Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позже Висковатов получил справедливый упрек от своего соперника Мартьянова, который отметил, что подобные рассказы возводят клевету на великого поэта, приписывая ему участие в «постыдных сделках с писарями с целью остаться на лечебный сезон в Пятигорске». К сожалению, подобная оценка истории с Карповым не отбила охоты у последующих авторов использовать ее в своих писаниях – встречаться с ней приходится многократно как в беллетристике, так и литературоведческих работах.
О связи Лермонтова с доктором Ребровым говорил и Н. П. Раевский: «Бывало, подластишься к нему, он даст свидетельство о болезни. Отправит в госпиталь на два дня, а после и домой, за неимением в госпитале места. К таким уловкам и Михаил Юрьевич не раз прибегал…»
Но, как мы убедимся позднее, ни в один из своих приездов Лермонтов не только не обращался за помощью к этому доктору, но даже не имел в том необходимости. А решающее значение здесь может иметь следующее соображение: если бы Михаил Юрьевич – сам или с помощью Найтаки, Карпова, кого-то еще – обратился к Реброву, и тот помог ему по «рецепту» Раевского, то, наверное, выданное им свидетельство о болезни имело вес в глазах начальника штаба войск Кавказской линии А. Траскина, и он не потребовал бы отправления Лермонтова со Столыпиным в действующий отряд или георгиевский госпиталь. Ведь, как мы убедимся в дальнейшем, «сработала» даже бумажка, подписанная рядовым ординатором госпиталя Барклаем-де-Толли. А тут – главный врач!
Так что абсолютно прав Д. Алексеев, отметивший в примечаниях к своей статье «Новые обстоятельства пребывания Лермонтова в Пятигорске в 1841 г.»: «Неясно, кем, когда и где были выданы упомянутые медицинские свидетельства о болезни за №№ 305 и 306. Вероятно, все же не врачами военных госпиталей в Ставрополе или Георгиевске, а каким-то доктором, пользующим обычных штатских посетителей Минеральных Вод, потому что эти справки не произвели никакого впечатление на опытного полковника Траскина: он признал их „не уважительными“, и впоследствии Лермонтову со Столыпиным пришлось заново добывать новые свидетельства у врача пятигорского военного госпиталя Барклая-де-Толли».
На эту тему мы еще будем говорить, выясняя обстоятельства обустройства Лермонтова в Пятигорске. А пока еще раз подчеркнем существование двух версий появления его на Водах: традиционной, «висковатовской», которой придерживается подавляющее большинство пишущих о Лермонтове, не замечая всех нелепостей и нестыковок с реальностью, которые она содержит, и версии Юрия Беличенко, весьма убедительной, вполне согласованной с реалиями кавказской жизни той поры, но вызывающей некоторые, не имеющие пока ответов, вопросы, а главное, пугающей новизной и нетрадиционностью.
Склоняясь к мысли, что прав все же Беличенко, не будем утверждать это категорически. А о том, насколько верен наш выбор, пусть судит читатель, оценивая приведенные выше доказательства «за» и «против» каждой из версий.
Домик на окраине
Не имея возможности сказать абсолютно точно, когда Лермонтов со Столыпиным приехали в Пятигорск, согласимся с тем, что произошло это в начале двадцатых чисел, поскольку 24 мая пятигорский комендант отправил вышестоящему начальству полученные им от Лермонтова и Столыпина рапорты о необходимости лечения минеральными водами и приложенные к ним медицинские свидетельства. Находиться на курорте, не регистрируясь в комендатуре, дисциплинированные офицеры могли день-два, не больше.
