Форма входа
Читем онлайн «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
более метра, иногда чуть шире или чуть уже, стены глинистые и вязкие с выпирающими булыжниками и галькой. Осадочный грунт мягкий, не спрессованный в камень, наверное, когда-то всё это было дном моря. Покопаться бы в нём, может, какие ракушки интересные попадутся. Идём минут десять, жарко и трудно дышать – нет притока свежего воздуха, к тому же берцами поднята пыль, как ни стараемся идти аккуратно. Тоннель «ломается» каждые полтора десятка метров – зигзаг вправо, опять полтора десятка метров – зигзаг влево, петляет и кажется бесконечным. Время от времени идущий первым солдат поднимает руку: внимание! Все замирают, прислушиваясь. Конечно, уж лучше первыми услышать «крыс», чем они нас. Через минуту – отмашка, и мы снова крадучись следуем дальше. Господи, когда же наверх!
Наш путь пересекает довольно широкий «проспект», и мы упираемся в какую-то странную машину. Чем-то напоминает мини-танк без башни с какими-то странными станинами по бортам. Марат бросается к ней, как к любимой женщине после долгой разлуки, только что не целует. Джихад о чём-то толкует с солдатами, потом поворачивается к нам и говорит, что этот шайтан-агрегат расширяет коридор гидравликой – уплотняет грунт теми самыми боковыми станинами на домкратах. Наверное, стоило забраться в преисподнюю, чтобы полюбоваться этим чудом технической мысли, хотя можно было бы дождаться, когда её вытащат на свет божий. Один из сирийцев без знаков различия всё время сверяет наш путь с каким-то прибором и делает только ему понятные отметки в блокноте. Виктор потом скажет, что это офицер-топографист и он составляет карту подземелья. Хода переплетены, уходят далеко за пределы города и даже Дамаска. Говорят, что некоторые ведут даже в Иорданию.
Впереди идущий солдат опять поднимает руку, потом оборачивается, что-то говорит вполголоса другому. Короткое совещание, они снимают вещмешок, пристраивают его в нишу в стене, разматывают бикфордов шнур, и мы поворачиваем назад. Успеваю спросить у Виктора, в чём дело, но тот молчит. Уже когда выбрались наружу, он пояснил, что мы оказались тогда в районе, занятом боевиками, поэтому дальше идти было опасно. Господи! Ну как здорово, что есть разумные люди!
Пройдёт какое-то время, и сапёры взорвут этот «подарочек», обрушив тоннель.
Туда плёлся почти в «хвосте», обратно метелил бы впереди всех, да только маячит спина бойца – не обогнать. По лестнице взлетел, не чувствуя ступенек, и рванул было к выходу, но едва высунувшийся из люка Марат ржёт вслед:
– Серёга, прикрывай, ты всё равно уже ранен, в плен только не сдавайся, а то с работы турнут.
Он захохотал, засмеялись ребята, и даже я улыбался улыбкой деревенского дурачка. Вот ведь как устроена психика: нам еще выбираться из Дарайи и выбираться, а стоило только на свет белый вынырнуть из преисподней, так сразу и сбросили напряжение и страх, как надоевшую одежду.
Мы перевернули ещё одну страницу этой войны, на этот раз подземной. Ночью смонтировали короткий видеоролик и к четырем утра разместили его на YouTube. Три часа на сон, еще полтора на сборы, и снова выезд. Безумный ритм. Безумный Марат. Безумная команда. Безумная жизнь. Только кому это надо? Может, Андрей прав и России совсем нет до нас дела? Нашей России…
Одиноким жавронком звенит и плачет май…». Песня «Алеся». ВИА «Песняры».
Кофе по-сирийски
1
Дарайя оставалась нашей козырной картой. Когда бои принимали вялый затяжной характер, мы переключались на другие участки, благо фронт проходил чуть ли не вокруг каждого города. Задыхался в осаде Дейр-эз-Зор, сражался разделенный надвое Алеппо, полыхали провинции вокруг больших городов, а малые защищались сами. Недели через две мы снова оказались в Дарайе – Марату вздумалось сделать репортаж.
