Форма входа
Читем онлайн Инсектариум - Юлия Мамочева
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Взойти. Подняться на самый верх, вбить в его жесткую каменную непокорную грудь древко своего символа. Стяга ли? Креста ли? Гора Эльбрус, гора Голгофа. Да не все ли едино и равнозначно, если на то пошло?.. Имя, как и знак перед модулем, — важно только в известной нам системе координат. За ее пределами существенна одна лишь голая суть; численное значение, если на то пошло. А суть — это Прозрение. Очищение. Бог без имени и особых атрибутов, навязанных ему каждой отдельною конфессией. Бог не нуждается в догматах и атрибутах. Господь есть мир. Сущее. Вселенная. Когда ты с Ним, тебя не пугает неизвестность; ты просто не знаешь о ее существовании.
Прозрев, ты не боишься смерти. Ты ей не подвластен.
Когда прозреваешь, ты неминуемо чувствуешь это каждою клеточкой души, каждой дышащей частичкой тела. Оно, Знание, открывается тебе необозримой ширью с твоей Вершины; всасывается в тебя через кожу. Тебе кажется, что тело покрылось ледяною фольгой, но нет — иней этот живителен и почти горяч. Ты — эмбрион, плавающий в полном теплой воды пузыре. Жидкость питает тебя славной силой своей памяти, объемлющей несчетное множество измерений. Жидкость наполнена серебряными звездами, колючим их крошевом, которое кружевом льнет к телу. Жидкость ледяная и теплая… Твои глаза открыты, и она втекает в твое сознание через зрачки, щекочет глазные яблоки прохладою межзвездного пространства. Ты окутан ее дыханием, как теплом материнской утробы.
Меня вытягивают из квадратного деревянного колодца святого источника, как из материнской утробы. «Человек родился!..» — возвещают миру льющие золото, ладан и мирру соборные колокола монастыря. Дивеево. Диво. Дивом веет. Дева, вива!
Оказавшись на улице после узкой крытой купальни с деревянными стенами, я чувствую, что все ледяное серебро святой воды впиталось в мое тело и сознание. В этом крохотном домике — крохотный квадратный колодец, примерно метр на метр площадью и непонятной глубины. Кажется — в нем концентрат Вселенной; полная Вселенная, сжатая и вывернутая наружу четвертым своим измерением. Изнутри мне чуть зябко и тепло, как после долгого бега в крещенский мороз. Изнутри веет удивительной чистотой, которая руководит систолами и диастолами моего сердца, током моих мыслей, четкостью ожившего зрения. Я больше не ощущала жара, жары и дрожи; бред отступил от меня, растворившись в губительной для всякого зла живой жидкости.
Где-то, отделенная от меня километрами воды, одинокая и гордая старуха, не берущая милостыни, честно продает за бесценок — бесценное прошлое своей семьи. Ее родители давно умерли и не неволят ее заботой. Мои — по счастью — живы и здоровы; они чисты, о их благоденствии теперь молятся певчие этого монастыря, в котором они никогда не побывают, о котором не узнают. Мама, наверное, спит. Отец, высокодушный и светлый рыцарь, победив очередного дракона, благодарит толпу на не поддавшемся мне языке. Возможно, мама сейчас гуляет с младшими моими сестрами по старому своему городу; возможно, сейчас она глядит в глаза Лучшему из храмов. Возможно, она вспоминает меня, и от этого на сердце так хорошо.
На остаток отцовских денег — ничтожную малость растранжиренного мною наследства умершей до собственного рождения поездки в Сорбонну, я покупаю себе резной можжевеловый крест и старое детское серебряное колечко, садящееся, как влитое. Все остальное — до копейки раздаю нищим, побирающимся там и здесь на обратном пути в автобус. Каждому из полчища. Каждому.
Это не мои деньги. Вероятно, поэтому ими так легко сорить.
В Сорбонне, которая звучит на языке, как сорбит — против чистого русского сахара, мне не быть. Только твоя я, Русь. Кольцо сидит, как влитое; мы с тобой — обручены, и скоро прольется звук венчального гимна, соединяя нас вечными узами. Сегодня вечером в салоне теплохода дадут последний концерт. Сегодня своею мерцающею, брызгающею алмазными фонтанами музыкой нас посетит бессмертный Моцарт. Само имя его напоминает мне о вечном, беспрерывном блаженном мерцании. О ласковых и теплых полотнах залитого радугою Левитана, который — торжество левитации, и living, и бесконечный танец божественно прекрасной жизни.
И девочка не думала о том, что совсем скоро навсегда остановился корабль у родного гранитного берега, где теперь продан дом ее детства. Не думала и о том, что другие люди, улыбчивые и милые, пьют теперь чай на их кухне и смотрят в окно, открывавшее ей некогда улицу родного серого града, по которой, покинувши прежде ликующую толпу (амфи) театра, гладиаторской походкою возвращался с ежедневной своей битвы ее отец. Виктор — значит, победитель. Непременно — победитель.
Лишь только одна мысль занимала упрямую и безрассудную, своевольную и горячую голову Маргариты: сегодня станут давать прощальный концерт. И это будет Моцарт.
