я видел, пока мы сюда ехали, и меня накрыло волной тех же чувств. И я не смог удержаться, прильнув к ее губам, я просто застыл от какого-то необъяснимого мне ранее наслаждения.
Я будто был в какой-то нирване, не сразу заметил, как подо мной начались какие-то шевеления. Я открыл глаза и увидел в ее глазах страх и полное отчаяние. Я и сам не на шутку испугался, резко отпрянул от нее и отсел.
Даша вылетела пулей из комнаты. Я, долго не думая, тоже вскочил и нагнал ее у порога.
— Прости меня. Я не хотел тебя пугать. Я..я не понимаю, что на меня нашло… Черт, — выругался я уже сам на себя.
— Открой дверь, — она теребила замок входной двери, который никак не слушался ее.
— Даша, прости, — я попытался дотронуться до нее, но она резко отпрянула, стоя при этом спиной ко мне. Я попытался взглянуть на ее лицо, но она усердно закрывалась, просто отталкивая меня. И когда мне все же удалось ее развернуть в свою сторону, я увидел, как по ее щекам текли слезы. Я встал как вкопанный, растерялся. — Я не хотел тебя обидеть… — Кажется, мой страх и волнение передавались через мой голос.
— Открой, пожалуйста, — продолжала она твердить.
Я не понимал, что мне делать. Я и не думал, что мой поступок настолько ее расстроит.
Вот дурак пьяный.
— Даша, — пытался, я притянуть ее к себе, чтобы успокоить, но она никак не давалась. Более того, отталкивала меня с еще большей силой, с какой-то немыслимой агрессией. Я попытался схватить ее через силу и прижать к себе.
После продолжительной борьбы, она все же, будто потеряв все свои силы, сдалась и оказалась в моих объятиях, прижатой к моей груди. Уткнувшись в нее, она продолжала плакать. А я обнимал ее и гладил по голове, делая жалкие попытки утешить ее.
— Все хорошо. Я тебя не трону. Прости, если напугал. Прости меня… Не бойся…
Она была такой маленькой, худой, что мне казалось, обними я ее еще крепче, она просто сломается. Чем-то напомнила мне мою маму. Такую же хрупкую, потерянную и порой такую беззащитную.
Я не хотел ее отпускать, хотел, чтобы наоборот это длилось вечно. Не ее слезы, конечно, нет, а вот эта близость. Вместе со страхом, виной я чувствовал что-то хорошее и приятное. И я не хотел, чтобы это заканчивалось.
23
Даша
Я вернулась из родного города уже поздно вечером.
Оказавшись в пустой квартире, меня охватила невыносимая тоска, хоть на стену лезь. Никогда не думала, что буду жить так далеко от мамы.
До сих пор не могу привыкнуть к этому факту.
И к тому, что никогда не вернусь на свою малую родину, потому что уж очень сильно люблю эту златоглавую и величественную, что уезжать от нее совсем не хочется.
Пока разбирала чемодан с мамиными гостинцами, меня с еще большей силой накрыло от невыносимости моего пребывания здесь.
Давненько такого со мной не было.
Иногда эти поездки домой оказывают пагубное воздействие, хоть и вовсе перестать летать.
Я решила выйти прогуляться, чтобы немного привести чувства в порядок. Эта идея показалась мне куда лучше, чем просто сидеть дома и придаваться ностальгическим моментам и еще больше вгонять себя в неистовую печаль.
На улице уже стемнело, хотя свет от фонарей и окон не давали городу полностью погрузиться во тьму. Я выпорхнула из подъезда с таким настроем, будто шла спасать весь мир, а не только свое жалкую душу.
Вдруг краем глаза заметила, что на скамейке сидел человек, склонив голову. Ничего необычного и я уже думала пройти мимо, как вдруг поняла, что парень был мне знаком. И действительно это был Влад.
Свалился же ты на мою голову!
Думала я, пока мы ехали в сторону его дома. Ругала его и себя. Себя — за временные слабости и проявления несвоевременного акта доброты. Но одновременно и утешала себя тем, что мне хотя бы удалось отвлечься от своего меланхолического настроения, заняв свою голову совершенно другими мыслями.
А дома у него было, довольно, неплохо, подметила я. Если не считать перебор с минимализмом, я бы даже сказала мило и это меня удивило. Цвета в квартире были подобраны в таком стиле, что расслабляли и успокаивали. Не знаю, чего я ожидала увидеть на самом деле. Может, черные стены, черепа.
Это же Влад как-никак.
Но, видимо, я его совсем не знала.
Я смотрела по сторонам, оглядывала комнату вокруг, будто пытаясь понять, что из себя представляет хозяин этой квартиры. Цвета хоть и действовали на меня успокаивающе, а вот само пространство казалось безжизненным и не поддавалось моему анализу.
Столько противоречий таил в себе его жилец.
Когда Влад неожиданно навалился на меня, дыша мне в лицо сильным запахом алкоголя, это вызвало у меня сильное отвращение. Я не сразу идентифицировала свои чувства, не сразу поняла, что мной овладел, вдобавок, жуткий страх. Только чуть погодя поняла, что он вернул меня на много лет назад, в тот злосчастный день. И эти воспоминания заставили меня почувствовать свою детскую беспомощность, от чего я впала в панику, чуть ли не в конвульсиях забилась.
Помню, мне было где-то лет пять или шесть. Жил у нас по соседству дядя Паша. Добрый такой мужичок, даже очень, я бы сказала. Он всегда с поводом и без угощал нас, детишек со двора, сладостями. А еще любил травить анекдоты и рассказывать интересные случаи из своей жизни. И так он это увлекательно делал, что мы всегда с особым вниманием вслушивались в его речь на его «сольнике» возле подъезда.
«Детей у него своих нет, вот он с вами и возиться», — говорила моя мама.
Но потом у него умерла жена, тетя Зина, после чего дядя Паша сильно переменился. Стал нелюдим, замкнулся в себе, его редко можно было увидеть во дворе, а если мы его и видели, то он все чаще еле стоял на ногах, скорее болтался, как осина на ветру, и смеялся как-то зловеще, что мы всей детворой начали его побаиваться и сторониться.
И вот однажды, когда я выходила из своего подъезда, он схватил меня и поволок обратно.
Сейчас я уже мало что помню.
Будто мозг пытается вытеснить эти события, чтобы уберечь меня от каких-то страшных воспоминаний. Помню лишь свой жуткий страх, помню свои надрывающие крики, а еще помню, что никто не пришел мне на помощь.
Прокручивая этот эпизод в своей голове
