Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что потешного нашел Карл в поведении скорлупаря, осталось загадкой. Однако придворные из герцогской свиты засмеялись, с подобострастием вторя государю.
Смех застиг скорлупаря в неудачный момент. Его голова в очередной раз поднялась до наивысшей точки и была уже готова качнуться вниз. На миг Реми замер, окончательно сбитый с толку. Чего от него хотят? Почему смеются? На лице несчастного отразилось болезненное недоумение. Забывшись, он наконец посмотрел на государя прямо – и окаменел, упершись взглядом в собственное отражение.
С зеркальной поверхности кирасы один Реми Бубчик смотрел на другого.
Глаза в глаза.
ПРЯМО СЕЙЧАС
или
НАГРАДА НЕ УСТУПАЕТ ПОДВИГУ
Он и его вина уставились друг на друга. Теперь он понял, отчего смеялся господин. Господин хотел, чтобы они с виной увиделись. Это смешно. Ха-ха. Господину смешно. Весело. Господин радуется.
Это – ватрушечки.
Ему хотелось убежать. Кувырк-кувырк – и бегом. Далеко. Или хотя бы отвернуться. Не смотреть на свою вину. Она ведь тоже смотрит. Страшно-страшно. И во лбу жжется. Он сгорбился, чуть не плача. И вдруг понял: это – не ватрушечки. Это – наказание! Господин все знал, и теперь радуется. Господин умный. Раз есть вина, значит, должно быть и наказание.
Сейчас он накажет сам себя – и больше не будет виноват. Он будет хороший. Кувырк-кувырк. Вина – наказание – нет вины. Он должен смотреть. Наказание приятным не бывает. Это даже дурак знает. Пусть жжется. Пускай страшно.
Надо смотреть на вину, пока она не сгинет.
Надо держать глупую упрямицу-голову.
Больно! – ватрушечки…
* * *Карл Строгий хохотал, едва не плача.
Смех государя утратил естественность. Так хохочут игрушки, творения умельцев-механикусов, пока у них завод не кончится. Герцог застыл изваянием; чудилось, что скорлупарь прибил Карла Строгого гвоздем к креслу, и его высочество, словно бабочка в коллекции ребенка, не в силах изменить позу.
Горло и рот сорентийского владыки ритмично содрогались, исторгая наружу все новые порции жутковатого веселья.
А Реми Бубчик прикипел взглядом к отражению в кирасе. На шее скорлупаря вздулись мышцы, плечи напряглись, словно под тяжестью небесного свода. Тело настойчиво требовало: отвернись, идиот! Но руки убогого, мощные, жилистые, мускулистые руки акробата сжали голову, как тисками, вцепились пальцами в виски, уперлись ладонями в щеки – не позволяя шевельнуться, вынуждая терпеть и смотреть.
Руки против шеи и плеч.
И руки – побеждали.
Голова скорлупаря подергивалась от напряжения. По лицу текли ручьи пота. Реми дышал надсадно, с хрипом, как бегун в конце чудовищно длинной дистанции, но глаз от кирасы не отводил. «Овал Небес! – беззвучно охнул малефик. – Он замкнул «мановорот» в кольцо!»
Вряд ли несчастный понимал, что делает. Вряд ли осознавал, что убивает себя. Сейчас это не имело значения. Призрачные руки-невидимки зашарили по Зале Альянсов. Они сгребали всю ману, до какой могли дотянуться, и швыряли в «прободную язву», разверзшуюся во лбу Реми. Обеспокоенно зашевелился Просперо Кольраун, Лоренцо Фериас издал невнятный возглас, а захватчики продолжали грести, собирать – и бросать пригоршни краденой маны в ненасытную прорву.
Отражение парня в в кирасе мигнуло и расплылось. В глубине полированного металла распахнулась дырища. Там копошились мириады кликуш, сливаясь в единую безликую массу. Все они были заняты делом. Плоды их стараний – тонкие, аспидно-черные жгутики – свивались в лоснящуюся змею. Неприятно пульсируя, змея струилась наружу, опутывая кольцами Реми Бубчика.
