Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правила были подробные:
1. НЕ предавайте партийную работу и партийных работников ни при каких обстоятельствах.
2. НЕ носите с собой и не храните у себя имена и адреса, если они хорошо не зашифрованы.
3. НЕ храните открыто в своем жилище какие-либо обличающие документы или литературу.
4. НЕ идите на излишний риск в партийной работе.
5. НЕ уклоняйтесь от партийной работы из-за связанного с ней риска.
6. НЕ хвастайтесь тем, что вы должны сделать или сделали для партии.
7. НЕ разглашайте свое членство в партии без необходимости.
8. НЕ допускайте, чтобы шпионы следовали за вами на встречи или заседания.
9. НЕ теряйте самообладание в момент опасности.
10. Не отвечайте ни на какие вопросы, если вас арестовали.
Эта инструкция заканчивалась словами: «Избегайте ареста всеми возможными способами». Это была трудная задача для верхушки американского коммунистического движения. Почти все люди, возглавлявшие коммунистическую партию на протяжении последующих четырех десятилетий, провели какое-то время в тюрьмах за политическую работу между 1918 и 1923 годами. Немногие провели больше чем несколько месяцев, не встречаясь с полицейским, судьей или тюремной камерой — в тюремном заключении или по обвинению в заговоре или подстрекательстве к бунту.
«Шпионы занимаются своим делом каждый день в каждом городе, прикладывая усилия к тому, чтобы разыскать членов нашей партии, разнюхать про наши заседания и места работы», — предупреждала инструкция с Бликер-стрит. Коммунисты считали, что находятся под наблюдением правительства каждую минуту своей жизни, работают ли они открыто или нелегально.
Один из шпионов Бюро присутствовал на Объединительном съезде коммунистических партий, проводимом в гостинице «Оверлук маунтин» в Вудстоке (штат Нью-Йорк) в мае 1921 года — тайном четырехдневном заседании[88] руководителей коммунистических организаций по всей Америке. Документы ФБР, рассекреченные в августе 2011 года, наводят на мысль, что лазутчиком был Кларенс Хэтэуэй[89] — один из основателей Коммунистической партии Соединенных Штатов и, согласно документам, осведомитель Бюро с самого начала.
В отчете Бюро о сборище в Вудстоке отмечалось, что Москва послала американским коммунистам 50 тысяч долларов и приказ прекратить распри и объединиться. Советы побуждали американских коммунистов выйти из подполья и начать открытую борьбу за власть. Трудно было понять, как это могло произойти. «Коммунистическая партия — явно противозаконная организация в Соединенных Штатах»[90], — написал тем летом отец-основатель партии Чарльз Рутенберг из тюрьмы Синг-Синг, отбывая срок наказания по государственным обвинениям в преступной анархии. Если бы партия осталась в подполье, она захирела бы и погибла. Если бы она попыталась работать в открытую, то подверглась бы нападению и была бы разгромлена. Он доказывал, что у партии должны быть два крыла: «одно — легальное, работающее публично, а другое — невидимое, тайное, нелегальное».
Шпион Бюро расследований в Вудстоке также сообщал, что основатель Американской партии труда Уильям З. Фостер, который пытался возглавить общенациональную забастовку сталелитейщиков два года назад, едет в Москву. Донесение было точным. Фостер отправился на заседания Коминтерна и Всемирный конгресс революционных профсоюзов в Москве, которые проходили в июне и июле 1921 года. Он встречался с Лениным и остался от него в восторге. Он вернулся в Чикаго как преданный советский агент и руководитель профсоюзов Соединенных Штатов от Коминтерна. Он стал ездить по стране, сплачивая в организации угольщиков, горнорабочих и рабочих автомобильных заводов; его работу финансировала Москва. Когда он поднялся на вершину руководства Коммунистической партией Америки, Бюро расследований старалось отслеживать каждый его шаг.
«Из преступного мира пришла весть»Президент Хардинг внешне добивался мира и примирения. Он отправил американскую делегацию на помощь Советам, чтобы справиться со страшным голодом осенью 1921 года. Она доставила миллиард фунтов продовольствия, хотя 5 миллионов русских все же умерли от голода. Он подписал воззвание, положившее конец состоянию войны Америки с Германией. Он принял сенсационное решение даровать рождественскую амнистию лидеру американских социалистов Юджину Дебсу, лишив юридической силы его приговор к десятилетнему заключению и пригласив его в Белый дом.
