отдельными брошюрами. Маркс работал над ним полтора года; последняя часть появилась только в июне 1873 года, в основном из-за длительной забастовки печатников в Лейпциге. Он внес существенные изменения в первую главу, которыми, по словам его дочери Женни, «он сам доволен – что бывает редко» [26]. Первым иностранным переводом стал русский, появившийся в марте 1872 года. Его начал молодой народник Герман Лопатин, который летом 1870 года переехал в Лондон, чтобы работать под руководством Маркса в Британском музее и одновременно брать уроки английского у Элеоноры. Лопатин не завершил перевод (он вернулся в Россию, провалив миссию по освобождению Чернышевского из тюрьмы). Работу взял на себя Николай Даниельсон, застенчивый ученый, который переводил книгу по вечерам, возвращаясь из банка, где он проработал 50 лет. Были опасения, что царские цензоры могут запретить книгу, но они нашли ее настолько «трудной и едва ли понятной», что пришли к выводу: «Немногие ее прочтут и еще меньшие поймут» [27]. Здесь они ошиблись: русское издание продавалось лучше всех остальных, и его экземпляры жадно переходили из рук в руки (иногда под обложкой от Нового Завета). У Маркса даже не было времени переписать первую главу, как ему хотелось бы; он написал Даниельсону, жалуясь на требования, предъявляемые к нему Интернационалом: «Конечно, в одно прекрасное утро я положу конец всему этому, но есть обстоятельства, при которых вы обязаны занять себя вещами гораздо менее привлекательными, чем теоретические изыскания»
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Убийства от кутюр. Тру-крайм истории из мира высокой моды - Мод Габриэльсон - Биографии и Мемуары / Прочее домоводство / Менеджмент и кадры
- Моя жизнь и моя эпоха - Генри Миллер - Биографии и Мемуары
- Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению” - Иван Фролов - Публицистика
- Исповедь - Валентин Васильевич Чикин - Биографии и Мемуары
- Иосиф Бродский. Большая книга интервью - Валентина Полухина - Публицистика
- Маркс – Энгельс – Ленин - Е. Мельник - Публицистика
- Миф о шести миллионах - Дэвид Хогган - Публицистика
- Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина - Биографии и Мемуары