Дурной глаз в чистом виде.
Квинтэссенция порчи.
Даже у привычного к таким вещам малефика волосы встали дыбом. Со «змеей» скорлупаря мог сравниться разве что Петух Отпущенья сусунитов. Но петух был вполне матерьялен, а здесь… У гадины не было ни начала, ни конца. Она струилась в обе стороны, в дырищу и из нее; движение завораживало, сводило с ума.
В провале вспыхнул огонь. Змея конвульсивно дернулась, стискивая Реми в смертоносных объятиях – и Андреа увидел. В дырище, смешной и нелепый, возник маленький Реми Бубчик с факелом в руке. Прыгая и кувыркаясь, он метался в толпе растерявшихся кликуш. Жгутики, тянувшиеся от них, вспыхивали, треща и корчась от жара, огонь перекидывался с одного на другой.
Вот уже загорелась и змея.
ПРЯМО СЕЙЧАС
или
ГОРИ-ГОРИ ЯСНО!
…Вина не хочет пропадать. Сколько ни смотри – не пропадает. Она смеется над ним. Хохочет. Ватрушечки! Бабушка славная. Она печет ватрушечки. Кувырк-кувырк. У бабушки печка. Там огонь. Огонь жжется.
Больно.
Вон бабушка стоит. Добрая. Бабушка поможет. Надо идти. Зачем – огонь? Нельзя! Будет пожар. Лоб горит. Огонь. В огне – гадюки. Шипят, хотят ужалить. Кувырк-кувырк. А они шипят и лезут. Кувырк-кувырк. Вина – гадюка. Противная. Огнем ее!
Огнем нельзя. Можно сгореть. Бабушка говорила.
Но это же наказание!
Змеи горят. Он горит. Кувырк-кувырк. Гори-гори ясно! Чтобы не погасло. Не будет больше вины! И Реми не будет. Хорошо.
Ватрушечки…
* * *Скорлупарь качнулся, медленно валясь на спину.
– Он жив? – смех герцога оборвался.
– Вроде, дышит…
– Вынесите эту падаль из залы.
– Ваше величество, ваше высочество! Нижайше просим прощения, но мы вынуждены вас покинуть. Нужна срочная операция…
Серафим Нексус вскочил бодрей бодрого. Складывалось впечатление, что старец по собственному желанию прыгает в пропасть, и удивляется, и радуется поступку, столь неестественному для лейб-малефактора Реттии.
– Что стоите, отрок? Следуйте за мной! Будете ассистировать…
EPILOGUS
– Символ третьего глаза?
– Белый треугольник в круге.
– Цвет круга?
– Ну, такой… приятный…
– Конкретнее!
– Золотой.
– А не желтый?
– О, точно! Желтый. Как лимончик…
– Цвет кольца по кромке круга?
– Ну… лазурный?
– Вы меня спрашиваете, сударь?
– Ага… В смысле, нет! Лазурный, говорю.
– Это ответ?
– Дайте подумать… Темно-голубой?
Студиозус был жалок. Роскошные, ниже плеч, кудри взмокли от пота. На лбу плясала одинокая морщина – от нервов, не от ума. Широченные плечи сгорбились, поникли; губы дрожали. Вчера, на лабораторной работе, этот студиозус пытался сглазить мышку. Два часа кряду пыжился, стекленел, надувал щеки…
Андреа Мускулюс не сомневался: отныне мышь будет жить долго и счастливо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Три мира одиночества - Валерий Рыжов - Фэнтези
- Пленник железной горы - Генри Олди - Фэнтези
- Рассказы очевидцев, или Архив Надзора Семерых [=Фэнтези] - Генри Олди - Фэнтези
- Восставшие из рая - Генри Олди - Фэнтези
- Бездна голодных глаз - Генри Олди - Фэнтези
- Герой должен быть один - Генри Олди - Фэнтези
- Приют героев - Генри Олди - Фэнтези
- Армагеддон был вчера - Генри Олди - Фэнтези
- Кровь пьют руками - Генри Олди - Фэнтези
- Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat - Александр Ходаковский - Фэнтези