Но героем самых крупных газетных заголовков в то Рождество стал Уильям Дж. Бернс из Бюро расследований. Казалось, что главный сыщик Америки «расколол» свое самое громкое дело: взрыв на Уолл-стрит был делом рук Ленина и Коминтерна. История была поразительной: четыре нью-йоркских коммуниста получили за эту работу 30 тысяч долларов, которые были доставлены советским дипломатическим представителем в Нью-Йорке. Но источник оказался мошенником, который работал профессиональным стукачом на Детективное бюро Бернса в Нью-Йорке. Он утверждал, что разговаривал с Лениным на съезде Коминтерна в Москве, на котором советский лидер высказал свое удовлетворение взрывом на Уолл-стрит и приказал совершить новый теракт в США. Это была чистейшая выдумка.
«Бернс ввел всех в заблуждение», — гласили заголовки.
Бернс был слишком продажен, чтобы смутиться. Но стали сказываться его старые неприглядные дела. Он имел дурную привычку вносить своих сыщиков в список государственных служащих. Самые вредные из них яростно нападали на Бюро расследований. В ходе своей долгой карьеры Гастон Буллок Минз выдержал обвинение в убийстве, краже, лжесвидетельстве, подделке документов и шпионаже против Соединенных Штатов, и все же Бернс нанял его в качестве агента Бюро и держал как платного осведомителя после того, как его неприглядное прошлое стало общеизвестным фактом в феврале 1922 года. Минз начал работать в министерстве юстиции в компании с сомнительным политиком из Огайо по имени Джесс Смит, который был самым давним другом министра юстиции Догерти и его соседом по комнате в гостинице «Уордман-Парк» в Вашингтоне. Джесс Смит был человеком, который должен был уладить это дело в министерстве юстиции.
Сухой закон, введенный в стране с 1920 года, создал в Америке коррумпированную политическую среду. Люди по всей стране жаждали контрабандного алкоголя. Средства от контрабанды шли на развитие организованной преступности. Контрабандисты платили федеральной, государственной и местной полиции за защиту. Преступные связи между нарушителями закона и работниками органов правопорядка тянулись на самую вершину власти в Вашингтон. Джесс Смит и Гастон Минз имели прибыльную работу в министерстве юстиции, продавая конфискованное правительством виски контрабандистам алкоголя.
«Из преступного мира пришла весть, что в министерстве юстиции есть человек, который умеет «улаживать дела»[91], — писал кто-то в сочиненных от имени Гувера и опубликованных в 1938 году воспоминаниях, в которых рассказывалось о том, как делались дела в годы правления Хардинга. Уровень политических махинаторов, как его представлял себе Гувер, был заманчивым: «Я большой друг президента. Как высокопоставленное должностное лицо министерства юстиции, я знаю в Кабинете всех… Так что, если вы просто заплатите мне столько-то за баррель, я прослежу, чтобы вы получили столько виски, сколько захотите. Если быть с вами совершенно откровенным, у меня в Вашингтоне столько власти, что я могу позаботиться обо всем… кроме убийства».
Сам Белый дом был лавкой, незаконно торгующей спиртными напитками. Дочь покойного президента Элис Рузвельт Лонгворт, муж которой был влиятельным конгрессменом-республиканцем из Огайо, поднялась в Белом доме наверх во время одной из проводившихся Хардингом дважды в неделю вечеринок. Кабинет президента был полон закадычных друзей президента, вроде Гарри Догерти и Джесса Смита. Она писала: «Везде стояли подносы с бутылками всевозможных сортов виски, под рукой были карты и фишки для покера. Все были в расстегнутых жилетах и сидели положив ноги на стол; рядом стояли плевательницы»[92]. Она попыталась предостеречь Хардинга, но успеха не достигла. «Хардинг не был плохим человеком, — писала она. — Он был просто вялым добродушным бесхарактерным человеком, окружившим себя близкими друзьями с сомнительной репутацией».
Главными среди них были министр юстиции и директор Бюро расследований.
«Вожди радикалов»Гувер был начеку и следил за тем, как «красная» угроза распространяется от Нью-Йорка и Чикаго к угольным шахтам, сталелитейным заводам, железнодорожным депо Среднего Запада. Организованные профсоюзы противостояли промышленным магнатам на протяжении 1920-х годов. Огромное большинство рабочих не были ни «красными», ни радикалами. У них не было никакой далекоидущей политической программы. Они хотели зарабатывать прожиточный минимум и иметь приличную жизнь, а не свергать правящий класс путем вооруженной революции.
- Международные отношения в Новое время (1789-1871 гг.) - Андрей Тихомиров - Историческая проза / История / Юриспруденция
- Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
- Реликвии Священной Римской империи германской нации - Андрей Низовский - История
- Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации - Пол Кривачек - История
- Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период - Борис Акунин - История
- Миропорядок по-русски - Семен Уралов - История / Политика / Публицистика
- Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий - Венди Голдман - История
- Правдивая история, записанная слово в слово, как я ее слышал - Марк Твен - История
- Марфа-посадница - Дмитрий Балашов - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология