Козёл Альпийский
Чёрная Наследница
Тёмная эльфийка
Виреон не решила, когда она отправится в змеиное королевство, однако постоянно держала это в голове. То на задворках сознания, то постоянно на передовом потоке своих мыслей, однако нельзя было точно сказать, когда это случится. Темная эльфийка оглядывалась через плечо, ее свита всегда была с ней. Два теневых кентавра, восемнадцать сатиров и двадцать темных эльфов, все ее дети. За свои более чемсто двадцать лет Виреон Якорник произвела на свет около сотни потомков, но себя окружила самыми верными, да и просто теми, кто оставался в живых. Впрочем, на этот раз дело предстояло довольно простое, отбить у сородичей небольшой летающий остров.
Виреон часто выступала в роли парламентера, когда лесные эльфы отчаивались договориться со своими темными подчиненными. Далеко не все дома темных эльфов, да чего уж там и оркосов тоже, признавали власть лесных и уж тем более высших эльфов над другими феями. Когда гнев лесных эльфов переполнялся, они обрушивали всю мощь королевствафей на столь непокорных братьев и сестер, однако это случалось довольно редко. Все феи должны находиться в гармонии, точно так же, как и все фейские земли должны пребывать в ней. Эта мысль пребывала в голове любой феи, которая полностью отдавала отчет своим действиям, и не важно, кем она была, сатиром, менадой, темным эльфом или лесным. Виреон всегда считала так, она появилась на свет за сорок лет до рождения Айрен, одной из своих младших сестер, именно с такими мыслями. Кем она была до этого, Виреон не помнила, однако она возрадовалась телу темного эльфа. По прошествии целого века ей предоставили выбор создавать собственный дом или примкнуть к уже существующему.
Для нее выбор был очевиден, она мгновенно вступила под начальство Твизта Якорника своего любимого учителя. И Эолза Якорника, одного из своих лучших друзей, став третьей по старшинству в доме якорников, древним роде темных эльфов, который сейчас переживал возрождение.
Множество потомков готовые были нести слово Якорника на дальние острова, однако у них было не очень хорошо с дисциплиной. И Виреон, талантливая волшебница, но прежде всего дипломат и просто очень находчивая женщина нашла в этом свое основное поприще.
— Ну что, братья, договоримся? — С издевкой поговорил из большого цветка голос темного эльфа. — Хотя какие вы к имбалра, братья, насаждаете свои законы? Требуете передать нам ваш остров, наш остров, в ваши грязные цветочные лапы?
— Проваливайте! — Голос наверняка принадлежал какой-нибудь менаде. — Никакие мы вам не братья. Закидаем вас гранатами, будете знать, как навязывать мнение паршивых лесников.
Виреон выдохнула. Она послала вперед одного из кентавров, бронированного по самые глаза. Тот воткнул флаг в границу летающего острова, там, где они только что оказались. Слова повлекли за собой действие. Граната разорвалась в непосредственной близости, но доспех кентавра защитила и его самого, и Виреон, и ее небольшое воинство.
— Мать Виреон, давайте просто ударим по ним с тыла.
— Нет, Латас, успокойся, — сказала Виреон, осадив своего сына, по совместительству темного эльфа-дворянина, самого искусного из стрелков в своем отряде. — Латас, мальчик мой, помнишь, чему я тебя учила?
— Ни одной жизни не хватит пересказать все твои учения, о мать, — ответил ей Латас.
— Нет, самое основное.
— Сначала разговоры. — Латос на мгновение перестал быть серьезным, его прекрасное лицо стало почти детским,
— Правильно. Поэтому сейчас будет говорить мать Виреон. — Она до этого, парящая в нескольких сантиметрах над землей, опустилась на босые ноги и сделала еще два шага.
Неумела брошенные гранаты, она отбила простым заклинанием, они взорвались не смертоносными шипами, а яркими семечками забрызгав, находящихся за камнями и стволами мятежников.
— Ну и чего вы добились, детки? — сказала Виреон, она уверенно шла вперед, в ее сторону попытались выпустить несколько стрел, волшебных разрядов, копий, кто-то даже бросил изогнутый меч.
Все это отлетало в сторону, высекая снопы искр под громкий гогот одного из кентавров и спокойную тихой льющуюся речь Виреон.
— Вот смотрите, сейчас у вас есть выбор. Вы думаете, что вы можете либо умереть в бою с нами, либо прогнать нас каким-то неведомым образом.
Сколько вас здесь? Двадцать? Тридцать? Даже если сто, два воина темных эльфов, что стоят у меня за спиной, стоят сотни таких отрядов, как ваш.
Вы ничего не добьетесь, и неизвестно, где родитесь вновь. Возможно, это станет снова неуютный остров под покровительственным оком какого-нибудь лесного эльфа, который будет указывать вам жить.
— Хватит болтать, старуха! — Тут же ей на перерез выскочил темный эльф, волосы ирокезом топорщились у него на голове, он тыкал ей клинок практически в лицо, громко сопел, его красивое лицо было искажено гневом. -
Льешь нам в уши какую-то ересь, лесные эльфы управляют нами, мы их рабы, ты слышишь, рабы? Ты раб, твой кентавр раб, мы все здесь.
— Ты себя-то слышишь? — Виреон спокойно положила ему ладонь на плечо, она была на целую голову выше ростом, чем мятежник. Взгляд ее огненно-красных глаз заставил темного эльфа мятежника сделать шаг назад, однако он не опустил кинжала, держа его не как темный эльф, а как отчаявшийся пират. В замахе лезвием вперед. — Просто послушай, что я сейчас скажу. Вы, конечно, можете с нами подраться. Скорее всего, вы действительно подеретесь с нами. Те, кто этого очень хочет, можете даже умереть, и не один раз. Поверьте, я умею воскрешать моих воинов очень-очень быстро. Но вы не усвоите главного. А что потом? За чередой смертей будет следовать точно такая же череда жизней, смертей, угнетения. Рабство у вас в голове. Вот здесь — Виреон дотронулась до лба темного эльфа, и тот вздрогнул, он раскрывал рот, как морской гад, выброшенный из воды и еще не перестроившийся с дыхания жабрами на легкие. — А теперь я предлагаю вам простое решение. Нет, совершенно не сдаться. Я предлагаю вам вступить в дом якорников.
— Мы потеряем территории, — уже менее уверенно проговорил темный эльф мятежник.
— Территории, а у вас есть эти территории? Заявлять о территориальном праве можно тогда, когда ты можешь контролировать данную территорию.
Пять высоких деревьев, две рощи, небольшое озерцо, где купаются ваши женщины.