Амадей. Апогей. Апогей света, мерцания и чистоты; новое погружение в святую недряную субстанцию колодца, который расширится до размеров салона. Салона, который теперь станет как будто пуст и безлюден, обдуваем всеми ветрами. И растворился в безвремении его многолюдность. И не будет на прозрачных вовсюстенных окнах никаких портьер.
Только полет. Только вольный и чистый, безрассудный, по-птичьему свободный полет. Только воля. Только матушка твоя, Господи, идущая по лазурным волжским волнам — как по четвертой своей обители. Только Моцарт — и вечная, несокрушимая, призрачная красота, что обозрима только с самой высокой, самой заснеженной из жизненных вершин. Только красота.
И не будет в зале никого. Лишь однажды изглоданный восхождением старик пропитым и хриплым голосом выкрикнет: «Я вижу тебя, небо!..»
* * *Небо буду видеть и я. Буду видеть его, задравши голову, — сквозь колышащуюся, просвеченную насквозь Волгину голубень; видеть — когда заплещет надо мною бездонная морская толща и окажусь я целиком, с отверстыми прозревшими зеницами в светлой невесомости, которая — утроба великого Божьего моря.
* * *Просто — быть влюбленным в море. Трудно — любить.
Нега любовная — балансировать на стыке моря с небесною светлынью. Счастье — раствориться в глуби невозратности.
В глуби невозвратности = в глубине возвратности. Возвратности без не. Без беса. Без бездны. Но нельзя, совсем нельзя, если внутри твоей головы не перекатываются волны бескрайнего полновселенского мыслехранилища; если сами мысли твои не шныряют блесткими рыбками в пучине космокеана твоего. Я думаю: жаль, что из таких космосов, как из кокосов, редко выжимают довольно белое, добольно никчемушное, сладенькое молоко, оставляя самую суть; самую соль. Соль, которою полон кокосмокеан, но которую ценить не принято, в которую верить — моветон; такая попадет на язык — сплюнут и поморщатся, как если бы ею подло разродился фантик из-под рафаэлло. Чистая морская соль под корочкой, в которую одет кокос. Космос. (А космос — это всего лишь кокос, лишившийся «ко» во имя «моса».)
* * *Счастье было мне завещано дедом и вложено в старую книгу (полную и вольную волнами!) — где гордые, покинувшие высь и покой, кокосы плывут в свою вечность.
Переводы
Сонет 15
Pablo Neruda SONETO 15Me gustas cuando callas porque estas como ausente,y me oyes desde lejos, y mi voz no te toca.Parece que los ojos se te hubieran voladoy parece que un beso te cerrara la boca.
Como todas las cosas estan llenas de mi almaemerges de las cosas, llena del alma mia.Mariposa de sueno, te pareces a mi alma,y te pareces a la palabra melancolia.
Me gustas cuando callas y estas como distante.Y estas como quejandote, mariposa en arrullo.Y me oyes desde lejos, y mi voz no te alcanza:dejame que me calle con el silencio tuyo.
Dejame que te hable tambien con tu silencioclaro como una lampara, simple como un anillo.Eres como la noche, callada y constelada.Tu silencio es de estrella, tan lejano y sencillo.
Me gustas cuando callas porque estas como ausente.Distante y dolorosa como si hubieras muerto.Una palabra entonces, una sonrisa bastan.Y estoy alegre, alegre de que no sea cierto.
СОНЕТ 15 (Пабло Неруда) перевод с испанского языкаЛюблю, когда молчишь, как будто исчезая,И далью смотришь, голосом горячимНе ласкана моим. Твой взор полётом льётся,В плен поцелуем рот румяный схвачен.
Как всё, моим наполненное духом,Ты здесь, моей душой полна до краю.А я тебя ловлю в созвучьях грустиИ бабочке из сна уподобляю.
Люблю, когда молчишь, как будто из далёка,В круженье бабочки топя печаль юдоли.Ты там, где голос мой тебя не тронет;Дай мне молчать с твоею тишью боли.
Позволь мне говорить с твоим бессловьем,Лампадно-чистым в совершенстве круга.Ты словно ночь — тиха и синезвёздна.Молчишь звездой, как дочерь неба-луга.
Люблю, когда молчишь, как будто исчезая,Болезно-далека за смертной дверью.Довольно слова одного, улыбки хватит —Положит счастие конец неверью.
O vento do espírito
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Инсектариум - Юлия Мамочева бесплатно.
Похожие на Инсектариум - Юлия Мамочева книги
- Глаза слижут лоси (сборник) - Бразервилль - Поэзия
- Поэмы и стихотворения - Уильям Шекспир - Поэзия
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Если привыкла летать… - Светлана Тришина - Поэзия
- Стихи для маленьких людей - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова - Детская образовательная литература / Поэзия / Детские стихи
- Стихотворения и поэмы - Юрий Кузнецов - Поэзия
- Миф о женщине - Александр Нартов - Поэзия
- Стих и я - Александр Александрович Вербицкий - Поэзия
- О том, что важно понимать, коль захотелось кайфовать - ММВ - Поэзия
- Огненный дождь - Леопольдо Лугонес - Поэзия
