Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Как это ему удается? – Кингоро еще раз вдумчиво просматривал легенду курсанта. – Если ему дать лет семнадцать-восемнадцать, то никто не удивится. Ну выглядит мальчик чуть старше своих лет – значит, порода такая. Да и время выдалось суровое… Пожалуй, лучше определить ему возраст – семнадцать. Тогда в двадцатом ему было бы всего десять лет. Вот тебе и босоногое пионерское детство, и комсомольская юность, которой открыты все дороги. И можно не сомневаться, что шагать по ним, с его знаниями и опытом, Муравьев будет семимильными шагами, шутя обходя на поворотах карьеры своих якобы сверстников».
Жестокая улыбка появилась на умном лице майора.
Уже подобрана деревушка в Забайкалье, где недавно большевики организовали филиал районной семилетней школы…
Кингоро чувствовал себя повелителем судеб. Один приказ – и его головорезы сожгут эту деревню вместе со школой дотла, уничтожив всех жителей.
«В живых «случайно» останутся только Блюм и Муравьев, поскольку в это время промышляли несколько месяцев в тайге промывкой золота и охотой. Отсюда – и шальные деньги на руках за сданное в торгсине золото и пушнину, проданную в фактории. А это еще и квитанции – первые легальные документы на руках. И свидетели могут подтвердить. Да и у учительницы этой школы сын тоже семнадцати лет. Жаль, не повезло парню, придется погибнуть. Вот тебе и комсомольский билет, и аттестат, и ни одного свидетеля… А массовую резню свалят на одну из последних банд во главе с озверевшими в тайге колчаковскими атаманами или – на хунгузов, перешедших границу… Да мало ли на кого можно свалить это преступление!.. Хотя, наверное, – Кингоро, задумавшись, потер виски, – проще и надежнее применить последние достижения бактериологического центра».
Корпуса исследовательского центра были достроены пару лет назад километрах в восьмистах южнее тренировочного лагеря. Недавно Кингоро поступила документация с результатами последних исследований и даже документальный фильм под грифом «Совершенно секретно», где подробно освещались методы ведения бактериологической войны.
Кингоро хищно оскалил зубы: «Чувствуешь себя Господом Богом… А что!.. Послать мор на эту деревню – чума или сибирская язва. Никто не докопается – откуда и зачем свалилось это несчастье на местных жителей. Побеждает тот, кто первый использует достижения прогресса. Да! – решил он про себя. – Именно так и следует поступить. Тем более что уже под рукой готовы специалисты для проведения этой операции и штаммы сибирской язвы… Вот Блюм „вдовцом“ останется, уже и для него кандидатура круглого сироты в деревне есть».
Хорошо поработали его агенты – данные исчерпывающие. Японец сладко потянулся, поглядывая в окно на посадочную полосу лагеря, где только что приземлился биплан.
Из пассажирского отсека выскочили эти трое курсантов, о которых он сейчас думал и на которых возлагал такие большие надежды.
Первое необычное, что бросилось в глаза друзьям, как только они вышли из самолета, ступив на каменистую землю, – это кумачовые лозунги с идиотскими, для этого места, надписями – одобрявшими, приветствующими и клеймившими позором. Приветствия делегатам какого-то съезда чередовались с проклятиями в адрес Чемберлена, Клемансо и других империалистов всех мастей, а также здравицами, чествовавшими коммунистических вождей различного ранга и толка.
Они под началом молчаливого инструктора в штатских брюках, полувоенном френче и такой же фуражке направились к штабу. Из-за угла здания с диким плакатом на стене с надписью: «Храните деньги в сберегательной кассе», на котором какой-то улыбающийся идиот в шляпе держал веером несколько тонких серых книжечек, вышло отделение советских милиционеров, одетых в белые гимнастерки и синие галифе. Милиционеры, шагая в ногу, сипло ревели:
Красная армия, черный баронСнова готовит нам царский трон…
Как всегда невозмутимый, Блюм недовольно поморщился. Однако Лопатин, восторженно охнув, покрутил пальцем у виска:
– Господа, народ уже давно гуляет, а у нас еще ни в одном глазу…
Он весело засмеялся. Всего день передышки и смена обстановки тут же вернули ему обычную веселость.
– Товарищи, товарищи! – строго поправил его инструктор, открывая дверь небольшого двухэтажного здания с надписью над ней: «Горисполком».
Группа прошла по узкому, освещаемому в конце окном коридору, стены которого тоже были увешаны различными плакатами, советскими газетами в рамке и напечатанными на машинке различными распоряжениями.
– Наглядная агитация, – буркнул провожающий и открыл одну из дверей с надписью: «Приемная».
Молодая, но слегка полноватая секретарша в нарядной кофточке с комсомольским значком и в красной косынке, улыбнувшись вошедшим, поднялась из-за печатной машинки:
– Товарищ Кингоро ждет вас.
Открыв дверь с надписью: «Председатель», она обратилась к кому-то невидимому:
– Одзаки Миягиевич, к вам посетители.
Продемонстрировав курсантам ямочки на пухлых щечках, она сообщила поторопившись:
– Входите, товарищи.
