Форма входа
Читем онлайн Голубой Марс - Ким Робинсон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
После этого она стала избегать ряда розовых кустов, боясь, что подобное повторится. Но они, конечно, были отовсюду видны на том участке обрыва, что соседствовал с волнорезом. И они почти всегда были в цвету – в такое время розы выглядели потрясающе. А однажды, в таком же предвечернем свете, струящемся над Геллеспонтом, заставляя все, что находилось на западе, казаться несколько блеклым, непрозрачным в наступающей темноте, она уловила взглядом эти красные розы, хотя и шла по дамбе. И, видя с одной стороны пену на черной воде, а с другой – розы и возвышающуюся Одессу за ними, она остановилась – от чего-то, замеченного при двоении в глазах, от осознания того, что она оказалась – или почти оказалась – на грани эпифании. Она ощутила, как на нее давит некая огромная правда, находящаяся совсем рядом – или внутри нее, может, даже, внутри ее черепа, но не в мыслях, и давящая на ее твердую мозговую оболочку, – объясняющая все, и она, наконец, все понимает, в один миг…
Но эпифания никогда не проходила этот барьер. Одно лишь чувство, смутное, но сильное – а потом давление на разум спало и вечер принял свой привычный оловянный оттенок. Она пошла домой, ощущая, будто в груди у нее бушуют океаны и она готова взорваться от чего-то напоминающего то ли бессилие, то ли мучительную радость. Она снова рассказала Мишелю о случившемся, и он кивнул. Он знал название и для этого:
– Прескевю. Почти увиденное. У меня оно часто бывает, – сказал он с тайной грустью в глазах.
Но Майе внезапно показалось, что все его группы симптомов нужны лишь затем, чтобы скрыть то, что происходило с ней на самом деле. Иногда она приходила в сильное замешательство, иногда – думала, что понимала то, чего не существовало, иногда – что-то забывала, навсегда, иногда – пугалась до глубины души. И все это Мишель стремился облечь именами и заключить в свои квадраты.
Почти увиденное. Почти понятое. А потом – обратно в мир света и времени, где уже не оставалось ничего, кроме этого ощущения, и можно было лишь продолжать дальше. И она продолжала. Через несколько дней она уже не могла вспомнить этого чувства – помнила лишь то, как была напугана и как близка была к ощущению радости. Оно казалось странным, а потому легко забылось. Она просто жила в la vie quotidienne[50], заполняя ее работой, друзьями, гостями.
Среди последних были и Шарлотта с Ариадной, которые приехали из Мангалы, чтобы посовещаться с Майей по поводу ухудшающегося положения на Земле. Они вышли позавтракать у обрыва и обсудили тревоги, актуальные в Дорсе Бревиа. По сути, несмотря на то, что минойцы вышли из коалиции со «Свободным Марсом» из-за неприятия их попыток доминировать над внешними поселениями и не только, сейчас бревийцы пришли к мнению, что позиция Джеки по иммиграции была верна – по крайней мере, до некоторой степени.
– Это неправда, что Марс скоро достигнет своей максимальной численности населения, – сказала Шарлотта. – Тут они ошибаются. Мы можем затянуть пояса, увеличить компактность городов. А новые плавучие города в Северном море способны вместить немало людей – они даже показывают, сколько еще людей могли бы там у них жить. Плавучие города вполне самостоятельны и имеют влияние только на портовые города, в некотором смысле. Но и для новых портов есть место, по крайней мере в Северном море.
– И много места, – добавила Майя. Несмотря на вторжение Земли, ей не нравилось слушать антииммигрантские разговоры в какой-либо форме, даже в пересказе своих сторонников.
Но Шарлотта снова оказалась в исполнительном совете и уже много лет поддерживала тесную связь с Землей, поэтому она продолжала говорить:
– Дело не просто в цифрах. А в том, кто они такие, во что они верят. Проблемы ассимиляции становятся по-настоящему серьезными.
Майя кивнула.
– Я читала об этом с экрана.
– Да. Мы всеми способами пытались приобщить новоприбывших, но они только сбиваются в кучки, их никак нельзя разнять.
– Да, не получается.
– Но возникает столько проблем: шариат, бытовое насилие, стычки этнических банд, нападения иммигрантов на уроженцев – чаще всего мужчины нападают на женщин, но не всегда. Да и шайки молодых уроженцев отвечают тем же – донимают новых поселенцев и тому подобное. Это большая беда. И это притом, что иммиграция уже существенно ограниченна – по крайней мере, официально. Но ООН сердится на нас из-за этого и хочет отправлять больше людей. Так, пожалуй, мы станем чем-то вроде человеческой свалки и все, что мы здесь сделали, пропадет даром.
– Хм-м, – Майя покачала головой. Конечно, она знала об этой проблеме. Но ее печалила мысль, что сторонники вроде этих могли перейти на противоположную сторону лишь потому, что проблема усугубляется. – И все равно, что бы вы ни сделали, нужно считаться с ООН. Если вы запретите иммиграцию, а они все равно продолжат отправлять людей, то наш труд пропадет даром еще быстрее. Ведь так уже случалось с этими их вторжениями, верно? Лучше разрешить иммиграцию, сохранить ее в минимальном объеме, который будет удовлетворять ООН, и смириться с теми иммигрантами, что будут прилетать.