В тот день нас отрезали от бригады за час до захода солнца. Надо было уходить раньше, как только за спиной зачастили скороговоркой автоматы в уже зачищенном квартале. Протискивавшийся следом за нами сквозь завалы камня, гнутой арматуры, разбитой и выброшенной мебели несуразный и угловатый полицейский броневичок вдруг засверкал бенгальским огнём от рикошета ударившей почти в упор пулемётной очереди, попятился и поспешил скрыться за углом дома.
– Кажется, влипли, – со злостью констатировал Вася Павлов и выругался, вбивая короткую очередь в окно второго этажа, где замелькали бородатые физиономии. – Повылазили, мать вашу за ногу.
– Мать? Почему мать? Чья мать? – живо интересуется Салах, услышав знакомое слово, так часто употребляемое этими странными русскими.
– Японская, – с видом знатока глубокомысленно нарезает слова на слоги Марат. – Понимаешь, я-по-на мать тво-ю за но-гу.
– Мама за ногу? – совсем ошалев от сложнейшей конструкции этой идиомы, трясёт головой Салах и сокрушается. – Чья нога? Почему нога? Не понимаю.
Виктор что-то быстро ему говорит, потом оборачивается к нам:
– Я сказал ему, что это игра слов, но мне кажется, Марат Мазитович, ваши шутки сейчас не совсем уместны.
Виктору явно не повезло с этими грубыми русскими. Даже профессор Мусин не блещет светскими манерами, что уж говорить об остальных. Он интеллигент, врач-офтальмолог, французский, английский, русский – в совершенстве. Университеты в Ростове и Париже. Ходячая энциклопедия, знаток русских пословиц и поговорок на уровне учёного-филолога. Всегда только на «вы», невозмутимость в любой ситуации, хоть гранату рви за спиной – ни один мускул не дрогнет.
А в глазах Марата пляшут бесенята, и он уже радостно потирает руки, представляя, какой будет материал. Просто бомба! Он проговаривает даже будущие заголовки вроде «Корреспонденты “АNNА NEWS” прорываются из окружения» или: «Волонтёры сражаются в окружённой Дарайе». Однако никто не разделяет его идиотского восторга, а во взгляде Виктора сквозит укоризна. Чему радоваться? Профессор всё же, не шаловливый несмышлёныш, впору думать, как выбираться, а тут неуместный восторг. Бледность разливается по его смуглому лицу, отчего оно приобретает какой-то неестественный металлический оттенок космического пришельца. Или бледность мертвеца, но это кому как нравится.
Подполковник стрижёт прищуренным глазом дом напротив, втягивает голову в плечи, и его донкихотская бородка метёт обильно припудренный кирпичной пылью «броник». У него железные нервы и отменная реакция, он всегда рассудителен, мгновенно оценивает ситуацию, и сейчас ему наверняка хочется огреть прикладом этого не к месту восторженного профессора.
По мне, так шуточки Марата – верх шалопайства, отвлекают, не дают сосредоточиться. К тому же забытая за день тупая боль вдруг стала вкручиваться в простреленную челюсть и ужасно захотелось домой. «Ну какого чёрта не сиделось дома и дёрнуло связаться с этим ненормальным?»
Сирийцы сбиваются в кучу, о чём-то негромко переговариваются, не сводя глаз с окон и подъездов окружающих домов. Лишь невозмутимый Фираз с застывшей пять тысяч лет назад мимикой сфинкса никак
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной бесплатно.
Похожие на «Кофе по-сирийски». Бои вокруг Дамаска. Записки военного корреспондента - Сергей Александрович Бережной книги
- Сотворение мира: Российская армия на Кавказе и Балканах глазами военного корреспондента - Виктор Литовкин - Военное
- Войска специального назначения Организации Варшавского договора (1917-2000) - Жак Бо - Прочая документальная литература
- Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ - Андрей Бронников - Военное
- Записки подводников. Альманах №3 - Александр Дацюк - Военное
- Первая помощь при боевых действиях. Опыт Сирии - Юрий Юрьевич Евич - Военное / Медицина
- Почему Путин боится Сталина - Юрий Мухин - Прочая документальная литература
- Хроника одного путешествия или повесть о первом луноходе - Владимир Губарев - Прочая документальная литература
- Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Психология
- Разорванный берег - Сергей Иванович Зверев - Боевик / Военное / Шпионский детектив
- Военнопленные Халхин-Гола. История бойцов и командиров РККА, прошедших через японский плен - Юрий Свойский - Военное
