Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скорпиус вышел из гостиной Гриффиндора, потягиваясь и улыбаясь. Все-таки веселые они люди, гриффиндорцы. Любят грозиться, любят создавать много шума из ничего. Вот старосты Слизерина относятся к подобному терпимее — просто потому, что сами любят понарушать правила. Правда, гриффиндорцев в своей гостиной терпят еще меньше, чем те слизеринцев.
Малфой без приключений добрался до коридора с горгульей и действительно увидел там Джеймса. Что ж, это можно было предположить. Еще вчера днем Поттер патетично поведал о судьбоносном значении приезда Ксении в Хогвартс. Да, Ксения Верди просто поразила. Но Скорпиус принял это как факт и потратил много сил, чтобы отвлечь друга от предстоящего события. Но Джеймс отвлекаться не желал и почти весь день провел подле любимой девушки.
— Поттер, мы же решили, что поставим тебе памятник на берегу озера, — Малфой уселся рядом с гриффиндорцем на выступ. — Ушли?
— Да, уже час, как ушли…
— Поэтому Уизли тут носится по башне Гриффиндора, словно ее ужалил комар-мутант…
— Ты видел Розу? — Джеймс повернулся к другу. — Она же пошла поговорить с Лили…
— Зачем?
— Ну, мы решили, что Лили должна знать о том, что происходит с отцом.
— Вы просто два гениальных мыслителя, — фыркнул Скорпиус. — На кой ляд вам это надо? Сказали бы потом, когда все свершилось и благополучно завершилось… Мерлин, вы просто любите коллективно страдать и переживать!
— Нет, Малфой, мы просто хотим быть вместе и быть честными друг с другом. Тебе этого не понять, — огрызнулся Джеймс. Он теребил в руках снятый галстук.
— Не боишься, что тебя тут застанет любимый Филч? И как это великая староста Уизли не нажаловалась на тебя? — Малфой оперся спиной о прохладную стену.
— Наплевать на Филча… Это мой отец и моя девушка… А Роза только зря тратила слова, — Джеймс гипнотизировал взглядом горгулью.
— Ну, понятно, почему мне досталось так мало ее красноречия… — Скорпиус потер руками лицо.
— Где ты с ней встретился? — Джеймс устало взглянул на слизеринца.
— Да так, было дело… — пожал плечами Малфой, взглянув на часы. — Может, раз уж все равно не спим, сотворим что-нибудь в духе Хэллоуина? Погоняем привидений? Подвяжем миссис Норрис за хвостик к люстре? Прокрадемся к Моржу и намажем его рыбьим жиром? Свяжем Трелони ее же бусами?
— Заткнем Малфоя хотя бы на минуту, — буркнул Джеймс. — Хватит. Неужели ты не понимаешь, что в этот момент решается судьба моего отца?! И Ксении!
— Ну, куда уж мне понять, — Скорпиус усмехнулся. — В моей жизни все проще: никаких пророчеств, никаких подвигов, никаких страданий… И, спасибо бешеному гиппогрифу, потому что иначе я бы уже повесился… на пихте. Слушай, Поттер, ну, кому легче от того, что ты тут сидишь и грызешь ногти?
— Мне легче, — гриффиндорец закрыл глаза. — Я буду знать, когда она вернется.
Малфой тяжело вздохнул, осознавая, что этот ежик сегодня просто само упрямство, и замолчал, глядя на противоположную стену, с которой ему подмигивал портрет средневековой волшебницы. Скорпиус подмигнул ей в ответ.
Ну, кто-то же должен наслаждаться жизнью?! Тем более что есть огромный шанс, что сюда сейчас соберется половина Гриффиндора — морально поддерживать спящую горгулью. Не стоит пропускать такого веселого события. Вечеринка в пижамах возле кабинета директора. Зато наказание будет не менее увлекательным: Скорпиус Малфой и половина Гриффиндора.
Мерлин, за что мне это? Ну, кого я прогневил, что вся моя школьная жизнь протекает среди сумасшедших поступков Поттеров и Уизли…?
Глава 6. Гермиона Уизли
Вот только что она лежала рядом с ним, глядя на его бледное, спящее лицо, острые черты лица. Она чувствовала холод руки Ксении и присутствие Теодика. Она видела свет пламени, ощущала тепло. А главное — она ощущала надежду.
Как это произошло? Как Ксения взяла ее за руку, а на самом деле — погрузила в странный транс. И не было спальни. Не было никого. Не было тепла и света.
Покалывание. Трепет. Волнение.
О, Гарри, как ты жил все эти годы? Как мог терпеть этот холод, который проникал в каждую клетку тела? Как дышал? И как ты шел?
Нестерпимый крик, — твой крик — разрывающий легкие, сердце, душу, отчего хочется зажать уши руками. Но нельзя, потому что нужно идти. Искать свет — свет для тебя.
Но как его разглядеть, когда мрак и туман становятся все гуще, все плотнее? Как найти свет в этом ужасающем холоде тьмы? Гарри, да как же ты выжил?!
Выжил… Вот ты, Мальчик, Который Выжил. Крошечный, со свежим шрамом на лице. Ты стоишь, держась за стену пухлой ручкой, и кричишь. И плачешь, заливаясь слезами. На что ты смотришь, маленький? Что ты видишь в этом мраке, в этом тумане? Какие силуэты скрыты от чужих глаз?
Дай мне руку, дай, пойдем со мной, ты не должен здесь оставаться. Какие мягкие у тебя волосы… Не плачь, не смотри, отвернись. Пойдем со мной, Гарри. Видишь? Видишь, справа отсветы пробиваются сквозь туман? Идем, идем туда. Ну, же! Почему ты так кричишь?!