Две женщины печально кивнули. Они еще немного поели, глядя на свежую синеву утреннего моря.
– Есть еще одна проблема – экс-наднационалы, – сообщила Ариадна. – Они хотят сюда еще сильнее, чем те, кого отправляет ООН.
– Несомненно.
Майю ничуть не удивляло, что прежние наднационалы до сих пор сохраняли некоторое влияние на Земле. Конечно, им всем пришлось скопировать модель «Праксиса», чтобы выжить, и, претерпев столь существенные изменения в своей природе, они больше не походили на тоталитарные силы, стремящиеся захватить весь мир, но оставались большими и сильными, в них состояло много людей и вращалось много средств. Они по-прежнему хотели заниматься бизнесом, обеспечить своих членов. Стратегии, по которым они намеревались это сделать, иногда были достойны восхищения, иногда – нет: можно было сделать то, что людям было действительно нужно, более свежим и лучшим способом, или можно было играть, пытаться использовать какие-то преимущества, заострять внимание на ложных потребностях. Большинство экс-наднационалов, конечно, использовали смешанные стратегии, пытаясь стабилизировать сложившееся многообразие, как в свои старые капиталистические деньки. Но от этого стало лишь сложнее бороться с плохими стратегиями – ведь все применяли их на том или ином уровне. И теперь многие экс-наднационалы активно брались за марсианские программы, работая на земные правительства, – транспортировали людей, строили города, добывали полезные ископаемые, занимались промышленностью и торговлей. Иногда казалось, что эмиграция с Земли на Марс не прекратится, пока планеты не будут заполнены в равной степени, что, учитывая гипермальтузианское положение Земли, обернется для Марса катастрофой.
– Да-да, – с нетерпением проговорила Майя. – И тем не менее мы должны попытаться им помочь, а самим нам нужно держаться в пределах допустимого. Иначе случится война.
Уходя, Шарлотта и Ариадна выглядели такими же обеспокоенными, какой Майя себя ощущала. И внезапно она с ужасом поняла, что, если они приезжали за помощью к ней, значит, дела действительно плохи.
Так ее политическое прошлое взыграло снова, несмотря на то, что она старалась держать его в рамках. Она редко покидала Одессу – только по делам «Эгейского горизонта». Не прекращала она и работать в театре, который, так или иначе, стал основой ее политической деятельности. Теперь же она начала выезжать на встречи и съезды, где иногда даже выступала на сцене. Wertewandel принимала разные формы. Однажды ночью она так забылась, что приняла предложение баллотироваться в мировой сенат от Одессы как член Земного общества друзей, в случае если не удастся найти более способного кандидата. Позднее, когда она смогла обдумать свое согласие, ей пришлось умолять, чтобы сначала рассмотрели другие кандидатуры, и в итоге решили выбрать одного из молодых драматургов из группы, с которой она сотрудничала. Он работал в Одесской городской администрации, и это был хороший выбор. А она продолжала делать все, что было в ее силах, чтобы помочь землянам, но менее активными способами. Ее собственная деятельность вызывала у нее все более странные чувства – с одной стороны, нельзя превысить максимально допустимую численность населения планеты, не приведя к катастрофе, – вся история Земли после девятнадцатого столетия эта доказывала. Поэтому им следовало быть осторожными и не впускать слишком много людей – они словно ходили по натянутому канату, – но, с другой стороны, ограниченный период перенаселения лучше прямого вторжения, и об этом она твердила на каждом собрании, где брала слово.
Ниргал все это время проводил на необжитых территориях, живя своей кочевничьей жизнью, общаясь с дикими и фермерами, и, как она надеялась, производя свой привычный эффект на марсианское мировоззрение. Или на коллективное подсознание, как подсказывал ей Мишель. Майя возлагала на Ниргала большие надежды. И, как могла, старалась справиться с другими цепочками событий в своей жизни, в том числе стремилась противостоять истории, что в некотором смысле было самой темной из всех цепочек, потому что она тянулась через всю ее жизнь, связывая ту в большую извивающуюся петлю и возвращая обратно к дурному предчувствию, какое преобладало в период ее предыдущей жизни в Одессе.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Голубой Марс - Ким Робинсон бесплатно.
Похожие на Голубой Марс - Ким Робинсон книги
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика
- Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик - Космическая фантастика
- Мир на колесах (пер. О.Колесников) - Гарри Гаррисон - Космическая фантастика
- Туннель времени (сборник) - Мюррей Лейнстер - Космическая фантастика
- Победа ускользает - Кирилл Мошков - Космическая фантастика
- Капитан Футур (сборник) - Эдмонд Гамильтон - Космическая фантастика
- ЗОЛОТОЕ ТОПЛИВО - Иван Сергеевич Воробьев - Киберпанк / Космическая фантастика / Триллер
- На краю пропасти. Старатели - Бен Бова - Космическая фантастика
- Гибискусу не хватает света - Кирилл Андреевич Кузин - Космическая фантастика / Научная Фантастика
- Путь уцелевшего - Тимоти Зан - Космическая фантастика
