может угадать, чем ответит мир. Те же корны, я поинтересовался их историей – и почти уверен, что появились они как часть мечты одного рыцаря, примерно столетие назад. Рыцарь хотел победить дракона, лес сотворил для него чудище… Помнишь, я рассказывал про науку экологию? Вместе с драконом появились и остальные звери, необходимые для его существования. Так бывает всегда, ведь если ты захочешь откопать сундук с золотыми монетами – сначала кто-то должен его зарыть. И причина не обязательно исчезнет сразу же, едва твоё хотение будет исполнено.
Лейтис понимающе кивнула, затем негромко вздохнула, ей так хотелось найти пропавшего брата. Не зря она увидела его там, среди тумана. Пока всё, что ей удалось сделать с помощью учителя – это протянуть ниточку от своей крови к брату, узнать, что Родерик жив.Как было бы просто спросить сейчас… Нельзя, радуга слишком опасна и непредсказуема. Можно нарушить то самое равновесие. В тот миг, когда ты задаёшь вопрос, брат будет ещё жив, но откат от воздействия сразу после этого его убьёт. Придётся ждать, пока Лейтис станет настоящим магом и сумеет отыскать его своими силами.
Ислуин взял ученицу за руку, подвёл к берегу, зачерпнул сложенными лодочкой ладонями девочки немного синевы и выпил оттуда несколько глотков. А затем попросил Лейтис сделать то же самое из его рук. Вода оказалось тёплой, а во рту сразу защипало.
– Зачем?
– Теперь ты сможешь пройти вслед за мной. Я… Я уже был здесь, очень давно. Молодой, очень гордый и считавший себя очень умным. Нас тогда разгромил Южный союз, и переживал я поражение как личный позор – первый раз шёл не обычным кешиком, а готовил набег. Не успокаивало даже то, что провели южане не меня одного. Бакса Октай предложил мне второе посвящение, сначала я согласился, а потом сообразил, что не пройду – и обиделся. Решил, старик меня хочет ткнуть, мол, сопляк с самомнением, а сам до серьёзного дела не дорос. Разругались мы тогда страшно, хуже, чем когда я после первого посвящения к Мункэ-хану подался. Ну, я и уехал из степи вообще, а дальше ты знаешь. Только после Зеркала миров и встречи с тобой понял, насколько учитель был мудр. Он сам направил мою дорогу по новому пути. И после первого посвящения, и после того разгрома. На прощание сказал, что если научусь проигрывать, тропа Сарнэ-Турома приведёт меня обратно. А ещё добавил, что если я слишком привыкну побеждать, то никогда не сумею понять, как иная победа может принести поражение.
Договорив, Ислуин снова взял девочку за руку и шагнул в озеро. К удивлению Лейтис, они не оказались в воде. Под ногами заиграла уже знакомая радуга, блестящими кругами заполняя всю поверхность от берега до берега, а поверхность пружинила, слегка проминаясь как чуть подтаявшее масло. На середине озера Ислуин остановился, свободной ладонью зачерпнул красный цвет, поднял руку на уровень глаз и растопырил пальцы. Странная субстанция потекла каплями вниз, но не захотела заканчиваться – как положено нормальной воде. Магистр отсчитал вслух двадцать капель, сжал остаток в кулаке наподобие мела и начал короткими движениями, будто углём по листу бумаги, рисовать перед собой.
«А ведь точно, словно рисует картину», – подумала Лейтис, глядя как в воздухе перед ней возникает набросок. Приобретает глубину, становятся заметны тени и полутени. Ислуин рисовал быстро, и скоро изображение ворот с полукруглой аркой и обвивающими столбы диковинными растениями было закончено. Едва лёг последний мазок, штрихи вспыхнули, переливаясь оттенками красного, от розового до пурпура, ворота обрели реальность, створки распахнулись – и магистр вместе с девочкой шагнул внутрь.
За порогом и озеро, и ворота исчезли, а вокруг появился знакомый туман. Хотя… немного другой: в прошлый раз Лейтис видела чисто белый, а в этом мелькали разноцветные искры.
– Это второе испытание?
– Нет, – улыбнулся Ислуин. – Посвящение каждый проходит сам. А это Возможное-не-Сбывшееся. Что такое объяснить не проси, сам представляю очень плохо. Из живущих в моём мире про него могли, наверное, рассказать только ректор Хевин, четверо Мудрейших шаманов да Старший горный мастер гномов. Может ещё бакса Октай, если его отпустит из Унтонга повелитель Уртэгэ. Никто другой третьего посвящения не проходил, по крайней мере, я о таких не слышал.
– Третье? А что за…
– Не знаю. Про второе могу рассказать, это не запрещено. Про третье слышал, что оно для всех одинаковое и для каждого разное. Как такое может быть, никто из одолевших не рассказывает, неудачник же расстаётся с жизнью. А второе… смотри.
Туман впереди расступился, и Лейтис узнала Ланкарти. Только смотрела сейчас она из дальнего лесочка. На приступ шли чудовища с плетёными щитами, всё как тогда… рядом с деревьями она увидела другого Ислуина. Одного. Присмотревшись к стенам в том месте, куда ткнул пальцем магистр, с удивлением обнаружила себя. Вместе с остальными женщинами сражается, пытаясь заменить павших мужчин.
– Такого никогда не было!
– Но могло быть, – негромко прозвучал голос магистра. – Если бы я ради спасения своей жизни нарушил клятву учителя, а ещё предал тех, кто защищал мне спину в бою. Это есть в каждом, просто не каждый позволяет ему взять над собой верх. В том и состоит второе испытание: принять себя целиком, не только светлые, но и тёмные стороны души.
Туман сомкнулся, и они снова оказались в белой искрящейся пелене. Ненадолго, всего несколько шагов – и завеса растворилась, по глазам ударил ослепительный солнечный свет. Несколько секунд Лейтис ошеломлённо тёрла глаза, пытаясь сморгнуть выступившие слёзы, а когда зрение восстановилось, замерла: они вышли совсем не в лесу! Возле озера был уже вечер, а здесь вставало бледно-розовое после ночного сна солнце – нежно лаская зелёное море степной травы. На минуту светило замерло, словно вместе с девочкой испугалось бесконечной равнины, но, будто набравшись смелости, вспыхнуло, и ласково пошло тонкими лучиками по соскучившемуся за ночь земному покрову. И сразу обрадованно заверещали кузнечики, раздался радостный птичий вскрик, ликующе запиликали цикады, где-то вдалеке торжественно ухнул филин, довольный новым днём. Весенним днём!
– Великая степь, – негромко произнёс Ислуин. – Здесь она такая же, как до вторжения орков.
– Но как…
Лейтис запнулась посреди фразы: едва туман за спиной окончательно растворился в утренних лучах солнца, зимние куртки и штаны сменились тёмно-синими шароварами и светлыми рубахами с накинутыми поверх кожаныма жилетами. Крой одинаковый, только вышивка разная. У девочки вышивка явно женская, у магистра рубленый жёлтый
