Кстати, как часто они купаются? Нам, феям, стоит это делать три раза в день. А когда идет военный конфликт, вряд ли у них получается делать это чаще, чем раз в неделю.
Где-то вдалеке гневно кашлянула менада.
— Нет, я, конечно, не хочу сказать, что от ваших женщин воняет. — Виреон полузакрыла глаза. — Просто хочу уверить вас в том, что на территории якорников над вами никто не будет довлеть.
— Что вот так вот просто поганые лесники позволят нам жить здесь и не будет никакой кары?
— Ты лжешь, — крикнула менада. Она выступила вперед. Виреон с досадой заметила неприглядность ее одежды. Где-то она была просто прикрыта шкурами, где-то наскоро за штопанными элементами доспехов. Видно, что мятежники сопротивлялись не один месяц.
— Не знаю, о каких лесниках вы говорите. Наш древнейший тоже темный эльф.
— Да быть этого не может. — Менада сделала еще один шаг вперед. То ли в ней говорило безрассудство, то ли желание мыться три раза в день. — Мы все знаем, что нас ждет кара.
— Нас превратят в деревья, — сказал еще один темный эльф.
Выскочило за ним следом двое сатиров и одна гарпия, которую те вели на цепи. Было видно, что гарпия хоть и молода, но очень сильна. Она громко хлопала крыльями, кричала, визжала. Остро отточенные когти на руках пару раз скользнули по камням. Виреон отметила в своем сознании, что действительно мощную гарпию стоит оставить на службе у себя самой.
— Я не вижу в превращении в дерево какой-то кары. Наоборот, спокойно растешь, пребываешь в первозданном виде.
— Мы не хотим, чтобы нас превращали в деревья. Это наше условие. Можете забрать эту чертову землю. — Темный эльф-мятежник раздосадованно бросил кинжал и фыркнул. — Только не превращение в дерево.
Восемь часов исправительных работ в замке якорников и вы члены нашей семьи, — просто сказала Виреон.
— Восемь часов исправительных работ. Что за исправительная работа? — К ней подошла менада. Она была высокого роста. Уж точно выше всех мужчин, но немного не дотягивала до глаз темной эльфийки.
— Стандартная. Вас обовьет плющом, шипы вопьются вам в шею и будут сосать лигулу на восстановление местной растительности.
— Мы двигаться хоть после этого сможем в ближайший месяц? — Спросил сатир. — Не переживай. Я прослежу за тем, чтобы с вас не высосали слишком много. Но, конечно же, вы, если хотите, можете умереть в битве. Потом, через месяц, родитесь в цветах уже на нашей территории.
— Ну что, биться будем? — Виреон быстрым движением вытащила абсолютно прямой клинок. Довольно длинный, но узкий. И направила его прямиком в глаз сатиру.
— Пожалуй, я предпочту исправительной работы. — Сатир бросил кривой изогнутый клинок и поднял руки вверх.
Также поступили все мятежники, кроме одного. Оркос, накрывшийся плащом, без слов поднял свой лук и совершил два выстрела. Первый сбил защиту у Вереон, второй прострелил ей ухо и снес довольно ощутимый кусок мяса вместе с кожей с ее черепа.
Пока мясо восстанавливалось, Виреон телепортировалась оркосу за спину, вытащила из ножен снова свой клинок и демонстративно отрезала ему его длинные зеленые волосы. Затем, схватив за шиворот, играючи, как щенка бросила оркоса в полном боевом доспехе через себя, он пролетел несколько метров и приземлился под ноги бронированного кентавра.
— Этого избить, — в голосе Виреон звенела сталь, — жестоко избить, но не убивать, сломать руки и ноги, а затем подвесить на дереве, как плод, пусть восстанавливается месяц, потом записать его в новобранцы нашего отряда. Игарпию тоже. Гарпию на исправительные работы не отправлять, накормить и отмыть. Ты, — она ткнула менаде в живот, — с тебя два часа исправительных работ, если поможешь мне с гарпией.
— Идет — кивнула ей менада, прядь рыжих волос заблестела в ожидании скорого купания.
— Мать Виреон, это было, как всегда, неподражаемо, сказал Латас, он снял шлем и принялся пересчитывать зеленые листы, сложенные у него в котомке.-
На войну с этими мятежниками было отправлено двести сатиров, сто пятьдесят гарпий, три оркуса и все это дело возглавлял лесной эльф-лучник, он потерпел неудачу и был убит.
— В доме — удивлению Латаса не было предела, — ты выполняешь функции, которые не могут потянуть наши лесные братья, именно поэтому я и состою в доме якорников, сынок, — погладила его по голове Виреон. — Когда я отправлюсь на важное задание, мои полномочия примешь на себя ты.
— Мать, я недостоин, пожалуйста. Пусть это будет Ирон.
— А я-то что, — буркнул кентавр, у него была лиловая кожа и светлые волосы, теневые кентавры, хоть и встречались, но были гораздо более редким зрелищем, чем обыкновенные.
— Ирон, — мать Виреон погладила теперь уже второго сына, кентавра, по спине. -
Помогай Латасу, он не имеет такой уверенности в себе, как ты.
— Ой, это я запросто. Главное, чтобы не командовать. Ты же знаешь, как дядюшка говорит.
— Я знаю, как говорит Твизт, однако дядюшка не увиливает от командования, как некоторые.
— Да, дядюшка живет очень долго, он повидал столько миров, он на теневых ящерах ловко катается. И я на четырех ногах не могу так скакать быстро, как он скачет на двух ногах верхом на этом ящере.
— Мы все разные, сыновья мои, — сказала мать Виреон. — Однако мы все братья и сестры, все мы темные эльфы, все мы феи, все мы живем в тенях, все мы растения. И всех нас объединяет желание познания мира. Мы можем стать лучше, стать сильнее. Именно поэтому я и решилась на данное мероприятие.
— Отправляться к поганым пернатым и торчать в их наполненном ядовитом волшебством мире. — Латас снова надел шлем. — Хотя бы отправляй нам весточки, мать.
— Сомневаюсь, что это возможно, однако постараюсь как-нибудь общаться с вами.
— Ты уже выбрала, кто отправится с тобой, — спросил Ирон.
Он, как и все кентавры, был не очень умен и совершенно не понимал, что с ним может произойти. Окажись, он под куполом анунаков, самое простое, так это он лишится разума и станет обычным жеребцом.
— Я отправлюсь одна. Если мне потребуется помощь кого-нибудь из вас, я думаю, через полгода вы прибудете на выручку к вашей матери.