Туман. Но все светлее. Туман, наполненный светом. Резкий поворот. Смотри. Смотри, маленький! Ты видишь? Видишь этого мальчика, с хохотом летающего на своей первой метле? Видишь, как этого мальчика ловит его отец? Видишь его маму, смеющуюся и полную любви? Видишь? Это ты. Это ты, помнишь?! Почему ты жмуришься? Открой глазки — они у тебя такие зеленые, такие невинные!
Куда ты тянешь меня? Ведь здесь хорошо, здесь ты не кричишь. Останься! Постой!
Опять эта тьма. Туман. Длинные переходы. Где ты? Я слышу твой надрывный крик и почти бегу в этом мраке, натыкаясь на стены. Ты хорошо знаешь здесь все, но я не вижу пути. Только слышу…
Поворот. И в тумане я вижу тебя. Почти таким, как ты ушел сквозь огонь, чтобы впервые столкнуться со своим врагом. И ты смотришь на свои руки. И кричишь. Словно тебя жгут, словно ты горишь. Кто там? Чей силуэт там в тени? Кто причиняет тебе такие муки? Мерлин, ты смотришь на Квиррела. Почему на Квиррела? Гарри, да ты же никогда не был виноват в его смерти! Гарри, он сам выбрал этот путь, слышишь? Ты не виноват.
Стой, не ходи туда! Дай мне обнять тебя, Гарри. Обнять, как тогда, на шахматной доске. Я знаю, что вокруг только тьма и боль, но взгляни — там есть свет. Ну же, идем, поверь мне, прошу. Уйдем отсюда. Я чувствую твою дрожащую руку. Тебе больно, я знаю. Но мы должны идти.
Смотри, здесь туман не такой густой. Ну же, посмотри! Всего лишь пару шагов в сторону. Гляди: ты видишь? Видишь этого смеющегося мальчика? Видишь, ты смеешься! И Дамблдор смеется. Он что-то ест и морщится, а ты смеешься. Гарри…
Почему ты уходишь? Что тянет тебя туда, во тьму? Почему ты не можешь оставаться здесь, где не так холодно, не так темно? Сколько лет ты пробыл во мраке? Ты отвык от света? Он режет тебе глаза?
Опять крик, хочется уйти, кинуться прочь, бежать, потому что этот, новый, крик уже нестерпим.
Стены, повороты, туман. Чья-то тень в узком переходе. И ты, застывший возле этой стены. В руке — меч, но он не сверкает. Мрак и дрожь. Ты в крови, твои глаза уже не невинны. Ты тяжело дышишь. Маленький, худой мальчик. Что за тень там, во мраке?
Свет. Здесь тоже есть свет, Гарри. Ну же, брось его, брось свое оружие. Идем, я покажу тебе. Да, ты убивал, но ты спасал. Видишь, видишь? Ты улыбаешься — так наивно, так радостно. Ты видишь, я с тобой? Я обнимаю тебя, и ты смеешься, потому что ты смог победить, смог вернуться и вернуть Джинни. А я с тобой, я тоже жива. Мы такие маленькие…
Стой! Гарри, не убегай! Постой здесь хоть минуту, передохни!
Я бегу за тобой, но впереди — лишь эхо твоих шагов и стонов. И ты кричишь, надрывно, долго. Где-то там, впереди, куда я мчусь, но словно ползу.
На губах — кровь, потому что невозможно слышать этот крик. Этот стон, переходящий в вой. Ты где-то там, впереди, ты уже снова видишь что-то, отчего тебе так больно, так страшно, так одиноко.
Где ты, Гарри? В ногах дрожь, слабость в руках. Все глубже в твой туннель, все громче твой крик и эхо на него. И слезы — я плачу, потому что ты лежишь на земле, окутанный черным туманом. Израненный, в костюме чемпиона Турнира Трех Волшебников. Грязный, в крови, ты бьешь кулаками о землю, глядя на тень Седрика.
Как же ты это вынес?! Скольких сил тебе стоило быть здесь? Дышать, смотреть, слышать. Я тоже слышу, теперь слышу — его дыхание. Дыхание смерти.
Поднимайся, я тебя прошу, поднимайся. Ты ничем не мог ему помочь. Ты сам себе не мог помочь. Ну, же, вставай! Я умоляю тебя, Гарри! Ты слышишь, я тоже кричу, потому что знаю — здесь ты утратил все то, что было до этого в твоей жизни. Ты стал тем, кто должен был убить Волан-де-Морта. Потому что Волан-де-Морт убил на твоих глазах. Потому что ты видел его. Ты дрался с ним. Ты Выжил. Вот здесь ты действительно Выжил. Сам. Ты действительно стал Мальчиком, Который Выжил. Ты ступил на тропу, которую давно для тебя готовили, которая ждала тебя тринадцать лет. Ступил осознанно и обреченно.
- Хорёк-писатель в поисках музы - Ричард Бах - Детская проза
- Айрислин – небесный слон - Марина Аржиловская - Детская проза
- Окно в детство. Стихи и рассказы (сборник) - Виктор Плиев - Детская проза
- Приключения Гугуцэ - Спиридон Вангели - Детская проза
- Дорогой товарищ слон - Сергей Баруздин - Детская проза
- Стук-постук - Астрид Линдгрен - Детская проза
- Снежная пряжа - Дарья Задорина - Детские приключения / Детская проза / Прочее
- От мыльного пузыря до фантика (сборник) - Евгений Клюев - Детская проза
- Река твоих отцов - Семен Бытовой - Детская проза
- Злоключения озорника - Герхард Хольц-Баумерт - Детская проза