Пятигорск. Усадьба В. И. Чилаева
Рисунок XIX века
Где они обитали по приезде в Пятигорск? В воспоминаниях Магденко читаем: «Промокшие до костей, приехали мы в Пятигорск и вместе остановились на бульваре в гостинице, которую содержал армянин Найтаки». (Отметим попутно ошибку мемуариста – Найтаки был по национальности грек.) Обычно в Ресторации, а именно о ней говорит уланский ремонтер, те, кто собирался жить и лечиться в Пятигорске, не задерживались более двух-трех дней, стараясь побыстрее подыскать себе постоянную квартиру. Так же, надо полагать, поступили и Лермонтов со Столыпиным. Сохранился рассказ В. И. Чилаева биографу Лермонтова П. К. Мартьянову:
«…Чилаев предложил флигель в своем доме, добавив, что квартира в старом доме занята уже князем А. И. Васильчиковым. (Запомним это обстоятельство!)
– Поедем, посмотрим! – сказал Лермонтов.
– Пожалуй, – отвечал Столыпин…
Часа в два-три дня они приехали к Чилаеву. Осмотрев снаружи стоявший на дворе домик и обойдя комнаты, Лермонтов остановился на балконе, выходившем в садик, граничивший с домом Верзилиных (имеется в виду расположенный рядом с усадьбой Чилаева второй дом, принадлежавший Верзилиным), и погрузился в раздумье. Между тем Столыпин обошел еще раз комнаты, сделал несколько замечаний насчет поправок и, осведомившись о цене квартиры, вышел также на балкон и спросил Михаила Юрьевича:
– Ну что, Лермонтов, хорошо?
– Ничего, – отвечал поэт небрежно, как будто недовольный нарушением его заветных дум, – здесь будет удобно… дай задаток!
Столыпин вынул бумажник и заплатил все деньги за квартиру. Вечером в тот же день они переехали».
В домовой книге В. И. Чилаева за 1841 год появилась запись: «…с капитана Алексея Аркадьевича Столыпина и поручика Михаила Юрьевича Лермонтова из С.-Петербурга получено за весь средний дом 100 руб. сер.».
Принято считать, что Лермонтов прожил в этом домике весь срок своего пребывания в Пятигорске, то есть около полутора месяцев. Ведь, по словам Чилаева, разговор о найме квартиры состоялся в комендатуре сразу же после представления прибывших офицеров коменданту Ильяшенкову, то есть 23 или 24 мая. Следовательно, и поселение у Чилаева следует датировать тем же днем.
Но мы не зря обратили внимание на фразу Чилаева о том, «что квартира в старом доме занята уже князем А. И. Васильчиковым». Нужно сказать, что до поры до времени этот момент никого не волновал – ведь не только широкой публике, но и большинству специалистов не было известно, когда Васильчиков поселился в доме Чилаева. И лишь совсем недавно появилось в печати сообщение Д. А. Алексеева «Комментарий к подорожным Глебова, Мартынова, Васильчикова 1841 г.». Из него выясняется, что подорожная из Тифлиса до Санкт-Петербурга была выдана Васильчикову 2 апреля 1841 года и отмечена к выезду 15 мая. Но на обороте подорожной записано: «Сия подорожная во Владикавказском Ордонанс Гаузе явлена Июня 2 дня 1841 года».
Заметив, что «…по крайней мере две недели (!), с 17 мая и по 2 июня, Васильчиков провел во Владикавказе», Алексеев далее делает очень важный для нас вывод: «Васильчиков появился в Пятигорске не ранее 4… а поселился бы в доме плац-майора В. И. Чилаева в этот же день или позже». Это обстоятельство заставляет пересмотреть предположение о сроках квартирования Лермонтова и Столыпина в доме Чилаева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Психушка во мне, или Я в психушке - Димитрий Подковыров - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Публицистика
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Ганнибал у ворот! - Ганнибал Барка - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Михаил Булгаков. Три женщины Мастера - Варлен Стронгин - Биографии и Мемуары
- Фидель Кастро - Максим Макарычев - Биографии и Мемуары
- Белая гвардия Михаила Булгакова - Ярослав Тинченко - Биографии и Мемуары
- От заката к рассвету - Богдан Караев - Биографии и Мемуары / Короткие любовные романы