Лопатин, кисло улыбнувшись, взглянул на плакат, висевший на стене, с которого другая молодая девушка, требовательно тыча пальцем, выспрашивала: «Ты записался на трехпроцентный государственный заем?» Из открытой форточки донесся знакомый уже сиплый рев:
И от тайги до Британских морейКрасная армия всех сильней…
– Ущипните меня, – Евгений с миной обиженного обернулся к друзьям, – по-моему, у меня начался шизоидный бред… – и, выдохнув воздух, как после стакана водки, нырнул в кабинет.
Лицо майора Кингоро, одетого в толстовку, не соответствовало его облачению. Медный оттенок, хищный, с горбинкой и четко очерченный с трепещущими ноздрями нос, узкие, плотно сжатые губы, внимательный и быстрый, как рассекающий клинок, взгляд раскосых, глубоко посаженных глаз, короткий черный ежик головы, покоящейся на жилистой шее, принадлежали явно не мирному предисполкома в заштатном городишке, а скорее мифическому древнему воину Дзимму – предку японских императоров, потомку богини солнца Аматэрасу.
– Садитесь, товарищи, – он указал им на стулья, стоявшие по бокам Т-образного стола. – Ваше обучение скоро заканчивается… – пряча улыбку, произнес он, ожидая реакции друзей на метаморфозы, произошедшие в их окружении, но, увидев полнейшую невозмутимость всех троих, остался доволен.
«Этих парней ничем не проймешь», – размышлял он.
Его пальцы, покрытые жесткими черными волосками, шевелились подобно клубку ядовитых змей, перебирая листки, на которых были изложены легенды всех троих. Протягивая эти листки курсантам, он сообщил:
– Это ваши новые биографии. О своих старых именах вы, кроме Лопатина, забудьте надолго. В целом, ваши легенды, правда при консультационной помощи большого числа аналитиков, создавались лично мной. Поэтому эти документы вы будете изучать, получая из моих рук ежедневно на некоторое время, а по окончании работы над ними – сдавать мне. Учтите, что для создания этих легенд и дальнейшего внедрения их в жизнь работало, не зная полностью всей картины, много людей, которые собирали информацию по крупицам. И даже сейчас продолжается работа для вашей дальнейшей легализации в Советской России… Биографии подбирались для каждого из вас индивидуально, поэтому прошу отнестись к изучению этих документов с полной серьезностью. Не пройдет и двух месяцев, как мы с вами расстанемся на долгие годы. Вам всем в Москве придется приложить немало усилий, чтобы сделать блестящую карьеру. Надеюсь, что к тому времени, когда вы вернетесь назад, на ваших счетах будут лежать большие деньги; вы станете обеспеченными людьми. А возможно, вам и не придется возвращаться… К тому времени карта мира будет изрядно перекроена, а вам самим придется занять, с нашей помощью конечно, места в новом российском правительстве. Всякое может быть… А сейчас от уровня подготовки зависит ваше дальнейшее будущее. Наша пословица гласит: «Если ничего не предпринимать, ничего и не выиграть». Хакко иттиу, – заканчивал майор свою речь. – Сейчас прошу в соседнюю комнату, изучать документы. Через два часа жду с вопросами и возможными дополнениями. График обучения очень плотный, каждому из вас предстоит еще пройти курс занятий индивидуально.
Не успела дверь за курсантами захлопнуться, как Кингоро вызвал полковника Сипайло, бывшего палача-контрразведчика в отряде барона Унгерна, чудом уцелевшего после разгрома его банды.
Коренастый жилистый человек в выцветшей, видавшей виды форме капитана Красной армии вошел в кабинет и, поздоровавшись, застыл в позе ожидания.
– Завтра со своей группой приступаете к проведению операции «Деревня». План операции, разработанный до этого, несколько изменился. Задача облегчается. Как и предусмотрено ранее, вам надлежит вывезти под любым предлогом из деревни или, в крайнем случае, выкрасть семью Стрельцовых – сына и мать, а также Угрюмова. Угрюмов – одинокий пьяница: с ним у вас проблем не будет. А вот с учительницей будьте поосторожней. Все должно произойти естественно, без шума. В тайге прокачаете по вопроснику, он в деле есть – вместе с вами составляли. Выясните малейшие подробности из биографии этой троицы, затем ликвидируйте. Следов не оставлять!.. – Кингоро сделал паузу.
- Всего лишь одна ночь… - Андрей Стебаков - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Оружейникъ - Алексей Кулаков - Альтернативная история
- Александр-II Великий - Виктор Карлович Старицын - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания / Социально-психологическая
- Начинай сейчас - Игорь Бовсуновский - Альтернативная история / Прочие приключения
- Боярская честь - Юрий Корчевский - Альтернативная история
- Золото Соломона - Нил Стивенсон - Альтернативная история
- 23 Эльдорадо 1. Золото и кокаин - Кирилл Бенедиктов - Альтернативная история
- Детство 2 - Василий Сергеевич Панфилов - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Цеховик. Книга 11. Черное и белое - Дмитрий Ромов - Альтернативная история / Прочее