у создания, которому Сарнэ-Туром отмерил ещё много дорог. А эта собачонка считай что мертва.
Обычные химеры, которые хоть и были живыми, могли есть и восстанавливаться, но по большому счёту были аналогичны големам – то есть могли выполнять исключительно узкий запрограммированный перечень команд. Зато биоконструкты, у которых перестраивали магический каркас и ауру, а уже по нему наращивали плоть, были намного ближе к живым существам, даже имели собственные инстинкты, многие задачи умели решать самостоятельно. Раздел создания биоконструктов дома у магистра был совсем новым, потому-то в сумке и оказались несколько монографий, по которым Ислуин знакомился с интересным разделом магии Жизни. За время жизни в Тейне он как раз и рассчитал несколько схем.
Собачонку усыпили, положили в пентаграмму и произвели первичную настройку. Глядя, как после этого бывшая собачка часа три беспрерывно ела мясо специально для этого убитой косули, активно перестраивая тело под вшитую матрицу, Лейтис съязвила:
– А эта косуля, которую мы поймали. Если бы нам не приспичило, она бы ещё бегала и бегала. Это не нарушение равновесия?
– Нет. Смерть – такая же часть круга жизни. Не мы её съели бы, так кто иной. Природный процесс, который ничего не меняет. Тут нарушения нет.
Сказано было тоном «не спорь», и ссориться девушка не захотела. Зато уже к вечеру рядом с Лейтис бежал самый настоящий бело-серый волкодав, пока худой, но через несколько дней и это должно было пройти. Поиск подходящей труппы занял куда больше времени, причём споры не утихали ни на минуту. Ислуину нравилась одна встреченная группа, Лейтис приводила аргументы, что им больше подойдёт другая. Наконец попалась труппа, которая устроила обоих.
Случайную встречу решили устраивать в безлюдном месте, поэтому отправили следить Зайчика – так Лейтис назвала свою псевдо-собаку, а сами не торопясь двинулись следом. Мерин и фургон у актёров были никудышные, поэтому тренированные пешеходы легко не отставали, пока повозка тащилась по узкому извилистому лесному просёлку, соединявшему две деревни. Тучки как раз деликатно гуляли по небу в обнимку с алой зарёй, первые тени бродили за кустами, а краски вечера темнели, когда Ислуин решил, что пора. Ориентируясь на нюх и зрение конструкта, Ислуин догнал актёров, остальное было делом техники. Задняя ось фургона была сделана отвратительно, из плохо обработанного сучковатого дерева. Поэтому никого не удивит, если на очередной колдобине как раз в районе сучка она и лопнет… С громким треском фургон встал. Актёры высыпали наружу и громко начали вздыхать. Ислуин же бесшумно скользнул назад. Выждать пару часов, пока окончательно стемнеет, и представление можно начинать.
***
Мрачные деревья затихли, ночной лес угрюмо хранил молчанье. Даже прохладный ветер больше не аукал среди кривых стволов, зато корни деревьев вились кривыми змеями. Тени под убывающей луной причудливо крались и трепетали, пытаясь напугать людей, собравшихся возле небольшого костра.
Белка смотрела на огонь и думала, что следующую зиму они не переживут. Да что там зиму, хотя бы осень перетерпеть не получится. Сломанную ось они как-нибудь, конечно, залатают и доехать до деревни смогут. Вот только там на ремонт уйдут последние деньги. С голоду не помрут, летом можно и лесными дарами прокормиться. Но и заработать летом трудно: хуглары представления дают в основном по деревням, а крестьянам сейчас не до развлечений. Свободные деньги у пейзан будут лишь в конце осени и зимой, когда соберут и продадут урожай, и начнут забивать скот на мясо. Если бы они сумели, как обычно, отложить запас во время прошлых праздников дня Поминовения…
Стаф до сих пор себя винит, что из-за его болезни они задержались, и пришлось выступать в каком-то мелком городишке. Вон и сейчас парень сидит понурый. И это зря он, лихорадка не спрашивает, с любым могло приключиться. А своих бросать нельзя, и Единый не велел, да и не по-человечески это как-то. Помнится, весной, когда от них уходили двое, Лаури вместе с Белкой так им и сказали. И взгляды, которым их наградили остальные, были для обеих актрис куда дороже золота. Да, молодых девушек, которые умеют играть, петь и танцевать, с удовольствием примет любая труппа, но тогда остальные обречены. Стаф тогда от лихорадки до конца не оправился, да и сейчас кашель ещё мучает. Никаси маленький слишком – а тут не город, после выступления десятилетнему пацану селяне обычно в чашу почти ничего не кидают. Вот и остался бы один Дав, у тётушки Малы и дядюшки Фера уже давно возраст не тот, чтобы на канате выступать – только низовыми, на подхвате. А много ли жонглёр без пары, в одиночку, заработает?
Девушки незаметно переглянулись и одновременно, пока старый Фер не видит, срезали по пряди волос – Лаури светлую, Белка чёрную – и кинули в костёр, вознося при этом молитву святому Женезиу. Чтобы выручил, не оставил в беде детей своих. Глава их маленькой труппы считал подобное глупостью, мол, на святого надеются те, кто сам ничего не может. Но так хотелось верить… Например, взметнулось ввысь пламя не из-за того, что сидящий напротив одновременно подкинул в костёр охапку сухих веток – а святой услышал просьбу.
Наверное, из-за пламени, ослепившем на несколько секунд, девушка и не поняла, почему вдруг Дав положил ладонь на воткнутый в бревно топор, а Стаф, который частенько жонглировал ножами, распрямился от огня и встал вполоборота к костру, будто собирался пару этих самых ножей кинуть. Когда глаза снова начали хоть что-то различать в окружающей вечерней синеве, Белка увидела двух чужаков с большими плетёными коробами за спиной и в сопровождении здоровенной овчарки-волкодава. На самой границе неверного света костра девушка, по виду года на два младше Лаури. Скорее ровесницу Белки. Чуть ближе к огню стоял мужчин лет сорока. Под одеждой и в сумерках фигуру разобрать сложно, но намётанный глаз актрисы оценил, что сложен чужак хорошо. Да и лицом очень даже ничего… если бы не безобразный шрам, уродливой полосой идущий от правого уха до подбородка. Словно кровь останавливать пришлось наспех, прижигающей настойкой, а потом неудачно пытались выправить у целителя.
– Доброй ночи и пребудет с вами доброта Единого, – гость опередил сидящих у костра. – Дозволите к огню присесть?
– Сотоварищей по ремеслу мы рады видеть всегда, – ответил за всех Фер. – Присаживайтесь к костру и разделите с нами то, что Единый послал.
Белка удивлённо посмотрела на старейшину труппы, потом заметила у гостей на обоих коробах связанные узелком ленточки. Вот, значит, как. Как и они… Хотя
